По правде сказать, довольно сложно комментировать уже принятый на столь высоком уровне документ. Невольно относишься к нему как к некой данности, которую бессмысленно как-то оценивать или обсуждать, а надо просто принимать к сведению и исполнению. Но, коль скоро открыто обсуждение, внесу свои «5 копеек», но, подчеркну: эти «копейки» – мои личные, кровные, не претендующие ни на какое конвертирование в твердую валюту.
Протоиерей Игорь Прекуп
Итак, документ оставляет несколько двойственное чувство. Во-первых (начнем, все же, с хорошего), я испытал чувство глубокого удовлетворения от п.2, гласящего:
«Инициирование и завершение процедуры предоставления автономии какой-либо части канонической юрисдикции Автокефальной Церкви входят в ее каноническую компетенцию, к которой относится Церковь, провозглашаемая автономной».
Кто хоть немного сталкивался с этой проблемой, знает, сколько крови попортила нам позиция Константинопольской Патриархии, настаивавшей в течение всего ХХ в. на своих привилегиях в этом вопросе, из-за чего в каноническом словаре РПЦ даже родился неологизм «Самоуправляемая Церковь», лишь бы не нервировать Константинополь.
В принципе, это достижение даже не прошлогоднее. Впервые эта позиция была сформулирована в документе «Автономия и способ ее провозглашения», принятом в процессе работы Межправославной подготовительной комиссии, заседавшей 9–17 декабря 2009 г. в том же Шамбези. В прошлом году эта позиция была подтверждена принятием рассматриваемого документа, а теперь еще и обнародована.
Приятно видеть, что даже длительная порочная практика, базирующаяся не еще более длительных заблуждениях, с претензией на чуть ли не догматическую истину, все же преодолима, с Божией помощью, и общецерковная истина хоть и сквозь тернии (а как же по-другому, если речь о спасительном пути?), все же удостаивается признания соборным разумом.
Это, что касается положительного впечатления.
***
Теперь о мелочах, которые не дают чувству глубокого удовлетворения переполнить мое сердце.
К сожалению, не владею ни английским языком, ни греческим, и оригинального текста не видел, а потому затрудняюсь определить, где проблема в оригинале, а где в переводе, поэтому буду отталкиваться от опубликованного на официальном ресурсе текста, при чтении которого меня не покидает необъяснимое чувство, что это не утвержденный документ, а проект…
Первое, что меня смущает (и тут, подозреваю, проблема все же не в переводе) – некорректное использование простых непроизводных объектных предлогов «с» и «от» при описании взаимоотношений Автономной Церкви с Автокефальной. На мой личный взгляд, неуместно говорить о «независимости от» и об отношениях «с», когда речь о соотношениях части и целого, в котором эта часть присутствует органически, а не на правах этакого вассального государства.
Такое впечатление, что в тексте часто допускается некоторая понятийная путаница из-за отождествления Поместной Церкви (канонической юрисдикции) с ее руководством, а также не без влияния геополитических стереотипов мышления.
Поэтому, думаю, уместно говорить не об отношениях «провозглашенной автономной Церкви… с Автокефальной Церковью, к которой она относится», а «…с органами церковной власти Автокефальной Церкви, к которой…» (п. г)). И не «относительной или частичной независимости конкретной церковной области от канонической юрисдикции Автокефальной Церкви» (п. 1), а «в составе», например. Аналогично и в других местах.
Само слово «зависимость» тоже не самое подходящее, когда речь идет о взаимоотношениях Автономных Церквей с Кириархальной, в состав которой они входят, будучи ее относительно самостоятельными составными частями.
Фото: О. Варов / patriarchia.ru
Смущает и п. 2.б): «Автокефальная Церковь оценивает на Синоде предпосылки и причины прошения и принимает решение о предоставлении или не предоставлении автономии».
Согласно Уставу РПЦ (X.2 и XI.2) образование, определение территориальных границ Автономной или Самоуправляемой Церкви, а также ее упразднение – компетенция Поместного Собора РПЦ. Может, и в рассматриваемом документе имеется в виду Собор (σύνοδος <синодос>, гр. – Собор), как минимум, Архиерейский, а не Св. Синод (согласно Уставу РПЦ – это орган управления в период между Архиерейскими Соборами)? Все-таки одно дело – восстановление автономии, некогда учрежденной автономии, другое – учреждение.
Настораживает чуток п. 2.д), в котором говорится, что «Автокефальная Церковь может предоставлять автономный статус только той Церкви, которая находится в пределах ее географического округа».
Быть может, это состояние тревожности – следствие глубокой душевной травмы, нанесенной мне руководством Константинопольского Патриархата, когда оно в середине 90-х гг. прошлого века сочло целесообразным и канонически оправданным восстановление своей юрисдикции в Эстонии (антиканоничное и попросту вероломное учреждение которой в 1923 г. – это отдельная история), и вторглось на каноническую территорию Московского Патриархата, софистически обосновывая свои действия изменениями в политической географии Эстонии, настаивая на том, что Константинополю подчиняется вся диаспора (в качестве каковой Константинопольская Патриархия в те дикие и темные, смутные и жестокие времена настойчиво рассматривала все, что плохо лежит в православном мире, т.е. находится вне границ государств, на территории которых располагаются духовные центры Автокефальных Церквей).
Фото: О. Варов / patriarchia.ru
Что ж, допустим, это «эхо минувшей войны», и все же… как быть с еще недавними утверждениями светил греческой каноники и экклезиологии, наподобие архимандрита Григория (Папатомаса), о географической подвижности канонической территории, якобы меняющейся вслед за политическими границами?
И если (боюсь поверить!) Константинополь решил отказаться от тяжкого бремени канонического окормления диаспоры, то где проходят границы «географического округа» Вселенского Патриархата? Неужели они совпадают с границами Турции, слегка захватывая, по старой памяти, северную часть Греции, Додеканесские острова и Крит?
Или география географией, а диаспора – «по умолчанию»? Тогда давайте уж определяться с понятием диаспоры и «географических округов», чтоб не возникало неудобных ситуаций из-за несовпадающих трактовок, а то у нас еще много территорий за пределами России.
Ну и мой любимый в этом документе пункт – 2.е):
«В случае предоставлении двумя Автокефальными Церквами автономного статуса в одной и той же географической церковной области и, как следствие, возникновения разногласий по поводу этих автономий, участвующие стороны совместно или отдельно обращаются к Вселенскому Патриарху, чтобы тот изыскал каноническое решение вопроса согласно всеправославной процедуре».
А когда одной из «участвующих сторон», как это в случае с Эстонией, является сам Вселенский Патриарх? Вот я прямо-таки представил, как Святейший Патриарх Кирилл обращается к Блаженнейшему Патриарху Варфоломею: «Рассуди между мной и тобой». Не менее забавно пофантазировать на тему аналогичного обращения Предстоятелей Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата и структуры Константинопольского Патриархата в Эстонии к тому же Патриарху Варфоломею.
К тому, кто «отечески» откликнулся в середине 90-х на «печалования» высших госчиновников Эстонской Республики о православных эстонцах, якобы задыхающихся в удушающих объятиях «оккупационной Церкви»?
К тому, кто пальцем не пошевельнул, чтобы воплотить в жизнь Цюрихские соглашения 1996 г. (поправьте меня, если я несправедлив) о каноническом размежевании при соблюдении гражданского равноправия; к тому, кто приезжает с первосвятительским визитом в Эстонию (на каноническую территорию Московского Патриархата), как к себе домой, даже из вежливости не спрашивая разрешения у Московского Патриарха, тем самым показывая, чьим «географическим округом» является Эстония – к этому человеку мы будем обращаться, как якуты к отцу Кириаку в «На краю света»: «Разбери по-христосикову»?
Да-да, сейчас побежали обращаться «к Вселенскому Патриарху, чтобы тот изыскал каноническое решение вопроса согласно всеправославной процедуре».
Он уже «изыскал».
Жаль, конечно, что закон обратной силы не имеет.