Нужно ли говорить о любви? Правда ли, что если всё время говорить о ней, то мы потеряем смысл этого понятия, а если молчать — забудем его вовсе? Над статьей Марии Свешниковой «Страшная тайна» размышляет священник Филипп Парфенов.
Статья Марии Свешниковой «Страшная тайна», бесспорно, провокационная. Но в самом лучшем смысле этого слова, поскольку провоцирует на размышления и на дальнейшее развитие затронутой в ней темы.
Надеюсь, что я сам в глазах многих меня знающих людей — не из тех служителей церкви, которые о любви говорили мало или вообще ничего о ней не говорили. Например, каждый раз, когда мне задают лично или по интернету, в том числе, присылая на данный сайт, вопросы типа «в чём смысл жизни?», я всегда отвечаю, что смысл этот — любить и быть любимым, а без любви нет уж точно никакого смысла.
Другой вопрос: а всегда ли мои собственные слова о любви бывают убедительными и эффективными? Тут приходится смотреть на себя самого весьма критически. Но при этом нельзя не обратиться к одной сравнительно недавней (а для кого-то уже давно прошедшей и забытой), но интересной и бурной истории, одно время разворачивавшейся в православном секторе Рунета.
Когда ещё существовал первый форум диакона Андрея Кураева с подзаголовком «Без любви всё ничто» (ныне — православный форум апостола Андрея Первозванного с тем же подзаголовком и дизайном), я охотно подключился к его дискуссиям в 2005 году не только потому, что там было немало интересных участников и мыслей, но и потому, что администратор форума А.Р. сам без устали открывал разные темы, которые сводились к тому, что «Бог есть любовь», что Он никого не судит, никого в ад не посылает.
Вот некоторые из тех дискуссионных тем форума, которые касались любви и были открыты администратором только за один 2003 год: «Хочет ли Бог, чтобы мы боялись Любящего Отца?», «Бог, в Лице Иисуса Христа, никого не судил и не наказывал смертью», «Бог приходил Спасать, а не судить мир!», «Иисус исполнил весь Закон, который есть Любовь», «Почему любовь признак вечной жизни», «Бог не судия, ибо Бог есть Любовь…», «Основной принцип любви — отдавать и/или жертвовать, созидая».
Мне самому это очень даже нравилось. Я был тогда полностью согласен с тем тезисом, что слишком мало говорят о любви в нашей церковной жизни, и могу согласиться с этим с Марией Свешниковой и сейчас, впрочем, теперь лишь отчасти и с некоторыми поправками, о которых ниже.
Показательна сама дальнейшая судьба этого первого крупнейшего и неповторимого по палитре дискуссий православного форума! Когда число его участников перевалило за 30 тысяч, стало быстро нарастать общее напряжение, своего рода «критическая масса». Богословские дискуссии на тему, есть ли Бог «любовь и только любовь», или всё же Он судья также, и обещанный будущий приход Христа «судити живым и мертвым», согласно Символу веры, не просто фигура речи, но за ней стоит определённая важная реальность, не только не стихали, но разгорались всё больше и интенсивней, и дошли уже до той степени ожесточения, когда участники обеих сторон — за «только любовь», с одной стороны, и за «суд», с другой, — стали обвинять друг друга в ересях, в хуле на Святого Духа и прочем, а уж о самой любви, не на словах, а на деле, не говоря уже о терпении, быстро позабыли.
Разумеется, я могу упрощать картину, поскольку пишу о своём видении той ситуации, сложившейся как раз к 2006 году и приведшей к расколу этого крупнейшего и уникального форума. Но факты остаются фактами: когда администратору и части модераторов форума уже явно поднадоела эта непримиримая дискуссия, и притом когда самому администратору неоднократно указывали на слабости его позиции с точки зрения и Писания, и святоотеческого предания, он для воцарения мира и любви на форуме находил довольно тривиальное решение в том, что начинал массовые отключения участников от обсуждения на время, а то и бессрочно.
При этом под такие серийные отключения подпадали не только те, участие которых следовало бы в самом деле временно ограничить, но и те, которые не подавали никакого повода к нарушениям правил форума, но просто возражали спокойно и аргументировано. Это приводило несколько раз к групповым исходам разных участников форума, протестовавших против подобной политики модерации, и в конце концов сам учредитель первого форума диак. Андрей Кураев решил создать новую площадку для дискуссий, порвав со старым форумом и его администратором.
Происшедший ровно 7 лет назад, как раз в ноябрьские дни, раскол значительно ослабил интерес к исходному форуму, а на новом, хотя дела сначала пошли внешне вроде бы неплохо, но модерация стала еще жёстче, с учётом прежнего бурного характера обсуждения, а простора для дискуссий получилось куда меньше, чем было на первом форуме (кстати, второй форум спустя три года тоже разделился!). Тот самый первый уникальный форум Андрея Кураева и по составу участников, и по напряжённости дискуссий, и по постановке разных проблем с тех пор окончательно ушёл в историю, поскольку два новых дочерних форума стали во всех отношениях уступать первому, и кроме того, уже набирали силу частные учётные записи в Живом Журнале и других разных блогах и соцсетях, так что дискуссии либо притихли, либо оказались рассредоточены по многим другим уголкам православного Рунета.
А произошло это не в последнюю очередь потому, что, во-первых, среди современных православных в России, действительно, очень мало любви друг к другу или даже просто человеческого уважения с терпимостью к иной точке зрения, так что разделяться и ссориться у нас горазды, дай только повод. А во-вторых, те люди (в нашем конкретном случае — администратор и часть модераторов первого форума), которые неустанно проповедовали о любви, сами далеко не всегда ей соответствовали. Но это было ещё полбеды (поставленный идеал и опытная реальность неизбежно диссонируют друг с другом, что легко понять).
Большая беда приходила тогда, когда администратор или кто-то из модераторов, вопреки их же утверждениям, что Бог никого не судит, но всех любит, сами брали на себя суд в виде временного или бессрочного отключения от участия в форуме того или другого человека. Но эти отключения (или, короче говоря, «баны») выглядели совершенно несправедливыми, и уж в любви большинство остававшихся на форуме участников никак не убеждали. Стало ясно, что с некоторых пор слово «любовь» на крупнейшем православном форуме оказалось заболтанным, затасканным, а то и давало скептикам и оппонентам администратора форума лишний повод позлословить.
Это очень важный опыт сам по себе, пусть он скорее неудачен. О нём следует не только не забывать, но его учитывать в реальной церковной жизни и проецировать на неё (ведь православные люди, пишущие в сетях, составляют активное большинство наших храмов и формируют там общую атмосферу). Говорить и писать о любви легко, но если уж берёшься за это, то неизбежно надо соответствовать заявленному идеалу хотя бы в малом, хотя бы частично!
Даже в малом, на уровне общего «золотого» принципа «не делай другому, чего не желаешь себе самому», многие современные православные остаются неверны. Но тогда нет ничего удивительного, если о любви в нашей церковной жизни предпочитают молчать. С того, кто говорит о любви, неизбежно будут спрашивать больше, чем с остальных, неизбежно будут ждать не только слов, но и дел любви. В таком случае люди, включая священнослужителей, и выбирают молчание, чтобы с них никто ничего не спрашивал! Так ведь легче жить…
И есть ещё одна черта, присутствующая в нашей церковно-приходской или монастырской реальности. Про любовь говорить могут, но при этом непременно добавляют, что это — наивысшая степень духовной жизни христианина, это такая высота, что… В общем, куда нам всем до неё! Сначала нужно покаяние, плач о грехах своих, смирение… Даже и не думайте претендовать на любовь, а не то впадёте в прелесть. По молодости мне самому это казалось сначала убедительным (хотя бы из тех же соображений, что слово это бывает слишком опошлено, профанировано в нашей жизни), но потом стало всё острее чувствоваться, что тут явно что-то не то… Что тут «не то», впоследствии стало окончательно ясно, когда лет 10 назад прочёл у Н. А. Бердяева:
«В аскетике выражена вечная истина, которая входит во внутренний духовный путь как неизбежный момент. Но она не есть полнота христианской истины. Героическая борьба с природой ветхого Адама, с греховными страстями выдвинула известную сторону христианской истины и преувеличила ее до всепоглощающих размеров. Истины, раскрывавшиеся в Евангелии и в апостольских посланиях, были отодвинуты на второй план, подавлены.
В основу всего христианства, в основу всего духовного пути человека, пути спасения для вечной жизни, было положено смирение. Человек должен смиряться, все же остальное приложится само собой. Смирение заслоняет и подавляет любовь, которая открывается в Евангелии и является основой Нового Завета Бога с человеком. Онтологический смысл смирения заключается в реальной победе над самоутверждающейся человеческой самостью, над греховной склонностью человека полагать центр тяжести жизни и источник жизни в себе самом, — смысл этот в преодолении гордыни.
Смысл смирения в реальном изменении и преображении человеческой природы, в господстве духовного человека над душевным и плотским человеком. Но смирение не должно подавлять и угашать дух. Смирение не есть внешнее послушание, покорность и подчинение. Человек может быть очень дисциплинирован, очень послушен и покорен и не иметь никакого смирения. Мы это видим, например, в коммунистической партии»
Разумеется, Бердяева в современной православной среде не очень жалуют, а уж 10 и более лет назад не жаловали и подавно. Не приветствовали его и многие православные современники. А ведь написаны были эти или нижеследующие строки, между прочим, по следам великой церковной катастрофы в России, причины которой до сих пор ещё как следует не осмыслены. Потому что недуги нашей современной церковной жизни наследуются из прошлых времён, и при этом до сих пор выдаются чуть ли не за достоинства!
«Смирение начинают противопоставлять любви. Путь любви признается не смиренным, дерзновенным путем. Евангелие окончательно подменяется „Добротолюбием“. Где уж мне грешному и недостойному притязать на любовь к ближнему, на братство. Моя любовь будет заражена грехом. Сначала я должен смириться, любовь же явится как плод смирения. Но смиряться я должен всю жизнь и безгрешного состояния не достигну никогда. Поэтому и любовь не явится никогда. Где уж мне, грешному, дерзать на духовное совершенствование, на мужество и высоту духа, на достижение высшей духовной жизни. Сначала нужно победить грех смирением. На это уйдет вся жизнь, и не останется времени и сил для творческой духовной жизни. Она возможна лишь на том свете, да и там вряд ли, на этом же свете возможно лишь смирение.
Упадочное смирение создает систему жизни, в которой жизнь обыденная, обывательская, мещански-бытовая почитается более смиренной, более христианской, более нравственной, чем достижение более высокой духовной жизни, любви, созерцания, познания, творчества, всегда подозреваемых в недостатке смирения и гордости. Торговать в лавке, жить самой эгоистической семейной жизнью, служить чиновником полиции или акцизного ведомства — смиренно, не заносчиво, не дерзновенно. А вот стремиться к христианскому братству людей, к осуществлению правды Христовой в жизни или быть философом и поэтом, христианским философом и христианским поэтом — не смиренно, гордо, заносчиво и дерзновенно».
Так что с годами приходишь к единственному выводу: любовь, безусловно, это камень, основание, на котором должно строиться всё духовное здание в жизни христианина. Или — «вера, действующая любовью» (Гал. 5, 6). Но это же — и конечная цель. Однако этой цели не достигнешь ни полностью, ни частично, если не поставишь её во главу угла с самого начала!
Нет предела совершенству в любви, но необходимо начинать с малого. С чего то, в общем, доступного начинать надо! И вот оказывается, что при всей многочисленной и благочестивой церковной риторике, за прошедшие 20–25 лет совсем непонятно, кто из нас, куда и в чём продвинулся и продвинулся ли вообще. «По плодам их узнаете их…»
Покаяние, смирение, — лишь средства на этом пути, средства важные, но никак не самоцель. Нежелание впасть в грехи с покаянием в них само по себе ещё не предохраняет от повторного впадения в эти же грехи. Предохранить может только лишь что-то положительное, светлое, что может присутствовать внутри нас. Поэтому нельзя только бояться тьмы, надо стремиться к свету. Нельзя только бояться грехов — надо желать добродетелей, венец которых любовь. Но вот всегда ли при этом говорить о любви?
Наверно, «всему своё время и время всякой вещи под небом», как писал Екклесиаст (3, 1). И важно иметь это чувство времени и меры, иначе будет обыкновенное празднословие с сотрясением воздуха. И также надо иметь в виду то, что многие наши соотечественники, в детстве ли или позже, не получили с юных лет этой зачастую элементарной человеческой любви, не говоря уже о духовной.
Если справедливо выражение преп. Макария Великого о том, что никто не сможет придти к Богу, если не увидит на лице хотя бы одного человека отсвет вечной жизни, то верно также и то, что человеку никогда не станет понятен смысл любви, и что вообще такое любовь, если он эту любовь ни разу не испытал на себе от окружающих. Это касается даже вполне земной, пусть и возвышенной, любви. О чём есть хорошие слова из одной песни:
О любви не говори —
О ней всё сказано!
Сердце, верное любви,
Молчать обязано.
Без причины не гори —
Умей владеть собой!
О любви не говори —
А молчать не в силах — пой!