Известный актер — и священник в запрете — Иван Охлобыстин после своих слов о сожжении гомосексуалистов в печах удалился из «Евросети» и теперь, в штанах непостижимого оттенка, рекламирует продукцию фирмы «Баон». Все это было бы малоинтересно, не начни наши блогеры выражать ему горячую поддержку и восхищение как смелому борцу с содомским заговором, который от этого заговора претерпел тяжкие муки — из «Евросети» ему пришлось уйти. Сам актер представляет дело так, что его предложение жечь людей в печах — проявление его веры. Как это воспринимать?
Господь говорит «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Матф. 12:36, 37). Писание вообще много говорит о могуществе слова. Можно сказать слова, которыми люди обретут вечное спасение: «он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой» (Деян. 11:14). Можно сказать слова, которыми будут отравлены и погублены буквально миллионы людей — как мы видели это в истории ХХ века. Наши высказывания имеют вечные последствия — для нас и для других людей. Поэтому Апостол и заповедует: «Слово ваше [да будет] всегда с благодатию, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать каждому» (Кол.4:6).
При этом серьезное отношение к слову не значит унылое — юмор может быть уместен, важен и полезен, он может утешать унывающих, вскрывать фальшь или помогать запомнить важную мысль.
Однако в наше время, время индустрии развлечений и социальных сетей, мы имеем дело с проблемой того, что можно было бы назвать «вырожденным юмором» — стебом, фиглярством, злобными насмешками, глумлением. Само по себе явление это не новое, о нем говорится уже в Писании: «Как притворяющийся помешанным бросает огонь, стрелы и смерть, так — человек, который коварно вредит другу своему и потом говорит: „я только пошутил“» (Прит. 26:18, 19), но сейчас оно приобрело особенный размах.
Это понятно: и мир шоубиза, и мир социальных сетей — это мир практически неограниченной конкуренции, почти всякий может высказаться, но мало кто может надеяться быть услышанным. Если Вы не умеете привлечь к себе внимание, про Вас очень скоро забудут, и Ваша звезда закатится, чтобы уступить место другим — более шумным, крикливым, визгливым и неразборчивым. Из всех искусств важнейшим в этой среде становится искусство привлечь внимание — любой ценой, и ценой учинения безобразных скандалов прежде всего. Если Вы будете производить меньше трех скандалов в месяц, Вы останетесь не у дел. Маяковский называл это «эпатировать буржуа», и с тех пор слово «эпатаж» (от французского «дразнить») прочно вошло в наш язык.
В чем явное отличие вырожденного юмора? Он злобен и циничен; он не понимает, что есть вещи, над которыми смеяться нельзя. Но в последнее время у него просматривается и более печальная особенность — он размывает границу между юмором и не-юмором, между злой насмешкой и просто злобой. И шутник, и его аудитория требуют себе одновременно и безответственности шута, и внимания народного трибуна. Очевидно, Охлобыстин не собирается никого жечь в печах, не имеет такой возможности и не собирается ее добиваться. Он просто актер, фотомодель, выступающая в нарядах, далеких от идеалов как суровой мужественности, так и строгого аскетизма.
Про печи — это чистый эпатаж, с радостью подхваченный мировой прессой как пример лютого русского фашизма. Объяснять им, что нет тут никакого фашизма, а есть просто злое клоунство, без толку: им нужны русские фашисты — им будут русские фашисты. Но хочется что-то объяснить согражданам.
Евангелие — не о сожжении грешников в печах. Оно о спасении грешников: «ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лук.9:56). Грех ненавистен христианину как врачу — или, вернее, помощнику Врача — ненавистна болезнь. Врач не приходит сжечь больных в печах — он приходит исцелить их. Да, больные могут окончательно отказаться от Его помощи и погибнуть — но Он хочет, чтобы все они спаслись и достигли познания истины. Говорить о том, что сжигать кого-то в печах сообразно нашей вере — значить лжесвидетельствовать на Господа.
Ах, это не лжесвидетельство и вообще не свидетельство — это, изволите ли видеть, эпатаж? Нет, давайте не будем обманывать себя и друг друга. Наши слова и поступки — это свидетельство миру о нашем Господе, за которое мы несем ответственность. И часто это свидетельство о людях. Почему-то многие люди решили, что мы не несем ответственности за наши слова о других. Позвольте напомнить, что с точки зрения Евангелия это ни в коем случае не так.
На днях по интернету — антиклерикальному и, увы, части православного — разошлось свидетельство известного журналиста Сергея Бычкова, подхваченное одним чрезвычайно известным блогером, про пьянство и кокаинизм одного недавно умершего монаха. «Один скандал сменяется другим — сразу после Рождества в Иверском монастыре в Одессе, где наместником является викарный епископ, в его доме во время трехдневной попойки скончался иеромонах… Это был весьма странный священнослужитель — практически не служил, а если видели его во время богослужения, то обычно нетрезвым… митрополит Агафангел изо всех сил стремится замять этот скандал. Хотя уже стало известно, что в крови покойного иеромонаха было обнаружено большое содержание кокаина».
Через короткое время подоспело опровержение МВД Украины — монах действительно скончался от сердечного приступа, ни кокаина, ни алкоголя в его крови обнаружено не было. Что же наши блогеры? Написали «дорогие отцы и братья из Одесской епархии, простите нас, мы поторопились поверить клевете?». Увы, нет. Бурно перепощивать сомнительную сплетню, не спрашивая о достоверности источников, потом не помещать опровержений и не извиняться, когда выясняется, что это точно была клевета — это считается нормальным.
Позвольте заметить, что по любым меркам, даже по меркам чисто светской порядочности, это ненормально. По христианским меркам это тяжкий грех.
Но оба случая указывают на одну проблему — проблему выбора лидеров. Человек сам избирает, кому доверять, кому следовать, кого принять в проводники на своем духовном пути.
Много было сказано справедливых слов о вреде младостарчества — когда люди сами духовно (а то и душевно) нездравые берутся за духовное руководство. Но у этой проблемы есть и другая сторона — люди, которые ищут именно такого руководства. Люди, для которых главным авторитетом в вопросах веры становится не Писание, не Предание, не священноначалие — а эпатажный актер или эпатажный блогер. Я уверен, что в ближайшей церкви Вы найдете гораздо более здравое духовное руководство. Для этого придется оторваться от монитора? Что же, оторвитесь.