Украинский парламент 30 июля отказался изменить итоги голосования по закону «О принципах государственной языковой политики», изменяющему статус русского языка на некоторых территориях страны. В итоге в ряде регионов на Украине русский язык может получить официальный статус. Что об этом думают украинские священники?
Я — православный священник, рожденный на Украине, выросший на Украине, живу и служу я также на Украине. Помню, как в советские годы перед получением паспорта я добивался, чтоб в нем у меня стояла национальность – украинец.
Протоиерей Александр Овчаренко
Люблю песни наши украинские, они намного более певучие, чем у соседних братских народов. В них наша вся душа! И недаром символ Руси — мать, а Украины – девушка! Вся чистота, непорочность, красота и нежность в этих песнях!
Историки, филологи и, конечно, политики многое еще скажут и за, и против употребления на Украине русского языка в качестве второго государственного. Я — лицо духовное, и поэтому мои слова, по преимуществу, затронут сторону духовную.
Но сначала хотелось бы уточнить некоторые понятия, чтобы в дальнейшем не возникало недоразумений. В первую очередь это касается понятия Святая Русь, что она включает в себя. И второе — как ее понимают сами русские.
Преподобный Лаврентий Черниговский в середине 20 века говорил: «Украина, Россия, Беларусь — это все Святая Русь».
Современный русский ученый Сергей Аверинцев отмечал: «Святая Русь — это категория едва ли не космическая… Было бы нестерпимо плоским понять это как выражение племенной мании величия; в том-то и дело, что ни о чем племенном здесь речи, по существу нет.
У Святой Руси нет локальных признаков. У нее только два признака: первый — быть в некотором смысле всем миром, вмещающим даже рай, второй — быть миром под знаком истинной веры».
Но как заметил философ Иван Ильин, «Святая Русь» не есть «нравственно праведная» или «совершенная в своей добродетели» Россия: это есть правомерная Россия, признающая свою веру главным делом и отличительной особенностью своего земного естества». Святая — это не значит безгрешная.
Если набраться смелости и провести связь, то можно сказать, что русская и русскоязычная журналистика — правнучка русской литературы (во всяком случае, хотелось бы, чтобы это было так). В связи с этим и станет понято, как и куда развиваться.
Давайте послушаем взгляд со стороны о русской литературе. Турецкий переводчик и критик Йылмаз Гюней: «Идеалом героев, созданных Диккенсом, является хороший дом, счастливая семейная жизнь. Герои Бальзака стремятся приобрести великолепные замки, накопить миллионы. Однако ни герои Тургенева, ни герои Достоевского, ни герои Толстого не ищут ничего подобного… Русские писатели требуют очень много от людей. Они не согласны с тем, чтобы люди ставили на первый план свои интересы и свой эгоизм».
Украинский писатель Иван Франко: «…если произведения литератур европейских нам нравились, волновали наш эстетический вкус и нашу фантазию, то произведения русских мучили нас, задевали нашу совесть, пробуждали в нас человека…»
По утверждению крупнейшего филолога 20 века Николая Трубецкого, «русский литературный язык в конечном счете является прямым преемником староцерковного-славянского языка, созданного Кириллом и Мефодием в качестве общего литературного языка всех славянских племен… Это и обеспечивает ему устойчивость и относительную независимость от просторечной вариативности, вульгаризации и порчи».
Строго говоря, Богу все равно, на каком языке говорит человек, на каком языке он молится и исповедуется: «Сыне, дай Мне сердце», — так говорит Священное Писание. Но в нашей ситуации русский язык становится не просто механизмом общения: можно сказать, что это «скрепа» соединяющая или, если хотите, даже своеобразная икона.
Человек может говорить на своем наречии, но когда он слышит русский литературный язык в Киеве, в Минске или в Москве, он чувствует что-то общее с другими народами. Так было во времена Сергия Радонежского. Икона Троицы Андрея Рублева своей внутренней соборностью влияла на умы и сердца людей, объединяла без лозунгов, говорила о единстве русского народа. Эта икона выразила особое для русского сознания понятие «Святая Русь», с этим понятием русская идея была связана искони, и стоит за ним что то более значительное, чем идея национальная, географическая, этническая.
Русский язык переносил идею единства, соборности, вообще жертвенного служения Истине на жизнь, с его помощью человек осмыслял свое назначение в мире — от бытового и политического до богословского и духовного уровня.
Именно русский язык является носителем русской души, именно в нем вся она, эта «поющая русская душа». Ильин писал: «Это язык острой, режущей мысли. Язык трепетного, рождающего предчувствия. Язык волевых решений и свершений. Язык парения и пророчества. Язык неуловимых прозрачностей и вечных глаголов. Это язык зрелого самобытного национального характера. И русский народ, создавший этот язык, сам призван достигнуть душевно и духовно той высоты, на которую зовет его — его язык…»
Восточные славяне были в составе одного государства — от Новгорода на севере до Черного моря на юге. Русские, украинцы и белорусы составляют триединый народ. У нас один корень, одна история и древняя государственность. Все летописи — что в Киеве, что в Новгороде — писали на одном древнерусском языке.
Носителем и распространителем языка является народ, в современном мире к нему добавляются и СМИ. Они играют все возрастающую роль. Поэтому русские и русскоязычные СМИ, владеющие таким богоданным механизмом объединения, должны показать славянам, что русский язык — это не язык империализма, а язык соборной Руси. Развеять страх перед русским языком.
Эти СМИ должны понять, чем они обладают, и для чего они вообще существуют. Святой Епифаний Премудрый, автор жития Преподобного Сергия, писал: «дабы воззрением на Святую Троицу побеждался страх перед ненавистной рознью мира сего». В нашем контексте эти слова можно понимать так: слыша русский язык, человек возвышается над разобщенностью.
СМИ должны заниматься не популяризацией (которая носит поверхностный характер), а понимать суть, которую замечательно выразил Вячеслав Клыков (ныне отошедший ко Господу): «Не бойтесь быть русскими, не бойтесь быть православными». Уместно вспомнить здесь слова Достоевского, что «понятие русский определяется не составом крови, а отношением к Православию».
Именно Православная Церковь главным образом и способствовала сплочению разрозненных славянских племен в единый русский народ. Важно помнить, что информирование зрителя, слушателя, читателя должно основываться не только на твердой приверженности правде, но и на заботе о нравственном состоянии личности и общества, что включает в себя раскрытие положительных идеалов, а также борьбу с распространением зла, греха и порока.
Русские и русскоязычные СМИ должны напоминать тем, кто забыл, и объяснить тем, кто не понял идею Святой Руси. Дьявол разъединяет, а Бог объединяет.
Церковный историк Антон Карташев говорит, что русская государственность смогла «достичь внутри мирового сожительства всех классов, племен, народов с их культами и сообщить блага этого святорусского мира и миру внешнему, человеческому… Достичь силами, излучаемыми Православием, не стесняющим мирской, научной, хозяйственной, материальной культуры, но призывающим ее вдохновляться вечными заветами Евангелия, заветами правды и святости».
Русские и русскоязычные СМИ являются некой визитной карточкой Руси. Церковь призвана быть «светом миру», в меру приобщения к этому свету Русская земля в наивысших точках своего исторического пути становилась Русью Святой. Без православия Россия и русский народ «гораздо быстрее и страшнее чем народы западные превращаются в чудовищную и огромную шайку разбойников» (свт. Никон Рождественский).
Нельзя делать из Православия фетиш, из него также нельзя делать культурно-исторический заповедник. Нужно осознать, что дух богоборчества, не изжитый до конца русским народом — вот самая главная, если не единственная, причина всех долгих разрух и нестроений на Руси.
Воссоздание Святой Руси при этом отнюдь не означает всеобщей внешней клерикализации народной жизни. И проходит это духовное оздоровление народного организма через начало нового, духовного, осмысленного его существования — не по «диктатуре закона», но по «диктатуре христианской совести», не по внешнему закону (напомним здесь почти 1000 лет назад сказанные слова Киевского митрополита Иллариона), но по благодати.
И в этом русское и русскоязычное СМИ должно сказать свое веское слово, и послужить этому великому делу. И лишь в постепенном собирании духовно твердых, живых, творческих сил внутри самой Церкви, в религиозно-общественном сплочении русских вокруг нее — как Святой Руси — и заключается начальный этап воссоздания святорусского духа в душе современной Руси…
Здесь древнее русское соединение и разделение Церкви и государства. «Церковь учит, ведет, наставляет, советует и помогает: укрепляет, благословляет и очищает граждан, но не посягает, не властвует, не повелевает и не порабощает. Она блюдет свободу — пасомого и пасущего; и потому не заискивает, не покоряется, не раболепствует и не угодничает; она — власть, но не от мира сего.
А гражданское общество создает государство, которое бережет, обороняет, покоит Церковь и предоставляет ей все необходимое; проверяет себя голосом Церкви, ищет совета, духовного умудрения и совестной чистоты. Но и оно не посягает на Церковь, не возглавляет ее, не приписывает Церкви ее духовного закона и строя. Власть чтит свободу Церкви, но не возлагает на нее своего бремени, не искушает ее своими дарами и соблазнами и сама творит дело своей земной заботы; но творит его религиозно-осмысленно и ответственно» (по Ивану Ильину).
С введением второго государственного языка – русского, в нашей стране, украинский язык не погибнет, и этому гарант – вся наша история. Но гражданское общество Украины, наконец-то, увидит свет в конце туннеля — и каждый человек в отдельности, и общество в целом. И мы поймем, что идея Святой Руси — это именно наше призвание.
Читайте также:
Прот. Георгий Коваленко, свящ. Димитрий Шишкин, архим. Аввакум (Давиденко). Украинские священники о русском и украинском
Прот. Андрей Ткачев. В Украине нет споров о филологии
Прот. Андрей Дудченко. Языковой проблемы в Украине нет
Светлана Охрименко. Я — вымирающий вид