«Да кто же в здравом уме пойдёт в этот ваш храм?!» — сказал вчера молодой парень старушке. Случилось это на церковном подворье в городе Ейске, где мы с девчонками сейчас отдыхаем.
Закончилась Литургия, люди вышли на улицу. И там какая-то бабушка на всю округу возмущается. Мол, совсем страх Божий потеряли. Вместо того, чтобы поститься, молиться и скорбеть, что Христа из-за них распяли, сатанинский футбол смотрят и орут, как потерпевшие «оле-оле!». Ясное дело, во всех вселился бес. А то чего бы им орать тогда? В общем, бросайте это нечистое дело и идите-ка на исповедь. В нехристианских пристрастиях каяться.
Через подворье проход сквозной, разные люди попадаются. Иногда настолько «разные» (пляж же не очень далеко), что старушек с их благочестием прямо жалко. Один такой «разный» человек, услышав бабушкину проповедь, и сказал про здравый ум. И, знаете, в тот момент мне подумалось: «Слушай, парень, а ты прав!»
«А кто не пьёт! Назови!»
С начала мундиаля в соцсетях я тоже время от времени читаю подобные мнения. А когда наша сборная выиграла у испанцев и страну захлестнула волна ликования, также вышла из берегов и волна благочестивого негодования.
«Футбольное безумие охватило массы. Бесовское наваждение», «Древний Рим! Человеческими головами играют!», «Стадо — тупое и безбожное», «Опомнитесь! прежде Царствие Небесное!» «Одни мужики за большие деньги играют в футбол. Другие мужики по этому поводу веселятся. Надевают на себя всякие дурацкие одежды, прыгают, орут совершенно бессмысленные фразы, выпивают, конечно. Им весело».
Тут хочется добавить: «И бабам негодным тоже весело». Но с другой стороны: «А кто не пьёт! Назови! Нет, я жду!» (с)…
Или вот, из любимого: «Вся нечисть из преисподней на улицы Святой Руси вышла и флагами машет. Покайтесь!» И: «Болейте-болейте! Бог не Тимошка, видит немножко. Закончится Божие терпение, и заплачете: «Господи! За что караешь». Да поздно будет!»
Фото: dev.chamoun.fr
Радоваться победе наших нельзя, выйти на улицу в кокошнике и с флагом — нельзя. Танцевать нельзя! Можно только уныло бродить по округе крестными ходами и бить в скорбной ночной тиши поклоны.
Тем, кто поёт про ногу Акинфеева — анафема. Можно только псалмы. Усы надежды — в принципе кощунство. Надежда только в Христе!
Вспоминают преподобного Варсонофия Оптинского, который сказал: «Гипноз – злая, нехристианская сила. Точно так же вновь появившаяся игра футбол. Не играйте в эту игру и не ходите смотреть на нее, потому что эта игра также введена диаволом, и последствия ее будут очень плохие».
Сетуют православные, что вот так бы на Пасху всем ликовать. Когда восторг истинный, божественный. А не этот — инфернальный. «Тому ли радуются люди? Все происходящее больше напоминает не радость о Воскресшем Господе нашем Иисусе Христе, а опьянение и эйфорию от наркотического воздействия». Но «шепотом» добавляют: «Я и сам не прочь попинать мячик, но не до такой же степени».
Делят Россию на «их», на всю голову футбольнутую — пьяную, развратную и безбожную. И «нашу», святую — Русь великих подвижников, многодетных матерей, храмов и монастырей.
В общем: «Сорок душ посменно воют,/Раскалились добела,/Вот так сильно беспокоят/Их футбольные дела» (с).
«Поглазеть на идиотов»
С преподобным Варсонофием я спорить не берусь. Статус не тот. Но все же хочу в связи со всем этим написать вот о чем. Начну издалека.
Еще за день до того, как я впервые пришла в церковь, я была жутким богоборцем. Не атеистом, нет. Именно богоборцем. Агрессивным и депрессивным. Помню, один верующий знакомый даже брызгал на меня святой водой, когда моя вдохновенная антирелигиозная пропаганда выходила за все мыслимые и немыслимые рамки. И мне даже казалось, что капли, соприкоснувшись со мной, шипели и испарялись.
А потом я оказалась в храме, на службе. Пятнадцать лет назад. Просто зашла «поглазеть на этих идиотов». И осталась там навсегда. Там, где оживает и поёт душа, где оттаивает сердце, где тебя любят и любишь сам, где плачешь от счастья и «хочется весь мир обнять».
За час моя жизнь полностью изменилась. Мне было страшно оглядываться назад и радостно, потому что ничего того, что было, больше нет. Бог сделал бывшее не бывшим. Смыл грязь и ошибки, вытер слезы, взял за руку и повёл.
Много чего произошло за эти пятнадцать лет. Плохого, хорошего. Разного. Но вот это чувство радости от того, что ты здесь, с Богом, со всеми этими людьми, «не отпускало» никогда. Даже в моменты, когда хотелось выть от боли.
Как блудный сын, я чувствовала, что много лет где-то шлялась и вот вернулась домой. Меня обняли, прижали к груди и «закатили» в мою честь пир. Этот пир длится до сих пор. И я до конца жизни буду благодарить Бога и людей за эту великую радость. Радость, которая «выливается» и за пределы церковной жизни и помогает видеть, что мир прекрасен, жизнь прекрасна.
Фото: vslov.ru
Небесная служба исполнения наказаний
Но именно здесь, в церковной среде, я порой испытываю огромный когнитивный диссонанс. Когда вижу, как крепко в головах у отдельных (отдельных!) людей засела идея какого-то странного, унылого, депрессивного и плюс ещё какого-то «карательного» христианства. Железобетонно укоренилось, что Вера наша — это вечная скорбь. А Бог — это, в лучшем случае, самовлюблённый нарцисс, который не терпит, чтобы люди радовались чему-то, кроме него. А в худшем — палач, жестокий и бескомпромиссный.
Этот наш «Бог» не дремлет ни днём, ни ночью, а по небу с инструментами для пыток бродит.
Что там эти грешники на грешной земле делают? Ааа, пятница, а она, чревоугодница, колбасу лопает. Хрясь топором по языку! И язву тебе ещё в придачу. Пусть кашку на воде поест. И нечего дуться! Сия богоугодная еда для души дюже полезна.
Так! В соседней квартире что? Сладострастники! До субботы ещё полчаса, а они уже греховной страстью распалились. Ого, что творят! А ещё муж и жена называются. Любовники какие-то. Хрясь серпом по… Но это не важно. И вот вам ещё больной ребёнок в придачу. Чтобы совсем уж понятно стало, что постный день нарушать нельзя.
А вы там чего? Телик зырите, вместо того, чтобы молиться. «Икона зверя, рога наружу» (с). Что бы вам сделать за это? Получите-ка старческого слабоумия три кило! Нет, лучше пять!
А ты чего ржешь, как конь? Пост на дворе. О духовном надо думать. На тебе скорбей-скорбей! И вот ещё скорбей, и ещё! Скорби-скорби кругом… Уууу, страшно? И лопатой по башке ещё. А нечего ржать, смех без причины — признак дурачины!
По божественному кочану!
Нет, ну а что, не так? На Соборовании обязательно какая-нибудь старушка скажет, что между Евангелиями свечу на канон ставить нельзя — умрете. И все умрут. Почему? А по божественному кочану! И добавит доверительно, что также ожидает неминуемая смерть, если через ворота пройдёте, а не через калитку. И вообще у нас не храм — а минное поле. Чуть что не так — смерть, ад и вечные муки. А если не мгновенная смерть, то скорби.
В церкви что-то сказал не церковное — язык отсохнет. Быстро святую воду пей, может, сжалится Господь. Во время Евхаристии кашлянул? Ты в своём уме! Надо стоять и не дышать. Лучше умри, чем звук издай. И «хрясь» какая-нибудь бабулька палкой по спине. Больно? Ничего, потерпишь. Лучше на этой земле покорячиться от боли, чем на сковородке. А вообще не корячиться нельзя. Не положено.
Улыбаешься в храме? Доулыбаешься. Это потому что крест не несёшь! А без креста не спасёшься. Будет тебе крест, будет. И руки злорадно потирает.
Заплакал ребёнок в храме — ааа, бесноватый! Это потому что редко причащаете, вот Боженька в него беса и поместил. Для вашего вразумления. Часто причащаете? Ну тогда сами не причащаетесь. Причащаетесь? Тогда грешите много. А чего бы ему плакать? Здесь же благодать. Душно? Это безбожникам душно. А истинно верующим душно не бывает.
Не сметь во время службы сидеть! Почему? Рак прямой кишки будет. Ноги болят? Потому и болят. Отнял Господь ноги, а зачем они тебе, ты же все равно в храм редко ходишь! Часто ходишь? Значит — медленно!
Ногти накрасила? Так теперь на каждом ногте по сто бесов сидит. Как креститься-то? Это мне бабуля одна поведала.
В общем, «Страшную весть принёс я в твой дом, Надежда! Зови детей!» (с) Не Церковь, а фильм ужасов.
Если батюшка крестом по голове не заедет, то прихожане пришибут. А если живым повезёт уйти, то Бог все равно догонит и покарает за что-нибудь. На то Он и Бог.
А сейчас, во время чемпионата мира по футболу, интернет почитай да старушку ту с подворья послушай, так наша церковь не только самая страшная, но и самая занудная.
Моя церковь другая
Но это все не на самом деле. Это отдельные мнения. Правда, иногда очень громкие. Будь это повсеместно, меня бы уже в такой церкви не было. Да и Христа, наверное, в ней тоже не было бы.
Моя церковь — та, где уже много лет поёт душа и «хочется весь мир обнять» — это церковь, где Христос все делает не так.
Он исцелил женщину в субботу. Когда этого нельзя было делать. Он показал, что первое и главное в нашей вере — это любовь и милость, а потом уже все религиозные правила.
В моей церкви ученики Христа срывают колосья в субботу, а Он их оправдывает. Потому что, как бы ни был важен закон, для Бога человек всегда важнее.
В ней Господь говорит: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Не потому, что Он оправдывает блуд, нет. Он же прямо сказал: «Даже смотрящий на женщину с вожделением уже есть прелюбодей в сердце своем». А потому что, осуждая грех, не наше дело забивать грешника камнями — словами, презрением, высокомерием, брезгливостью. Не наше дело рассказывать и стращать, кого Бог покарает, а кого — нет. Он сам знает.
В моей церкви Иисус говорит о слепом не «недомоленный ребёнок», а «не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии». В ней не смотрят на родителей детей-инвалидов как на великих грешников, а подхватывают крест и несут вместе с ними. Потому что «друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов». И упавшему протягивают руку.
Мой Христос берет воду из рук самарянки, у которой было пять мужей. А не гонит от себя грешника и иноверца. И она начинает что-то понимать.
В моей церкви верят не в чудодейственную силу поста, а во всесильность и милость Господа. Не в то, что в пост рождаются больные дети, а в то, что любая жизнь — великий, бесценный Божий дар. В ней Христос не изучает пристально состав продуктов и не стоит с календарём у постели супругов.
В моей церкви не разделяют «Святую Русь» на болельщиков и нет, потому что «по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». Любовь, а не разделение.
Это не значит, что теперь надо быстро срывать штаны и бросаться в бездну порока. И что правильно не соблюдать посты. И надо принципиально плевать на все церковные правила.
Бог может и гневаться, Он и торговцев выгнал из храма. Он и покарать может. И грех всегда имеет последствия. Те или иные.
Но наша церковь — не церковь страха и кошмара. В нашей церкви Серафим Саровский встречал всех словами: «Радость моя!» И трепетали сердца, оживали и отогревались души. Отзывались на любовь и начинали любить в ответ. И не могу я поверить, что он так прямо пугал всех мертворожденными детьми.
Я верю в то, что никто и никогда не любил и не любит нас так, как Господь. Он сам умер за нас в страшных муках. А мог бы этого не делать. Ему не нужны наш страх и унижения. Он сам не погнушался «омыть нам ноги».
И если человек это услышит и поймёт, то он не сможет не отозваться на эту любовь. И он побежит в храм, будет стоять во время Евангелия, потому что сидеть уже просто не сможет, будет держать среду и пятницу, не будет пить до безумия и блудить, будет молиться, поститься, делать добрые дела. Не из страха. А потому что иначе он уже жить не захочет. Это будет его радостный дар Богу. Дар взаимной любви.
Фото: vm.ru
И пьяненький мужчина перекрестился, может быть, впервые в жизни
А теперь, собственно, главный вопрос, ради чего я все это затеяла. Только немного увлеклась.
Почему нельзя быть одновременно и православным, и смотреть футбол? Почему, если ты радуешься победе нашей команды, ты — богоотступник? Почему, если люди обнимаются от радости — в них вселился бес? А если фоткаются с иностранными болельщиками, этот бес ещё и блудный?
Да, у меня на голове какой-нибудь кокошник, на лбу — герб, я скачу как потерпевший, размахиваю флагом и кричу. Но каким образом из этого следует, что я — нечисть, которая из преисподней на улицы вышла и мне срочно нужно покаяться? Завтра я надену платок и платье в пол (все, как вы любите и как я люблю) и пойду в храм. Будьте уверены.
Я весь ЧМ только по телевизору смотрела. А в храм пошла, да.
«Радость о Христе воскресшем — это истинная радость. А радость о забитом мяче — какая это радость?» — спрашиваете вы.
Да обычная это радость. Обычная человеческая земная радость. Почему вы думаете, что одно исключает другое? Ну не будьте занудами. Хватит уже искать повод поскорбеть лишний раз.
В жизни есть время всему — и Богу, и молитве, и шутке, и карнавалу. Понятно, что есть иерархия. Но Он сказал: «Всегда радуйтесь». Всему! Что не связано с грехом.
Бог настолько возлюбил мир и людей, что послал туда Своего единственного Сына. Он щедро дарил этому миру Свою любовь не для того, чтобы мы отворачивались от всех земных радостей. Да, Небесное на первом месте. Бог превыше всего. Но и земное не всегда значит — зло.
Фото: mgorod.kz
«Вспомним, сколько Господь излил в эту нашу жизнь милости, ласки, любви, сколько радости Он нам дал: телесной, душевной; сколько у нас друзей, вспомним тех, кто нас любит, родителей, которые нас хранят, если даже они покинули этот мир. Сколько нам дано земного, и как небесное вливается в нашу жизнь и делает землю уже началом неба, делает время уже началом вечности, делает нашу теперешнюю жизнь начатком жизни вечной» — говорил митрополит Антоний Сурожский.
Радость, праздник — это прекрасно. А этот чемпионат мира по футболу — это и есть праздник. Вы можете не любить футбол — это ваше право. Но когда люди радуются, что наша сборная впервые в истории вышла в четвертьфинал — это нормально. Это правильно. И для православных, и нет. Моя подруга, которая гуляла с детьми в центре Москвы после победы нашей команды над испанцами, говорит, что такой концентрации добра и человеческой любви она не видела давно…
Мы с моими девчонками смотрели игру наших с испанцами в кафе. Многие пришли туда, семьями, специально чтобы поболеть. Помню, недалеко от нас сидел мужичок, по виду совершенно не церковный, очень переживал и кричал на все кафе: «Где моя водка! У меня же нервы!» Я его понимаю. Когда били пенальти, я тоже была не прочь тяпнуть грамм 50. Но я кормящая.
Когда Акинфеев отбил мяч ногой, этот мужичок подскочил до потолка, обнял взвизгнувшую официантку, потом замер, коряво перекрестился на храм, который недалёко, и громко заявил, что завтра пойдёт поставит свечку. Мне даже показалось, что этот пьяненький нервный мужчина перекрестился впервые в жизни. Так неумело у него это вышло. И в церковь пойдёт впервые. Потому что было видно, что он сам своего обещания испугался. А ещё мне кажется, что Христос радовался вместе с ним и за него…