Мы продолжаем публикацию бесед схиархимандрита Авраама, которые он проводил с прихожанами несколько лет назад. Отец Авраам является духовником Свято-Косьминской пустыни и Ново-Тихвинского женского монастыря, сестрами которого и были расшифрованы и подготовлены к публикации эти беседы. В этой беседе речь пойдет о том, какой вред приносит нам страсть самооправдания и что такое правильное самоукорение.
Все мы любим оправдываться. Например, люди, которые отличаются гневливым характером, часто грубят другим, в ответ на замечание могут сказать: «Я не могу не сердиться — меня родители плохо воспитали». Или: «У меня такой характер, с этим уже ничего не поделать». Или даже: «Кто грубит? Я?! Это неправда, я со всеми всегда общаюсь очень вежливо и культурно». Нам кажется, что наши оправдания совершенно правильны: если мы и грешим, то не по своей вине, просто нам мешают люди, характер, воспитание, здоровье, погода и так далее.
Что значит «самооправдание»? Уже по своему строению это слово означает поведение, при котором человек приписывает себе правду, иначе говоря — почитает себя праведником. Теоретически все мы считаем себя грешниками, каемся на исповеди раз в месяц или чаще. Но когда доходит до конкретных дел, мы оправдываем себя: в данном случае я не виноват, в этом отношении я веду себя правильно… Если сложить все эти бесчисленные случаи, к нашему удивлению и стыду окажется, что мы лишь называем себя грешниками, а на деле считаем себя праведниками. Естественно, думая о себе так, мы в то же время уничижаем тех, кто нас окружает, считая, что они во всем виноваты, они нас соблазняют, заставляют грешить.
Но путь самооправдания — это путь порочный, гибельный. К чему он приводит? Либо к тому, что человек, отказываясь видеть свои грехи, духовно тупеет и совсем не пытается жить по заповедям, либо пытается изменить обстоятельства, которые «мешают» ему исполнять Евангелие. Тогда он развивает нелепую, совершенно не христианскую деятельность, направляя все свои усилия не на самого себя, а на то, что его окружает, чаще всего на людей. Но каждый человек является совершенно свободным существом, и в лучшем случае мы можем лишь несколько повлиять на него, а изменить его, если сам он этого не хочет, никто не властен. Поэтому нередко тот, кто предпринимает такие попытки, видит их безрезультатность и впадает в отчаяние.
По учению святых отцов, одна из необходимейших добродетелей для спасения — самоукорение. Я имею в виду не то простое, даже примитивное проявление самоукорения, при котором мы сами себя в душе оскорбляем, уязвляем, уничижаем какими-то словами. Под самоукорением нужно понимать нечто более глубокое — такое расположение души, при котором человек во всем видит свою вину и не пеняет на внешнее. Если человек будет всегда видеть свою вину, если не будет никого обвинять в том, что согрешил, — то тогда, по логике вещей, он начнет искать средства изменить самого себя. Человек, который стяжал навык самоукорения, примиряется с тем, что его ближний не такой, каким ему хотелось бы его видеть, и проявляет любовь к каждому человеку, невзирая на то, добрый он или злой, друг или враг. Он не оправдывается тем, что его плохо воспитали, потому что знает: он свободен и, если бы захотел, вел бы себя иначе, избирая доброе и отвергая то, чему его неправильно научили в детстве, допустим, в школе. Он не станет ссылаться на то, что его искушают друзья, а будет либо удаляться от них, либо, наперекор их соблазнительному поведению, стараться самостоятельно изменить самого себя. И на все остальное, что является внешним по отношению к свободной воле человека, он не будет обращать внимания, зная, что только его вина в том, что он своей свободной волей уклонился ко злу. Ничто не может заставить человека сделать зло, если он этого не хочет, в особенности если речь идет о христианах — людях, которых Господь Иисус Христос освободил Своими крестными страданиями и через таинства сделал неподвластными греху. Со времени Христова пришествия человек грешит уже совершенно произвольно, а не под натиском обстоятельств, как это было (и до некоторой степени могло быть оправдано) до пришествия Христа.
Два образа мысли, два душевных состояния — самооправдание и самоукорение — изображены в Евангелии, хотя они не называются там именно этими словами — терминами аскетической литературы, которыми мы привыкли оперировать.
Рассмотрим известную притчу о мытаре и фарисее, которой посвящено одно из воскресений перед Великим постом — Неделя о мытаре и фарисее. Человека два внидоста в церковь помолитися: един фарисей, а другий мытарь. Фарисей же став, сице в себе моляшеся: Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь: пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего елико притяжу. Этот человек себя оправдывал и не видел своих грехов. Такое самооправдание (если пользоваться аскетическими терминами) удалило его от Бога. Далее в Евангелии говорится: Мытарь же издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо, но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне грешнику. Глаголю вам, яко сниде сей оправдан в дом свой паче онаго: яко всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется. Получается, что оправдывающий себя возносится, укоряющий себя смиряется.
Что означают слова мытаря: Боже, милостив буди мне, грешнику? Или слова Иисусовой молитвы (по сути те же самые): «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»? Грешный — это тот, кто виновен в нравственном отношении. Таким образом, произнося Иисусову молитву, мы постоянно укоряем себя перед Богом: «Прости меня, виновного в нарушении нравственных заповедей». Так мы говорим, но чувствуем ли мы это? Вникаем ли мы в смысл этих слов, участвует ли в их произношении наше сердце или остается холодным? Или, может быть, произнося слова мытаря: Боже, милостив буди мне, грешнику, мы на самом деле рассуждаем, как фарисей: «Благодарю Тебя, Господи, что я не таков, как прочие люди, и веду духовную жизнь, исповедуюсь, молюсь молитвой Иисусовой»? Мы произносим слова покаяния и самоукорения, а мысли у нас фарисейские, мешающие настоящей, внимательной, искренней молитве. Мы оправдываем себя и перед самими собой, и перед другими людьми, потому что такое настроение не может не вырваться наружу. Иногда мы смиряемся напоказ, потому что знаем, что в определенном обществе: в монастыре или вообще в христианской среде — смирение одобряется и почитается чем-то значимым. А мытарь сказал о себе всего одно слово — «грешник», и если человек говорит подобное искренно, от всей души, значит, он приобрел добродетель самоукорения.
Когда человек всегда и всюду считает себя грешником, это проявляется в любой житейской ситуации. Мы при всяком конфликте оправдываем себя, а он говорит: «Да, я виноват, я согрешил». Святитель Тихон Задонский однажды в разговоре с неким вольнодумным дворянином стал доказывать, что тот неправильно рассуждает о Боге. А дворянин, вспылив, дал святителю Тихону пощечину. Тогда святитель сделал перед ним земной поклон и сказал: «Простите меня Бога ради, что я вас соблазнил». Это так подействовало на этого возмущенного человека, что он сам упал в ноги святителю и просил у него прощения, а впоследствии стал хорошим христианином. Казалось бы, святитель Тихон в этом случае ни в чем не был виноват, но, как смиренный человек и истинный христианин, он и здесь увидел свою вину. Если бы мы искренне считали себя грешниками, если бы искренне произносили слова Иисусовой молитвы: «Помилуй мя, грешного», то в любой ситуации находили бы вину в себе, а не в окружающих людях, вещах, обстоятельствах, состоянии и прочем.
Очень часто мы оправдываем себя, предпочитая евангельским заповедям и велению нашей совести так называемые требования здравого смысла. Но нужно сказать, что «здравый смысл» (не истинный, конечно, а тот, которым пользуется мир) с годами, а тем более со сменой эпох меняется. Один «здравый смысл» был у язычников античного времени, другой — у теплохладных христиан времен господства христианства в цивилизованном мире, третий — у современных материалистов и атеистов, четвертый — у магометан, пятый — у буддистов… Но все эти разнообразные «здравые смыслы» единодушно восстают против христианской нравственности. Иногда это видно очень ясно — борьба происходит между людьми: одни защищают позицию Церкви и Церковного Предания, другие относятся к ней враждебно, — например, с позиций атеизма или житейского материализма, который выражается в том, что человек особо не задумывается о духовных истинах и печется только о своем материальном благополучии. В этих случаях дело обстоит проще. Но, к сожалению, очень часто бывает, что мы сами, православные христиане, принимаем в себя нечто от мира и держимся этого мнимого здравого смысла, сами того не замечая и не понимая. Тогда борьба между мирским «здравым смыслом» и истиной христианства происходит внутри нас. К несчастью, она часто заканчивается победой этого «здравого смысла»: мы уступаем ему и попираем свою христианскую совесть.
Когда мы следуем мнимому здравому смыслу, мы тоже проявляем самооправдание. Нарушая что-то из евангельского учения и Православного Предания, мы оправдываемся тем, что здравый смысл подсказывает нам поступить именно так: проявить человекоугодие или малодушие, или иную страсть, для того чтобы не потерпеть вреда или какой-нибудь скорби. Оправдывая себя «здравым смыслом», мы постоянно и потому нагло, дерзко, вызывающе отступаем от евангельского учения. Мы должны осознавать, что поступаем греховно, например из страха, и просить у Господа прощения.
Внутри самих себя мы имеем и мытаря и фарисея. Мытарь себя укоряет, фарисей оправдывает. Один и тот же человек в одно мгновение кается — и становится мытарем, а через несколько минут оправдывает себя — и превращается в фарисея. Если мы вознерадим в этой борьбе, если склонимся к самооправданию, то, подобно фарисеям и законникам, удалимся от Христа и лишимся Божественной благодати. Мы не получим помощи в исполнении заповедей и останемся бесплодными.
***
Вопрос. Батюшка, как себя укорить в том случае, когда ты дело сделал, все необходимое предпринял, а дело не получилось? И недоумеваешь: а почему, ведь все сделано хорошо?
Ответ. Может быть, Богу неугодно, чтобы это дело совершилось. На все воля Божия. Вероятно, в подобном случае уместно не укорять себя, а просто смириться, предаться воле Божией. Если я говорил об укорении, то это не значит, что нужно себя укорять везде и всюду, где нужно и где не нужно. Иметь самоукорение — это значит видеть свою вину именно в нарушении заповедей.
Вопрос. Когда я молюсь, то мои близкие смеются и издеваются надо мной. Из-за этого я часто оставляю молитву, чтобы их не раздражать. Это самооправдание или я веду себя правильно?
Ответ. Когда нас окружают люди, которые не понимают этого, то уместно вспомнить евангельские слова Спасителя: Не дадите святая псом, ни пометайте бисер ваших пред свиниями, да не поперут их ногами своими и вращшеся расторгнут вы. Мы не должны вести себя так, чтобы вызывать кощунство. Лучше нам помолиться в другом месте, утаить молитву, не ради того, что мы стыдимся, а ради того, чтобы не давать повода для кощунства.
Кроме того, если мы молимся, а над нами смеются, то какая же это молитва? Если нет возможности молиться открыто, то лучше помолиться в церкви или по дороге. Если нет возможности читать по молитвослову, потому что близкие издеваются и кощунствуют, то лучше некоторое время почитать про себя Иисусову молитву или какую-нибудь другую молитву, которую мы знаем на память. Некоторые заучивают на память утренние и вечерние молитвы.
А вообще-то лучше при возможности избегать таких людей. Если мой друг постоянно кощунствует над моими самыми святыми чувствами, то зачем мне нужен такой друг? Значит, он меня не понимает, не ценит, презирает меня в самых моих глубоких проявлениях.
Вопрос. Как сохранить постоянное самоукорение, память о своей греховности, если часто, от рассеянности, наверное, это чувство умаляется, если уже почти нет чувства покаяния, сокрушения?
Ответ. Самоукорение сохранить трудно. Нужно, прежде всего, молиться. Сама Иисусова молитва в каком-то смысле есть самоукорение и понуждение себя к смирению. Если мы говорим беспрестанно в течение дня: «Помилуй мя, грешную» или «грешного», то таким образом мы заставляем себя помнить о своей греховности, приучаем себя к смиренному о себе мнению. Но самое главное, нам нужно помнить, что самоукорение, покаяние — это плод духовный, это действие благодати. Если не будет благодати, то, как бы мы там ни изощрялись, что бы мы себе ни говорили, как бы себя ни уговаривали, искреннего самоукорения не будет. То есть более всего нужно надеяться на Бога и поэтому непрестанно молиться.
Вопрос. У одной моей знакомой в жизни все как-то не клеится, ничего не получается, постоянные искушения и напасти. Она считает, что на нее навели порчу. Это в самом деле может быть?
Ответ. Колдовство, конечно, существует, этого нельзя отрицать. В наше страшное время распространяется учение о черной и белой магии, книги продаются совершенно свободно — каждый может купить «Черную магию».
Я в этом, честно скажу, практически не разбираюсь. Отличить порчу от обыкновенной болезни, кроме очевидных случаев беснования, я не могу. Для этого надо ехать к духовным старцам и спрашивать у них. Но очень часто о порче говорят люди, которые хотят всё списать на других. Свалить с больной головы на здоровую. Человек не думает о том, что у него есть грехи, что он плохо молится, плохо исповедуется, недостойно причащается. Он ни в чем не хочет видеть своей вины, а всё списывает на порчу. «Почему ты плохо молишься?» — «Меня испортили». «Почему ты не постишься?» — «Я заколдованный». «Почему ты куришь?» — «Сглазили меня!» Так смотришь — ну заколдовали человека, ни в чем он не виноват.
И для того, чтобы определить, что это порча, надо прежде самому проявить усердие в духовном отношении, и тогда обнаружится, действует ли посторонняя сила или это просто наше нерадение было. Кроме того, порчу можно изгнать и своими усилиями, то есть молитвой, постом или исповедью, причащением. Надо прибегать к самым обычным церковным средствам. В первую очередь, к таинствам, молебнам. Церковь дает нам все средства, очень могущественные — только бы мы сами пользовались ими.
Самооправдание отгоняет от нас Благодать Божию