О любви в «православном сегменте» сети говорится много, красиво, убедительно и в основном – по делу. Любовь к Богу и ближнему должна главенствовать в духовной жизни. Любовь выше нарушения «диеты». Любовь выше мелких и скучных повседневных грехов. Любовь выше – так плачьте же не о мелочах, а об отсутствии в сердце любви!..
Елена Фетисова
Именно об этом – и совершенно справедливо – говорятся проповеди и пишутся тексты на православных сайтах. Но иногда кажется, что эти тексты в сознании слушателей и читателей преломляются каким-то совершенно парадоксальным образом.
Любовь в ее христианском понимании уже стала такой безотказной кувалдой в руках просвещенных интернет-пользователей, которой можно очень эффективно «гвоздить» любого, кто дерзает «мракобесно и ханжески» навязывать верующим XXI века пост, дресс-код, добрачное целомудрие или разумную строгость в педагогике.
– Вы против того, чтоб дети плясали на столе?! А как же любовь?
– Вы сокрушаетесь, что в среду отведали колбасы? Разве это относится к любви!
– Вы ханжески воздержаны? А живет ли в вашем сердце любовь?!
Что, не живет? Вот то-то же!
Вот характерный пример из недавних бесед на форуме. Под милым текстом-зарисовкой о расшалившихся детях одна из пользовательниц дерзнула заметить, что в описываемой ситуации детей уже неплохо было бы и повоспитывать: напомнить, например, что за столом ведут себя прилично и с едой, как правило, не играют.
В ответ немедленно поступило сразу несколько сообщений из разряда: «Да разве так можно писать на православном форуме? Да разве еда выше ребенка, да разве Господь не любви учил?!» И мало кто усомнился в возможности смешать воедино любовь и попустительство.
Аналогичную реакцию вызывают тексты о посте, исповеди и вообще любые виды размышлений, касающиеся практики жизни в Церкви или тем более призывающие к каким-то «из ряда вон» аскетическим подвигам.
Да, можно утверждать, не погрешая, что аскетические подвиги в идеале должны быть лишь второстепенным следствием главного – наличия в сердце любви к Богу. Важен не подвиг сам по себе, а Тот, ради Кого он совершается. Но мысль эта звучит так изящно, эффектно и привлекательно, что на практике мы пытаемся сделать ее обратимой.
Раз, мол, в моем сердце пока еще нет любви, так и за внешними подвигами гнаться нечего! И, более того, не смейте мне эти подвиги «навязывать»! Какие там мне дела воздержания, если я еще не возлюбил Бога моего всем сердцем моим и ближнего, как самого себя! Так что пошел я, братья, жить своей жизнью как живется и молиться о даровании любви.
Кто-то, напротив, уверен, что любовь в его сердце уже есть – ну а в таком случае всякие там внешние формальности типа соблюдения заповедей на фоне главного, любви, – это такая мелочь, что и связываться не стоит. Так что можно жить, как захочешь, – лишь бы только в сердце чувствовать Любовь. Именно из этой среды часто исходят весьма «любвеобильные» комментарии из разряда: «Жалкие ханжи! Вместо того чтоб проявить любовь к ближнему, вы ему в нос тычете заповеди!»
А загвоздка в том, что дела благочестия – это все-таки не только следствия любви. Нельзя слова о том, что главное в жизни – это любовь к Богу, понимать как призыв любить Бога где-то там, в душе, и «не заморачиваться» формальным благочестием. Дела благочестия – не только «второстепенное приложение» любви к Богу и ближнему, но это, вообще-то, способ ее достичь, и способ проявить. Я приведу сейчас пример примитивный, но, как кажется, подходящий.
Допустим, вышла замуж молодая девушка. Она уверена, что горячо и искренне любит своего мужа. Ну, свадебное путешествие кончилось, приехали молодые в свою «молодоженку», начали женатые-замужние будни. Вот жена вернулась с работы, ждет мужа, радуется, думает о своей любви. Муж возвращается – есть нечего: жене не до прозы кухни, она думала о любви. Ладно, заказали пиццу, обошлись кое-как. Потом месяц проходит: жена не готовит, не убирает, не слышит просьбу погладить рубашку – главное ведь любовь, а не весь этот быт!
Интересно, еще через год такой жизни любви станет больше, или как? Я даже не мужа имею в виду, который, понятное дело, впадет в уныние, а жену. Она сохранит любовь к мужу, к тому реальному мужчине, ради которого за год она и пальцем не пошевелила? Возможно, в ее сердце и мыслях по-прежнему будет жить некое абстрактное розовое облачко с именем «любовь», но останется ли в нем хотя бы что-то от того мужа из плоти и крови, который живет рядом с ней – большой вопрос.
Я понимаю, что Богу, в отличие от мужа, наша помощь и забота не нужна ни в малой мере – зато они нужны нам, чтоб сохранить и укрепить реальную, а не абстрактно-умозрительную связь с Тем, о любви к Кому мы так много думаем. Любовь подобна вере, которая – «без дел мертва».
А бесконечно говоря в миссионерских целях только о любви, можно «заболтать» человека настолько, что он потеряет всякий интерес к практике христианской жизни, повторяя как мантру: главное любовь, Христос учил любви… Любите меня таким, какой я есть, а меняться я и не планирую…
Поэтому даже не знаю, может быть, нам пора осторожнее как-то и конкретнее о любви громогласничать? А то «Любовь выше того, любовь главнее другого…» и… где она, любовь-то?