Протоиерей Алексий Иродов Фото: Павел Лебедев/pravlife.org
«Нестерильная» вера
В общем-то мне понятны соображения тех, кто каждый год продолжает тему: «Так хорошо это или плохо – массово освящать пасхальные снеди?» Имеется в виду та обстановка, в которой приходится это освящение проводить: приходящие люди в большинстве своем нецерковны, нередко – пьяны и порой даже не понимают, что они там делают и зачем что-то делают с принесенными ими яйцами и куличами.
Тем не менее я не хочу драматизировать это событие и не вижу в нем проблемы. Если вспомнить все известные мне истории воцерковления, то с уверенностью могу сказать, что первыми шагами в Церкви может служить вообще всё что угодно, даже порой не имеющее отношения к православной традиции. Человек наполняет своим смыслом любой факт своей жизни, и вера в Бога является исключительно плодом его горячего желания, а любые другие факторы не имеют первостепенного значения.
Жизнь человека вообще далеко не стерильна, и народная поговорка «где воняет, там и пахнет», мне кажется, очень верна. Очень часто вера рождается в таких обстоятельствах, которые определенно вызовут скорее недоумение, чем мысль, что это может быть причиной обращения к Богу. Поэтому я считаю, что традиция субботнего освящения – хорошая, и, слава Богу, она не спрашивает у нас, как ей жить дальше.
Вместе с тем есть составляющие православной традиции, которые могут служить ко спасению только тогда, когда они верно истолкованы. И о них тоже хотелось бы поговорить.
«Не нужно переодевать невесту в фуфайку»
Очень важно понимать – и надо взять на себя труд в этом разобраться – почему в Церкви закреплено такое количество постов и совершается такое долгое, «непонятное» богослужение. Для этого необходимо, прежде всего, вспомнить и осмыслить евангельское слово «нужницы». Это те люди, которые нудят себя призывать имя Божие со вниманием и благоговением для покаянного изменения себя в нового по Христу человека.
Так вот, пост и существует для того, чтобы человек почувствовал, что это такое, – и не по насилию над собой, а по своей воле. Пост умеет досадить человеку именно в том режиме, в котором досаждают житейские трудности. Так же, как и пост, они не велики «по размеру», но, как ложка дегтя, способны всё время как-то влиять на существование. Человек, вольно совершающий пост, получает необходимейший опыт долготерпения, и в этом, я считаю, важнейший из смыслов поста.
А длинные молитвословия нужны для того, чтобы человек, читая их, как на тренажере совершал те движения, из которых состоит молитва настоящая, сердечная. Они могут утомлять, нам может быть непросто удерживать нить их смысла, но стоит, по слову апостола Павла, не выдумывать себе препятствий, а просто взять и молиться, потому что любое условие, которое мысленно создает молящийся, чтобы лучше, как он думает, быть услышанным, и есть первое и главное препятствие к молитве.
Особо хочу сказать о нашем богослужении. Многие говорят о его непонятности. И я согласен: в каком-то смысле оно действительно «непонятно». Я считаю, что наше богослужение намеренно формализовано, чтобы не отвлекать от главного. Оно специально вынесено из утилитарного пространства, чтобы не быть предметом соревнования, чтобы создать священное пространство, не отягощенное насильственным смыслом.
Его назначение – не объяснять, его назначение – объединять, создать общее дело, равноценное и равным образом доступное для простеца и мудреца. Что-то вроде послушания на огороде у престарелой матери, которое есть акт любви и именно поэтому мы исполняем его, хотя картошку можно купить просто так, и рационального смысла горбатиться над ней мы не найдем.
Я убежден, что не надо переводить службу на «понятный» язык, или читать вслух тайные молитвы. «Господа, не нужно есть реквизит – он здесь не для этого!» При помощи священного языка и всего особенного, что окружает богослужение, создается возвышенный регистр. Думаю, совсем не нужно переодевать невесту в фуфайку – только потому, что так понятнее друзьям жениха. Богослужение выглядит так, «чтобы было красиво» и «не стыдно было поверить».
Домостроительство нашего спасения происходит через то, что грешному человеку Господь дает закон. Законом обнаруживается грех, и те из людей, которые имеют чистое сердце и намерение, обнаруживают себя под воздействием закона нищими, и хотят мира и правды. Так человек приходит к точке, где встречаются закон и Христова благодать. Пришедший к ней человек с радостью приемлет Христа как своего Спасителя и обретает христианскую надежду, в которой мы, по слову апостола Павла, спасены.
Таким образом, мы не сами прошли путь нашего спасения – мы спасены, как бы выхвачены из пламени. Поэтому и наше богослужение не содержит «технологического процесса», в котором нам, умным, объяснялось бы, «как это действует». Нас спасает Христос, и важнее всего благодарить и радоваться. И для этого наше богослужение полностью подходит. А существующая критика со стороны «непонимающих» напоминает анекдот, в котором незнакомая женщина спрашивает у мужчины, не он ли спас вчера ее тонущего мальчика и, получив утвердительный ответ, спрашивает: «А кепочка где???» Так вот, человеку, которому что-то подарили, подобает благодарить, а не спрашивать: «Где еще кепочка?»
Традиция – как гнездо
Православная традиция кажется мне похожей на некое гнездо, сложенное из огромного количества случайных и неслучайных, но пригодных вещей. При этом пригодность их не однозначна. Одновременно эти вещи могут и помочь, и навредить, и даже убить. Кроме того, церковная традиция очень «калорийна»: она способна отвлечь от спасения еще больше, чем явный грех.
Фото: Reuters
К опасным мифам, касающимся Страстной седмицы и пасхального периода, я бы отнес традицию купаться в Чистый Четверг и желание умереть на Пасху. Если человек не придает этому особого значения, то это ничего – и купайтесь, и умирайте, пожалуйста, если на то Божия воля, но если это становится основой для надежды на спасение, то трудно даже предположить более зловредные мысли.
И последнее: всегда гораздо полезнее попытаться разобраться, что имели в виду те люди, которые создали православную традицию, чем считать, что эти люди были глупее нас. Ассимилятивный способ познания – когда человек познаёт мир за счет того ресурса, который уже в мир вложен, – мне кажется более продуктивным, чем аккомодативный, когда человек преобразует мир «от ветра главы своея». Не зря гениальность может проявляться только в рамках традиции, а если кто-то выдумал что-то новое, то он всего лишь новатор. И уж точно – такая важнейшая цель, как спасение собственной души, стоит того, чтобы приложить усилия к познанию.