Интервью с Митрополитом Минским и Слуцким Филаретом, Патриаршим Экзархом всея Беларуси от 09.04.2007
– Ваше Высокопреосвященство, можно ли дать четкое определение, где проходит граница, которая отделяет церковную сферу деятельности от государственной или общественной?
– Чтобы ответить на Ваш вопрос, попробуем воспользоваться сравнением: где проходит черта между требованиями совести, доводами рассудка и голосом чувств? Согласитесь, полноценная личность не может довольствоваться какой-нибудь избирательной комбинацией этих понятий. Ведь она только тогда и начнет свой путь к полноценности, когда постарается хоть немного приблизиться к сбалансированному состоянию трех этих качеств.
Мне уже приходилось не раз говорить о тройственной модели, которая лежит в основании многих явлений в мире: Бог троичен в Лицах; человека составляют дух, душа и тело; музыка основана на гармонии, мелодии и ритме… Задавая этот вопрос, Вы и сами предложили своеобразную триаду – церковная, общественная и государственная сферы деятельности…
В определенной степени эти сферы взаимно пересекаются, образуя общие области задач, ответственности и трудов. Это в первую очередь область морали и нравственности, затем – педагогика и образование, далее – наука и культура: эту линию можно продолжить, шаг за шагом определяя круг наших национальных интересов. Церковь, общество и государство в наши дни вполне здраво оценивают степень своего участия в совершенствовании этих общих областей народной жизни. В качестве примера можно привести Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской Православной Церковью и около двух десятков специализированных совместных программ, которые наполняют общие договоренности конкретным содержанием.
В то же время природа и миссия Церкви предполагают определенные ограничения, которые препятствуют ее всецелой вовлеченности в государственную и общественную сферы. А именно: Церковь не позволяет вовлекать себя в политическую деятельность – например, запрещая в настоящее время священнослужителям, епископам и священникам участвовать в качестве кандидатов в избирательных кампаниях всех уровней. Избирать – можно, ибо это гражданский долг, но быть избираемым – нельзя, потому что на современном этапе развития общества епископат и священство призваны заниматься своим главным делом, то есть духовным окормлением паствы, церковным строительством и миссионерской деятельностью. Подробнее об этих и других ограничительных особенностях сказано в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви.
И потом, Церковь – это не ведомство и не гражданский институт. С мистической точки зрения Церковь – это Тело Христово, и Глава Церкви – Христос. С социальной точки зрения в состав Церкви как сообщества людей, верующих в бытие Бога и исповедующих Его заповеди и законы, входят представители всех слоев общества: взрослые и дети, бедные и богатые, ученые и деятели искусств, государственные мужи и военнослужащие, политики и экономисты, вплоть до тех, кого конвоируют, и тех, кто осуществляет конвой… Для христиан Церковь является объединительной силой, которая в рамках приведенного мною в начале сравнения ассоциируется с совестью. Вспомним, что даже законы, определяющие юридическое положение Церкви в обществе, называются «О свободе совести» или «О свободе вероисповедания».
Коротко говоря, Церковь объединяет самых разных людей, но не позволяет тем или иным группам вовлекать себя в политические игры и идеологические распри, в лоббирование отдельных экономических вопросов или в защиту чьих-либо корпоративных интересов.
В жизни человека и общества бывают периоды, когда доводы холодного рассудка или бурное волнение чувств могут временами заглушать голос совести или же требовать от нее оправданий своих действий и намерений… Но, в конце концов, именно совесть побуждает рассудок и чувство придти к созидательному равновесию. Думаю, это хорошо известно каждому человеку, верующему и неверующему.
Вот почему сама Церковь, которой также не чужды рациональные побуждения и эмоциональные переживания своих членов, всегда стремится к умиротворению, к равновесию. А это, как известно, полнее всего достигается постом и молитвой.
– Каким Вам видится идеал белорусского общества, белорусской социальной модели?
– Поверьте мне, идеальных обществ на земле не существует и никогда не существовало. Даже социальные утопии мыслителей разных времен и народов не претендовали на статус идеальных обществ.
В свое время Сам Господь Бог предложил одному из народов построить его религиозную, государственную и общественную жизнь в соответствии со статьями Божественного закона, известного как «Синайский кодекс». Если бы это вполне осуществимое предложение Творца было не только принято, но и воплощено в жизнь, человечество могло бы получить прецедент создания общества, близкого к идеалу.
Однако это строительство никогда не было реализовано целиком и полностью, потому что, как говорит Священное Писание, «каждый делал то, что ему казалось справедливым» (Суд. 21: 25). Обратите внимание: «казалось» справедливым, но не было таковым. А народ наш совсем не случайно подметил, что «когда кажется – надо креститься».
Мы можем говорить лишь о принципах, которые должны быть всегда полагаемы в основания общественного строительства и которые дадут обществу реальную надежду на справедливую жизнь. Но «справедливое» вовсе не означает «идеальное», как о том свидетельствуют приведенные выше библейские слова и как это наверняка известно каждому из нас по его личному опыту. В трагическом 1917 году многим сторонникам революционных преобразований казалось, что они действуют справедливо. Но история свидетельствует об обратном. К тому же, многие из этих идеалистов были перемолоты в жерновах революции, которые они сами раскрутили.
Для верующего христианина мерилом идеальности всякого земного предприятия является совесть: в согласии ли с совестью совершаются те или иные деяния? что отвечает мое сердце на укоры личной и общественной совести? Вот почему одной из наиболее часто произносимых в Церкви молитв стали слова из Псалтири: «Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня» (Пс. 50: 12).
Белорусское общество не вчера возникло, чтобы по-детски мечтать об идеальном устройстве или слепо следовать даже за самой заманчивой мечтой. Белорусы сумели выжить в условиях многих иноземных нашествий, межславянских браней и революционных потрясений. Им свойственен особый взгляд на мир, а тем более – на социальное устройство своей жизни, в основе которого лежит опыт выживания в жесточайших исторических испытаниях. По большому счету, главное – это не мешать людям самим обустраивать свою жизнь, не навязывать жителям белорусской земли никаких «социальных моделей».
Внимательный взгляд в многовековую, я подчеркиваю, именно многовековую историю белорусского народа и почтительное отношение к труженикам на всех уровнях социальной лестницы – вот что открывает нам искомые основания, которые необходимы для успешного общественного строительства. А основания эти просты: христианская отеческая вера, отсутствие войны и экономическая самостоятельность.
– Сейчас церковные структуры имеют свободу действий, большинство верующих Беларуси в той или иной степени ассоциируют себя с Православием, однако на деле большинство населения знакомо с учением Церкви поверхностно. Чем Вы объясняете это парадоксальное состояние, и есть ли выход из него?
– Такое состояние лишь на первый взгляд кажется парадоксальным. Совсем не случайно в Евангелии Христос Спаситель называет Своих верных и твердых последователей малым стадом (см. Лк: 12: 32). Так было во все времена: далеко не все люди даже при самом благонамеренном расположении их сердец к Богу и к Церкви способны понести всю полноту ответственности, весь труд веры, всю меру испытаний, связанных с исповеданием Бога. Да и противник Господа никогда не дремлет, и его усилия по отклонению человека от спасительного пути порою весьма продуктивны.
Поэтому терпимость к человеческим слабостям, понимание всей тяжести суетного бытия, снисхождение к немощам человеческим – это тоже часть церковного милосердия. Лишь одного решительно и бескомпромиссно требует Святая Церковь от человека, от тех, кто является ее членами – желания быть лучше, стремления становиться чище душою и сердцем, раскаяния в своих пороках, грехах и прегрешениях.
Вы считаете, что у вас есть основание для упрека части наших сограждан в поверхностном знании основ веры…. Что ж, народные наблюдения тоже не без грусти свидетельствуют, что «пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Но так бывает лишь до первого «грома»… Этот упрек теряет остроту, когда наступает беда, когда случается горе, когда приходят болезни или смерть расторгает привычные и дорогие сердцу жизненные узы.
Но такова одна из особенностей человеческой психологии: многие вспоминают о Спасителе только тогда, когда остро нуждаются в сиюминутном спасении. Но и это не может служить человеку упреком, потому что Господь наш Иисус Христос сказал: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные… Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9: 12-13).
Главное в Церкви – не сумма знаний, не отсутствие грехопадений, не щепетильное соблюдение обрядов. Все усилия Церкви Христовой в конечном итоге ведут к сохранению и проявлению первозданной, подлинной природы каждого человека, то есть к прославлению в нем образа и подобия сотворившего его Бога. Пока люди будут желать этого, общество будет иметь будущее. А когда и почему, и в каких обстоятельствах человек обратится к Церкви – о том ведает Бог… Мы же должны быть всегда готовы открыть перед каждым приходящим в Церковь дверь храма, страницу книги, уста для проповеди.
– Бытует стереотип, что православным, в отличие, скажем, от баптистов, не свойственно миссионерство как вид религиозного служения. Каково состояние и перспективы развития православной миссии в обществе? Каким сегодня должно быть православное миссионерство?
– Это ложный стереотип, который не имеет ни исторического обоснования, ни современного подтверждения. В Православной Церкви существуют свои, свойственные именно ей формы миссионерской деятельности. Если говорить в целом об историческом миссионерстве Русской Православной Церкви, то вспомним, что даже в Золотой Орде в период татаро-монгольского ига была создана православная епархия, объединявшая не только русских людей, но и немалое число обратившихся татаро-монголов.
В пределах царской империи Православие никогда не насаждалось среди малых народов насильно, но всегда совершало свою миссию с любовью и уважением к их достоинству. Обратитесь для подтверждения этого к истории Православия в Сибири и на Аляске, в Японии и Китае, в Западной Европе и Южной Африке. Православный миссионер призван говорить от сердца к сердцу, а не от огня, меча, властных полномочий или тугой мошны.
Этот принцип особенно важен сегодня, когда мы совершаем нашу миссию не «на стране далече», но среди своих соотечественников. Современное миссионерское служение Белорусской Православной Церкви проходит в системе образования, в вооруженных силах, в местах лишения свободы. Православным миссионером становится в современном обществе тот, кто умеет не только говорить о Законе Божием, но способен жить в соответствии с этим законом и личным примером жизни свидетельствовать о Боге и о своей вере. Если у Вас есть такой друг, приятель, сосед, то Вы знакомы с православным миссионером и сами можете стать таковым, если у Вас хватит любви и решимости.
– Молодежь и Церковь: крепка ли сегодня эта связь?
– Молодежь, как известно, не терпит формализма. Там, где в приходской жизни допускается формальное отношение к богослужению, молитве, посту, молодежи будет немного. Молодые люди как-то особенно чувствительны к фальши и одновременно весьма восприимчивы к искреннему слову и делу.
Пока человек молод, он ищет способы самовыражения и самоутверждения. Церковь предоставляет ему богатые возможности для этого. Но проблема состоит в том, что достойно самовыражаться и плодотворно самоутверждаться можно лишь при условии строгой духовной или внутренней дисциплины. А это свойственно далеко не всем.
Ваш вопрос сформулирован так, как будто Церковь и молодежь – это две совершенно автономные сферы. На деле есть молодежь церковная и нецерковная, и неожиданностей в обеих частях молодежной среды бывает предостаточно. В семье священника могут быть легкомысленные в духовном отношении дети, а в семье офицера – глубоко верующие. Рок-музыкант, прошедший огонь, воду и медные трубы, порою способен проявить более глубокое религиозное чувство, чем иной член приходской общины… И разгадка этого феномена проста и понятна, ее прекрасно сформулировал в одном из своих стихотворений Булат Окуджава: «А душа, уж это точно, ежели обожжена, справедливей, милосерднее и праведней она».
Здесь мы опять возвращаемся к сердцу человека, потому что, по слову Христа Спасителя, «извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, – все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека» (Мф. 15: 21-23).
Все, перечисленное выше, это плоды болезни духа, от которых страдает и душа, и тело, а в данном случае – молодая душа и молодое тело. К тому же, молодые люди приходят в мир не на пустое поле и перед ними – не чистый лист бумаги…
Когда старшие поколения ругают современную им молодежь, они во многом обличают самих себя, потому что не дают отчета в том, какое духовное, а вернее бездуховное наследие они оставляют молодым. Воздаваемое обществом уважение к преклонным летам не освобождает представителей старшего поколения от ответственности быть мудрыми и добрыми, отзывчивыми и терпеливыми, самокритичными и рассудительными.
С какой тревогой и одновременно с надеждой звучат из глубины веков слова Писания: «Сын мой! отдай сердце твое мне, и глаза твои да наблюдают пути мои» (Притч. 23: 26). И к какой ответственности отцов и дедов перед детьми и внуками они призывают!
Мы ответственны за то, что видят глаза наших детей, и прежде, чем привлекать их сердца к себе, мы обязаны честно и бескомпромиссно дать себе отчет о содержании своих сердец. И не дай нам Бог попытаться привлечь молодежь фальшью или формальностью!
Молодое сердце будет там, где оно найдет свою сердечную привязанность. Именно здесь возникает та связь, о которой Вы спрашиваете. А степень ее крепости, как всегда, испытывает время.
– Беларусь – независимое государство с самобытной культурой. Насколько активно происходит внедрение белорусского языка в богослужебную и молитвенную практику, издание священных книг и богословских трудов, использование белорусского языка в проповедях духовенства? На какой стадии находится перевод Библии на родной язык белорусов?
– Слово «внедрение» имеет в этом контексте оттенок насильственности. Поэтому в разговоре о языке постараемся его избегать.
Исторически белорусский язык не имеет сложившейся собственной богословской и литургической терминологии. В этой области слишком часто используются так называемые «русизмы» и «полонизмы», которые бывают несозвучны общему лингвистическому строю белорусского языка. Поэтому сегодняшняя задача Библейской комиссии Белорусской Православной Церкви – выработать на научно-богословских принципах такую белорусскую терминологию и испытать ее на практике.
Для этого мы осуществили перевод на белорусский язык всех четырех Евангелий. Они изданы в составе четырехъязычных книг, которые содержат тексты на греческом, латинском, церковнославянском и белорусском языках. Продолжается перевод Апостольских посланий.
Готовится специальное богослужебное издание Святого Евангелия на белорусском языке. Его особенности состоят в том, что тексты организованы именно для их чтения за Богослужением, во время совершения Таинств и молитвенных последований. Издан на белорусском языке Православный молитвослов, переведены чинопоследования Божественной литургии, таинств Венчания и Крещения.
Что касается востребованности этих текстов в приходской жизни, то здесь все зависит от прихожан: если они захотят, чтобы в их церкви за богослужением звучал белорусский язык, ничто и никто не будет этому препятствовать, тексты доступны. А на каком языке проповедовать, разговаривать и видеть сны – это личное дело каждого, о внешнем «внедрении» речи быть не может.
– Каким должно быть православное богословие сегодня? Какую пользу теология как наука приносит обществу?
– Православное богословие сегодня должно быть своевременным. Оно призвано давать четкие ориентиры для сферы церковного образования, катехизации и миссионерства. Церковь после долгого периода несвободы ныне вновь осмысливает себя и в условиях современности, и в истории пройденного ею в XX столетии пути. А это, в свою очередь, требует догматической верности и единства богословской мысли и церковной жизни.
Богословы должны быть внимательны к современному миру, к его поискам, сомнениям, проблемам, должны прилагать усилия, чтобы понять противоречивые пути его развития. Богословие призвано изучать современную культуру и вести диалог с нею.
Как Председатель Синодальной Богословской комиссии Русской Православной Церкви я мог бы долго рассуждать об истории и сегодняшнем дне богословия… Но вместо этого позвольте в качестве иллюстрации напомнить темы наиболее значительных богословских форумов, проведенных в недавнее время: это Православное учение о Церкви, о Пресвятой Троице, о церковных Таинствах, о человеке; это рассмотрение темы эсхатологического учения Церкви, аспектов диалога богословия и философии, взаимоотношения нравственного богословия и философской этики; это исследование проблемы зла, изучение места и значения православного богословия на Западе в ХХ столетии…
Без богословского осмысления представители Церкви не могли бы, да и не имели бы права высказывать суждения о современном мире и предлагать ответы на «вызовы времени». Поэтому утилитарная польза, которую может извлечь общество из богословской деятельности и богословской мысли современной Церкви, очевидна: это проверка степени соответствия своего сегодняшнего состояния духу вечности и смыслу всеобщего бытия.
– В какой степени возможен сегодня синтез религиозного и научного знания? Каким должно быть образование, чтобы воспитывать полноценную личность?
– Этот синтез не только возможен, но реально существует и весьма динамично развивается уже, по крайней мере, полтора столетия. Тот, кто отрицает такую возможность, выглядит сегодня, мягко говоря, комично. Об этом было много сказано в рамках недавней дискуссии в прессе и в интернет-пространстве на тему о науке и обществе.
Что касается образования, то оно само должно быть полноценным для того, чтобы претендовать на воспитание полноценной личности. Образовательные программы призваны учитывать традиционные ценности и исторические основания того народа, для которого они создаются. Без христианства и осознания своей славянской и национальной идентичности наш народ не мог бы существовать в течение последней тысячи лет. И если кто-то сегодня захотел бы поставить перед собой задачу его деидентификации, то достаточно было бы вычеркнуть из народной жизни две эти базовые ценности.
Кроме того, образование, просвещение и воспитание – это не синонимы. Если под образованием понимать сумму знаний, то просвещение – это сумма морально-нравственных и этических принципов. А воспитание – это не что иное, как развитие навыка использовать свои знания в соответствии с требованиями морали, нравственности и общественной этики. Религиозная составляющая в этом случае становится цементом, который единственный способен скрепить все плоды этой триады и одухотворить ее высшим, божественным смыслом, без которого тщетны все усилия ученых, учителей и педагогов.
– Сейчас в странах Запада мы наблюдаем заметное охлаждение к христианству, в том числе на государственном уровне. Означает ли это некую необратимую тенденцию, в чем причины этого явления?
– Мне кажется, уместнее было бы назвать это явление не «охлаждением», а подчеркнутой секулярностью государственных властей ряда стран Запада. Желание продемонстрировать свою «сверхдемократичность» приводит к тому, что в ранг абсолютной ценности сегодня возводится совершенно искусственный принцип так называемой «политкорректности». Стремление соблюсти его уже давно оставило позади даже заботу о правах человека и доходит порою до абсурда. Недавно британская общественность была возмущена тем, что три поросенка из известной сказки официально превращены в трех щенят, дабы не оскорблять чувства тех, кто считает свинью презренным животным.
Запреты на ношение «больших» изображений религиозных символов в общественных местах, замена крестов, полумесяцев и звезд на бортах карет скорой помощи какими-то снежинками или квадратами – все это лишь малые звенья тяжкой цепи, сковывающей свободу совести человека и право сохранять свою религиозную идентичность в своей стране, на своей земле.
Из последних общеевропейских документов изъяты упоминания о христианских основаниях Европейской цивилизации. Когда бы правительства были столь же чутки к голосам своих избирателей-христиан, как внимательны они в соблюдении ритуалов «политкорректности», судьбы Европы могли бы быть более благоприятными.
Разумеется, эта тенденция обратима, потому что противоречия, которые она порождает, неизменно потребуют здравомыслия и государственной трезвости для их устранения. Да и ситуация, в принципе, не нова: вся история человечества – это летопись отступления народов от Бога и возвращения к нему, когда, образно говоря, «гром грянет». Алгоритм человеческой истории, а точнее, причинно-следственная закономерность чередования периодов войны и мира сформулированы в Библии очень четко: «Избрали новых богов, от того война у ворот» (Суд. 5: 8).