О «Законе об иностранных агентах» высказывались уже многие. Одни комплиментарно и даже восхищённо, другие — в стиле «Не дай Бог!», третьи — пытаясь выдержать некую среднюю разумную линию.
Владимир Берхин. Фото Анны Гальпериной
Эффективность и неэффективность прокурорских проверок, вовлечённость НКО в политическую деятельность, механизмы и схемы финансирования некоммерческих организаций, последствия применения закона для развития гражданского общества и диалога между гражданами и государством, особенности отчётности и налогообложения НКО — всё это уже успели многократно обсудить все желающие, и я в том числе.
Однако я бы хотел обратить внимание сейчас на одну интересную грань происходящего, которую вся эта история чрезвычайно ярко высветила — это самосознание российской патриотической общественности. Тех самых людей, которые поддерживают «Закон об иностранных агентах» как средство борьбы с иноземным политическим влиянием.
Так вот, эти люди живут в абсолютно иллюзорном мире, в мире выдумок и фантазий. Они одержимы подозрительностью, не обоснованной реальными фактами. Вот смотрите.
Поправки, известные как «Закон об иностранных агентах», вступили в силу 20 ноября 2012 года. Уже полгода, как закон работает. Прокуратуре был дан полный карт-бланш на проверки всех и вся. Поддержка «с самого верха» оказывалась максимально недвусмысленная.
О гигантских суммах иностранных поступлений в адрес российских политических НКО лично говорил Президент, правда, никаких названий ни Президент, ни его пресс-секретарь так и не назвали, несмотря на прямое обращение 50 некоммерческих организаций. Вообще, голоса собственно нкошников на этом фоне казались и вовсе мышиным писком.
И что же мы видим через полгода усердной прокурорской работы?
В стране сотни тысяч некоммерческих организаций. По данным Росстата, их только в 2007 году было более шестисот тысяч. Даже если отсеять те, которые не ведут активной деятельности, это всё равно огромное количество. И что же? Прокуроры накопали за всё время лишь сорок организаций, годных для вписывания в реестр «иностранных агентов».
При этом некоторые организации пришлось проверять несколько раз, чтобы найти хоть что то, а некоторым пришлось в качестве признака политической деятельности обозначить реально не используемые пункты Устава. То есть не сами действия, а возможность их совершить.
Как в анекдоте про мужчину, у которого нашли дома самогонный аппарат и привлекли за самогоноварение, мотивируя это тем, что раз есть аппарат, то он не стоит без использования. В ответ подозреваемый потребовал привлечь милиционера за изнасилование — «аппарат-то есть».
Большинство получивших предписание организаций — глубоко региональные экологи, вроде «Муравьёвского парка устойчивого развития», Амурского экологического клуба «Улукиткан» или дальневосточного природоохранного фонда «Феникс», о которых мало кто слышал за пределами их профессиональной области.
В основном это очень небольшие организации, с небольшим оборотом средств и крошечным штатом сотрудников. У фонда «Феникс», например, внедорожник за два миллиона рублей для работы в полевых условиях на сайте расположен в разделе «Мечты». И вот эту миниатюрную организацию мне пытаются представить как агента иностранного политического влияния? А на что он повлиял, в чём его опасность, и где его безумное финансирование, если даже на внедорожник не хватает?
Или, например, кто-то знает хоть что-то про достижения «Школы экологии души «Тэнгри»? Кто-то слышал, кроме самих экологов, чем вообще занимается Хабаровская краевая благотворительная общественная организация «Зеленый дом»?
Большинство найденных прокуратурой агентов именно таковы — это небольшие организации с крайне небольшим бюджетом, занятые в своей нише своей узкой тематикой. Их иностранное политическое влияние, как правило, заключается в том, что у них в Уставе есть пункты, позволяющие влиять на общественное мнение или же выдвигать предложения к органам власти. То есть не в реальной деятельности, а всего лишь в возможности её вести.
Но тогда получается, что никакого реального иностранного политического влияния данные организации не проводили в стране — иначе бы им предъявили реальную деятельность, а не её возможность.
Не было опубликовано никаких отчётов прокуратуры — какие же именно политические акции проводили или проводят выявленные агенты. Точно так же нет сведений о сколь-нибудь серьёзном финансовом потоке из-за рубежа в адрес разоблачённых как агенты организаций.
Фото: Геннадий Гуляев / Коммерсантъ
Да, под раздачу попали и организации более заметные — «Голос», «Мемориал», «Трансперенси Интернешенл». Но даже они на практике оказываются мало похожи на страшную угрозу из-за океана. Скажем, «Голосу» инкриминируют получение из-за границы премии от Хельсинской группы в размере 7000 евро.
Великие деньги, нечего сказать. Ещё примерно сто тысяч раз по столько же — и получится тот самый миллиард долларов, которые озвучил Путин в качестве размера иностранного финансирования НКО в первом квартале 2013 года. Правда, ещё ста тысяч иностранных агентов-НКО прокуратура не нашла, и куда ушли все эти безумные деньги — абсолютно неизвестно.
В общем и целом получается, что-то ли в России прокуратура работать не умеет, если уж нашла так мало агентов, а те, что найдены — столь неубедительны, то ли прокуратура очень хорошо умеет работать, и именно поэтому результаты её столь скромны.
И мне более вероятным представляется второе. Нет в стране никакой НКОшной политической сети, спонсируемой из-за рубежа. Не ведут никакие иностранные агенты в России вредоносной деятельности — или ведут, но не через НКО. Потому что прокуратура искала полгода — и почти ничего не нашла.
Зато успела напугать мирных благотворителей, закошмарить экологов и потребовать записать в реестр «Общество охотников и рыболовов» Ярославской области.
Но при этом, стоит на любом интернет-ресурсе начать разговор о пресловутом законе — как моментально начинаются бесконечные рассуждения — «в стране под видом НКО создана сеть агентов влияния», «гигантские деньги перекачивают в страну ради разрушения российского государства», «некоммерческие организации — не более чем ширма для политической деятельности иностранных спецслужб» и так далее в том же стиле и с той же уверенностью. Любой усомнившийся в этих постулатах сам оказывается в глазах оппонентов иностранным агентом, ему никто не верит, и любые его инициативы и идеи объявляются вредными и излишними.
Но практика показала, что это неправда. Никаких реальных фактов массированного финансирования оппозиции из-за рубежа через НКО или подрывной политической работы спонсируемых из-за рубежа НКО прокуратура не нашла. Нашла несколько организаций со скромным бюджетом и скромной деятельностью, а также ещё несколько, у которых нет даже и политической деятельности — одна возможность.
Зато проверка хорошо показала, чего стоят «патриотические» переживания на тему окопавшихся агентов и откуда они берутся. Это не более чем фантазии людей, одержимых страстью подозрительности.
Этим хорошим людям я бы рекомендовал вспомнить, что писал о подозрительности Иоанн Златоуст: «Когда не подозреваешь ничего злого, тогда не можешь и замышлять зла», — а также что писал святитель Филарет Московский: «Лучше избыток доверия, нежели избыток подозрения. Ибо лишнее доверие — моя ошибка, а лишнее подозрение — обида ближнему. Старайтесь намерение и сердце ближнего понимать в хорошую, а не в худую сторону, тогда вы будете безопаснее от вредной погрешности, а он удобнее сделается лучшим».
После чего принести церковное покаяние и в дальнейшем стараться придерживаться фактов.