Священное Писание называет христиан воинами Иисуса Христа (напр. 2 Тим.2:3). Тот же образ воинского служения постоянно возникает в Предании. Христианин – это человек, который завербовался в армию Иисуса. У него есть задания, которые он должен исполнять. И Господь требует того же, чего требует и земной военачальник, – безусловной преданности, готовности тяжело трудиться и страдать. Даже готовности умереть.
Сергей Худиев
Проблема в том, что Он – не единственный, кто требует такой безоговорочной преданности. Требования положить душу и тело (особенно душу) на алтарь того или иного великого и справедливого дела звучат со всех сторон; и мы неизбежно оказываемся в ситуации конфликта лояльностей. Можно работать на двух работах, потому что работодатели требуют от вас только части Вашего времени и усилий; нельзя завербоваться в две армии, потому что каждому военачальнику Вы нужны целиком.
Те и другие участники текущего конфликта уверяют нас, что наш священный долг – убивать и умирать под их знаменами. А Христос, как нам говорят (тоже с обеих сторон), благословляет соответствующее боголюбивое воинство. Что же, поговорим о священном долге.
В Евангелии есть очень жесткие и пугающие слова, с которыми мы часто просто не знаем, что делать. Например, это: «если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лук.14:26) Понятно, что речь идет не о ненависти в смысле зложелательства. В библейском контексте «то возлюбить, а это возненавидеть» означает «решительно предпочесть одно другому». Как Господь и говорит в другом месте « Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Матф.10:37)
Но все равно это звучит очень жестко – и, более того, непонятно. С нашими домашними – родителями, супругами, детьми – нас связывают не только чувства, но и обязательства. Вспомним еще один шокирующий момент – «А другому сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! Позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди, благовествуй Царствие Божие» (Лук.9:59,60)
Похоронить отца – не только вопрос естественных человеческих эмоций, это священный долг. Нам прямо заповедано почитать родителей, и Господь не отрицает, а прямо подтверждает это в споре с фарисеями. Господь недвусмысленно запрещает разводиться с женою; святой апостол Павел пишет о том, что «если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1Тим.5:8). То есть преданность домашним прямо заповедана; как же понимать суровые слова Господа?
Очевидно, как указание на иерархию ценностей – самые высокие, священные и даже богозаповеданные обязательства не могут быть важнее, чем Христос. Он есть абсолютный Владыка нашей жизни, и если мы оказываемся перед выбором между Христом и кем-то еще, мы должны безоговорочно выбирать Его.
Немцам во время Первой мировой говорили, что их благословил Христос
Такое иногда бывает буквально. Например, когда вся семья новообращенного христианина – ревностные последователи какой-нибудь нехристианской религии или идеологии. Бывают случаи, когда перед человеком ставят жесткий выбор – или мы, или Христос, а когда он выбирает Христа, его изгоняют.
Претензии любого человека (или группы людей), чтобы мы слушались их более, чем Христа, могут быть только отвергнуты. Кто бы это ни был.
Человек должен почитать родителей во всем – но не должен повиноваться им, когда они требуют отречься от Христа. Это так, потому что для христиан источником любых обязательств по отношению к кому бы то ни было является только Христос.
Это так и с другими обязательствами – по отношению к государству, нации, обществу, родине, которые, конечно, существуют, и которые должно исполнять. До тех пор, пока они не входят в противоречие с требованиями Христа. В случае такого противоречия их следует отклонить.
Как понять, когда такое противоречие возникает? Когда от нас требуют совершения тяжкого греха. Например, когда светское общество и государство требуют от западных христиан пересмотреть библейское учение о браке. В этом случае долг христианина – мирно отказаться от повиновения требованиям, явно противным закону Божию.
Русское воинство было боголюбивым не менее немцев
Писание наставляет христиан быть верными и законопослушными подданными своих государств, ни в коем случае не сообщаться с мятежниками, добросовестно исполнять свои гражданские обязанности и вообще повиноваться властям не за страх, а за совесть – пока власти не требуют совершения тяжкого греха.
Христиане повиновались императору, пока он не требовал приносить себе жертвы, как богу. В случае, когда требования кесаря явно конфликтуют с требованиями христианской совести, возможно мирное гражданское неповиновение.
Но нередко мы имеем дело не с требованиями кесаря даже, а с требованиями массовой истерии – когда все вокруг вопят, что твой священный долг идти и убивать-убивать-убивать, а заповедь «не убий», если уж она вас так смущает, можно как-нибудь ограничить для этого случая, не впервой. Когда человеку грозят даже не репрессии со стороны властей, а просто резкое неодобрение охваченных патриотическим экстазом сограждан.
Я читал записи людей, выступивших против войны – и комментарии к ним с угрозами расправиться с предателями.
Причем христиане могут впадать в ту же истерию и в тот же воинственный экстаз, в который люди впадали в злосчастном 1914 году. Австрийский писатель Стефан Цвейг описывал состояние умов в этот трагический момент:
«Постепенно в эти первые военные недели войны 1914 года стало невозможным разумно разговаривать с кем бы то ни было. Самые миролюбивые, самые добродушные как одержимые жаждали крови. Друзья, которых я знал как убежденных индивидуалистов и даже идейных анархистов, буквально за ночь превратились в фанатичных патриотов, а из патриотов – в ненасытных аннексионистов. Каждый разговор заканчивался или глупой фразой, вроде “Кто не умеет ненавидеть, тот не умеет по-настоящему любить”, или грубыми подозрениями.
Давние приятели, с которыми я никогда не ссорился, довольно грубо заявляли, что я больше не австриец, мне следует перейти на сторону Франции или Бельгии. Да, они даже осторожно намекали, что подобный взгляд на войну как на преступление, собственно говоря, следовало бы довести до сведения властей, ибо “пораженцы” – красивое слово было изобретено как раз во Франции – самые тяжкие преступники против отечества. Оставалось одно: замкнуться в себе и молчать, пока других лихорадит, и в них бурлят страсти. Это было нелегко. Ибо даже в эмиграции – чего я отведал предостаточно – не так тяжело жить, как одному в своей стране».
Даже в своей религиозной общине человек, который полагает, что заповедь «не убий» все еще имеет значение, может чувствовать себя чужим, – это легко можно наблюдать в интернете.
«Свои», которым верующий должен сказать «нет», могут быть, по самоназванию, и христианами – только Христос и заповеди Божии для них гораздо менее важны, чем что-то еще. Как тот священник, у которого на личной странице написано «Слава нации – смерть врагам!».
И французам Христос якобы открыл, что Он не любит немцев
При этом не так важно, какую сторону человек занимает. Как это часто бывает, обе стороны подражают друг другу, и чем больше они друг друга ненавидят, тем больше они друг друга копируют.
И быть христианином в этой ситуации – значит навлекать на себя неприязнь обеих сторон и, конечно, подозрения в симпатиях к врагу. По меньшей мере, в нелюбви к Родине.
Но тут открывается парадокс Евангелия – именно это «нет» верного христианина и дает его «своим» возможность спасения. Именно оно является проявлением любви к своей семье, к своей родине, к своему государству и обществу. Среди людей, охваченных безумием и уже вцепившихся в глотки друг другу, христианин отказывается вцепляться в глотку ближнему. Он отказывается быть среди служителей смерти и разрушения – и показывает другим, что, на самом деле, служить ненависти и насилию вовсе не обязательно.
Как в том анекдоте, про бедных зверей, которые покорно приходили, чтобы быть съеденными драконом – и только заяц догадался, что можно же и не идти.
В атмосфере озлобления и расчеловечивания христианин выступает свидетелем любви Божией ко всем.
Как замечательно сказал епископ Обуховский Иона,
«Церковь скорбит со всеми – и с Востоком, и с Западом, скорбит и с семьями воинов украинской армии, и с семьями тех, которые ей противостоят. Возможно, такую позицию нелегко принять с политической точки зрения, но именно она – церковна».
Когда вокруг жаждут смерти врагов, христианин – это тот, кто напоминает, что «Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лук.9:56). Он как посланец рая в аду – как сказала современная поэтесса, «вылетел из рая в ад/светлых ангелов отряд/чтоб из тех, кто мучится/спасти, кого получится».
Христианин иноприроден по отношению к этому миру и его ярости и ненависти. Он принадлежит к другому Царству. Он заслан в этот мир, чтобы саботировать его князя и помогать вырывать людей из-под его власти.
Конечно, это вызывает негодование. Враги бесят не так сильно – они хорошо вписаны в ту картину мира, которую создает под себя ненависть. Вот когда кто-то отказывается быть врагом – это раздражает по-настоящему. Именно поэтому Русская православная церковь, занимающая последовательно миротворческую позицию, вызывает такие яростные нападки.
Но когда наши ближние зовут нас присоединиться к общему озлоблению, уверяя, что таков наш «священный долг» нам – ради их спасения – надо сказать «нет». Для меня Христос и Его заповеди важнее. Я сделал свой выбор, когда обратился к Нему, и я подтверждаю его сейчас. Я на службе в другой Армии. У меня есть приказы моего Военачальника. И священный долг повиноваться именно Ему.