Непосредственным поводом к заявлению «синода» «Украинской православной церкви киевского патриархата» стало Обращение Священного Синода Русской Православной Церкви к православным христианам Украины, пребывающим вне единства со Святой Церковью от 26 июля 2010 г. Заявление раскольников в грубой и дерзкой форме обвиняет священноначалие Матери – Русской Православной Церкви, от которой раскольники уклонились в схизму, в манипуляции, незнании истории и неготовности дать богословское обоснование канонической позиции РПЦ. Это обоснование неоднократно было дано, однако, естественно, никто в Русской Православной Церкви не собирается давать официальных ответов на обращения и заявления расколоучителей. Главной целью этих раскольнических документов является провокация, желание заставить священноначалие канонической Церкви отреагировать, что будет тут же истолковано вождями филаретовского раскола как признание их равной стороной церковного диалога. Однако никто не мешает отдельным православным священнослужителям и исследователям подвергать измышления раскольников критическому анализу. Данный небольшой труд представляет собою последовательный разбор избранных по усмотрению автора положений последнего заявления филаретовского «синода» в свете православного богословия, канонического права и церковной истории.
* * *
«Заявление» филаретовцев: «Ответственно утверждаем, что в Украине нет церковного раскола, а имеет место лишь разделение по признаку юрисдикции (подчиненности)».
Данное утверждение является настоящей манипуляцией сознанием верующих, а также прямой ложью. Разделение по признаку юрисдикции возникает в том случае, когда две Поместные Православные Церкви, обе являющиеся общепризнанными в семье Вселенской Церкви, имеют две юрисдикции на одной канонической территории. Подобная ситуация также не является нормальной и может повлечь возникновение раскола (ведь, как правило, речь идет о вмешательстве одной Церкви на каноническую территорию другой), однако, как правило, уврачевывается в результате братского диалога между Церквами, компромисса или внешних обстоятельств, ведущих к исчезновению юрисдикции одной из Церквей. С примером подобного рода юрисдикционного разделения на одной территории, хотя и не между Поместными Церквами, но между двумя равноправными и общепризнанными митрополиями одной (Антиохийской) Поместной Церкви (Тирской и Беритской), мы сталкиваемся в деяниях 4 Вселенского Собора, разрешившего территориальный спор между митрополиями. Разделение по признаку юрисдикции следует отличать не только от раскола, но и от иных случаев внутрицерковных разделений. В случае с современной ситуацией на Украине, мы имеем дело не с двумя Церквами, входящими в семью Поместных Церквей, а с расколом, отделившимся от одной Поместной Церкви (Русской) на части ее территории по этнофилетическому принципу, расколом, вожди которого были подвергнуты церковным прещениям (запрещению в священнослужении, лишению священного сана, анафематствованию) своей Матерью Церковью, от которой некогда приняли хиротонию. Никакой «Поместной Церковью» этот непризнанный всеми Православными Церквами и не входящий в их вселенскую семью раскол не является. Отсюда ложен следующий вывод расколоучителей:
«Поэтому все слова Священного Писания, канонов, Святых Отцов и другие мысли и утверждения, которые Православная Церковь использует относительно церковных расколов, к Киевскому Патриархату по своей сути не имеют никакого отношения. Считая Киевский Патриархат «расколом», руководство Русской Церкви манипулирует сознанием верующих, вводя их и все общество в заблуждение».
«Заявление»: «Согласно 1 правилу святого Василия Великого расколом именуется разделение во мнениях о некоторых предметах церковных и из-за вопросов, допускающих уврачевание. Примером раскола святитель называет учение о покаянии, отличающееся от православного (раскол кафаров, то есть так называемых чистых, которые учили, что после крещения невозможно покаяние для тех, кто согрешил смертным грехом, например – отрекся от Христа). Современными примерами расколов можно назвать разделение по поводу использования церковных обрядов (старообрядческий раскол) или по поводу проведения реформ церковной жизни (обновленческий раскол»).
Искусственным ограничением расколов от Церкви вышеприведенными примерами раскольники-филаретовцы сознательно искажают определение раскола, данное святителем Василием и общепринятое в Православной Церкви и ее каноническом праве, и абсолютно волюнтаристски предпринимают попытку втиснуть данное важнейшее каноническое правило в прокрустово ложе собственных измышлений. В своем первом правиле святитель Василий Великий, помимо ереси, дает определение расколу и самочинному сборищу:
«…раскольниками (назвали древние – А.Н.) разделившихся в мнениях о некоторых предметах церковных, и о вопросах, допускающих уврачевание: а самочинными сборищами назвали собрания, составляемыя непокорными пресвитерами, или епископами, и ненаученным народом. Например, аще кто, быв обличен во грехе, удален от священнослужения, не покорился правилам: а сам удержал за собою предстояние и священнослужение, и с ним отступили некоторые другие, оставив кафолическую Церковь: сие есть самочинное сборище. О покаянии мыслити инако, нежели как сущие в церкви, есть раскол».
Как видим, раскол определяется как разделение от Церкви по причине мнений о «некоторых предметах церковных». В отличие от ереси, искажающей догматическое учение, раскол есть отступление в области предметов церковных, т. е. церковного устройства, канонического учения. Святитель Василий говорит о «некоторых предметах церковных», не конкретизируя, показывая, что раскол может быть отпадением от Церкви по самым различным вопросам церковного устройства и церковной практики. Сами того не понимая, авторы «заявления синода упц кп» ставят себя в двусмысленное положение: если они признают, что вопрос об автокефалии, поднятый ими в качестве повода для устроения раскола, относится к области «предметов церковных», то их разрыв с Церковью однозначно подпадает под определение раскола, изложенное в рассматриваемом правиле свт. Василия Великого; если же они считают, что данный вопрос – не «предмет церковный», то сами же свидетельствуют, что являются даже не церковным расколом, но общественно-политической организацией, партией националистического направления, вообще не входящей в область применения церковного права.
Из приведенного текста 1 правила свт. Василия видно, что «упц кп» попадает под определение не только раскола, но и самочинного сборища, парасинагоги. Как совершенно справедливо отмечает видный сербский толкователь канонов начала ХХ века епископ Никодим (Милаш) в толковании рассматриваемого правила, «парасинагога в немногом отличается от раскольников, как они охарактеризованы святым Василием, почему в 7 правиле II всел. собора парасинагоги и не упоминаются, а только говорится, как надлежит принимать в церковь православную еретиков и раскольников, подразумевая под последними и парасинагоги, к которым, впрочем, относятся предписания и многих других правил».
Хотя все расколы в той или иной степени объединяют в себе признаки схизмы и парасинагоги, в Церкви сложилась традиция именовать их собственно расколами. Более того, в канонах и сами расколы часто стоят в ряду ересей, чем ясно показывается условность различения тех или иных форм отпадения от Церкви Христовой. Так, отцы II Вселенского собора в 7 правиле говорят:
«Еретиками же именуем как тех, которые издавна чуждыми церкви объявлены, так и тех, которые после того нами анафеме преданы; кроме же сего и тех, которые хотя притворяются, будто веру нашу исповедуют здраво, но которые отделились, и собирают собрания против наших правильно поставленных епископов». Таким образом, ересью уже именуется любое отделение от церковного общения.
Необходимо также отметить, что святитель Василий дает лишь примеры раскола и парасинагоги, но не ограничивает эти виды отступления от Церкви приведенными им примерами. Авторитетный древний толкователь канонов Зонара в толковании 33 правила Лаодикийского собора разъясняет определения термина «раскольники»: «Раскольниками (σχισματικοί) называются те, которые относительно веры и догматов здраво мыслят, но по некоторым причинам (διά τίνας δέ αίτίας) отдаляются и устрояют свои отдельные собрания». Совершенно очевидно, что предпринятая филаретовцами попытка исказить представление о природе и характеристиках раскола, попытка противопоставить 1 правило святителя Василия Великого всей церковной традиции, выраженной как древними, так и новыми толкователями святых канонов, является абсолютно лживой и провальной.
1 правило святителя Василия необходимо также понимать в контексте иных канонов Святой Церкви, в которых упоминается раскол, что дополнительно показывает несостоятельность попытки лидеров «упц кп» легитимировать свою раскольническую структуру.
13 и связанные с ним 14 и 15 правила Двукратного собора весьма определенно говорят о расколе:
«Вселукавый, посеяв в Церкви Христовой семена еретических плевел, и видя, яко оне мечем Духа посекаются из корени, вступив на другой путь козней, покушается безумием раскольников разсекати тело Христово; но и сей его навет совершенно воспрящая, святый собор определил ныне: аще который пресвитер или диакон, по некоторым обвинениям, зазрев своего епископа, прежде соборнаго изследования и разсмотрения, и совершеннаго осуждения его, дерзнет отступити от общения с ним, и не будет возносити имя его в священных молитвах на литургиях, по церковному преданию: таковый да подвергнется извержению, и да лишится всякия священническия чести. Ибо поставленный в чине пресвитера, и восхищающий себе суд, митрополитам предоставленный, и, прежде суда, сам собою осуждати своего отца и епископа усиливающийся, не достоин ни чести, ниже наименования пресвитера. Последующие же таковому, аще суть некие от священных, токожде да лишены будут своея чести: аще же монахи или миряне, да отлучатся вовсе от церкви, доколе не отвергутся сообщения с раскольниками, и не обратятся к своему епископу» (13 пр.). Здесь речь идет о пресвитерах или диаконах, следующее 14 правило говорит то же самое о епископах, отделяющихся от митрополита:
«Аще который епископ, поставляя предлогом вину своего митрополита, прежде соборнаго разсмотрения, отступит от общения с ним, и не будет возносити имя его, по обычаю, в Божественном танодействии: о таковом святый собор определил: да будет низложен, аще токмо обличен будет, яко отступил от своего митрополита, и сотворил раскол. Ибо каждый должен ведати свою меру: и ниже пресвитер да пренебрегает своего епископа, ниже епископ своего митрополита». 15 же правило говорит уже о митрополитах, отделяющихся от своего Патриарха:
«Что определено о пресвитерах и епископах и митрополитах, то самое, и наипаче, приличествует патриархам. Посему, аще который пресвитер, или епископ, или митрополит, дерзнет отступити от общения с своим патриархом, и не будет возносити имя его, по определенному и установленному чину, в божественном тайнодействии, но прежде соборного оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол: таковому святый собор определил быти совершенно нужду всякого священства, аще токмо обличен будет в сем беззаконии».
Итак, отделение от своего Патриарха, не важно по какой причине, со стороны любого митрополита, епископа или пресвитера есть раскол. Поэтому в полном соответствии со святыми канонами основатель раскола «упц кп» Денисенко был лишен священного сана. А затем, как презревший каноническое определение о нем священноначалия, продолживший кощунственно именовать себя не только митрополитом, но и патриархом и дерзающий совершать богослужения, был и отлучен от Церкви в соответствии с 28 правилом святых апостолов: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, праведно за явные вины изверженный, дерзнет коснутися служения, некогда ему порученного: таковый совсем да отсечется от Церкви». Также правило 4 Антиохийского собора гласит: «Аще который епископ, изверженный от сана собором, или пресвитер, или диакон своим епископом, дерзнет совершити какую либо священную службу: епископ ли по прежнему своему обычаю, или пресвитер, или диакон: таковому отнюдь не позволяется, на другом соборе, ни надежду восстановления в прежний чин имети, ниже до принесения оправдания допущену быти. Но и все сообщающиеся с ним да будут отлучены от церкви, и наипаче, когда зная осуждение, произнесенное противу вышереченных, дерзнуть имели общение с ними».
В приведенных ими примерах расколов, подобранных с определенной целью, г-н Денисенко и его команда как-то запамятовали упомянуть мелитианский раскол в Александрийской Церкви в IV веке. А между тем, он представляет особый интерес, так как: а) произошел он по причине именно «юрисдикционной», а никак не обрядовой или дисциплинарной и б) никто никогда не отрицал, что мелитианство было именно расколом. Вот что читаем по вопросу мелитианского раскола в «Лекциях по истории Древней Церкви» профессора В. В. Болотова (глава «Мелитианский раскол»):
«Не против дисциплины в отношении к падшим, а против существующего в Египте церковно-административного строя направлялся раскол Мелития. Совершая хиротонии в чужих парикиях, Мелитий затрогивал права других епископов и вместе с тем права архиепископа александрийского (Мелитий был епископом Александрийской Церкви, его Ликопольская область являлась частью этой Церкви). Централизация в церковном строе Египта уже в то время была весьма сильна: все епископы в Египте были посвящаемы или архиепископом александрийским или не иначе, как с его дозволения. Таким образом, каждая хиротония епископа, совершенная Мелитием, была вторжением его в права архиепископа александрийского… Мелитианским вопросом занимался и Никейский собор… По вопросу о наличных мелитианах собор издал особое послание. За Мелитием оставлен только титул епископа без права совершать хиротонии и другие иерархические действия. Мелитианские епископы оставлены в их сане, хотя без права управлять церковью, пока жив их кафолический совместник, епископ того же города. В случае его смерти мелитианские епископы могут занять его кафедру, если их изберет народ и утвердит архиепископ александрийский. При этом весьма трудным для понимания является выражение послания: «утверждение получает от лучшия руки». Никак нельзя отрицать и той возможности, что в этих случаях александрийский архиепископ рукополагал их вновь…» Хотя профессор Болотов рассматривает рукоположение мелитианских епископов как один из вариантов прочтения соответствующего отрывка из послания I Вселенского собора, показательно, что этот крупнейший специалист в области древнецерковной истории нисколько не усомнился в нормативности подобной практики для Церкви в IV столетии.
Наконец, взгляды самого святителя Василия Великого также необходимо рассматривать в контексте всего его творчества. Святой отец говорит, что в борьбе с еретиками он обращался к темам, в которых заблуждались еретики (De fide // PG 31; 677). Он перечисляет ереси и ересиархов: Арий, Савеллий, Аэций, Евномий, Маркион, Монтан и Присцилла, Валентин, Павел Самосатский, Маркелл Анкирский, Аполлинарий Лаодикийский, кафары, новациане, апотактики, энкратиты, гидропарастаты, саккофоры, маркиониты, пепузины (или монтанисты) и валентиниане, манихеи, пневматомахи, милленаристы (хилиасты). Внимание! Среди каталога еретиков находятся явные раскольники, такие как новациане. Следовательно, для свт. Василия Великого раскол и ересь по сущности не различались.
«Заявление»: «В Киевском Патриархате нет никаких отличий от всей полноты Православной Церкви ни в вероучении, ни в совершении таинств и других богослужений, ни в практике применения норм канонического права. Все противоположные утверждения противников Киевского Патриархата по этому поводу являются голословными или основанными на слабой аргументации. Подтверждением этого является простое сравнение Киевского Патриархата с вышеупомянутыми расколами».
Все более становится понятной цель надуманного ограничения типов раскола лишь некоторыми примерами. При помощи такой несложной манипуляции неискушенному читателю хотят внушить мысль: раз филаретовский раскол не похож на указанные самими же филаретовцами отдельные примеры расколов, то он вовсе и не раскол. Выше мы показали, что «предметы церковные», являющиеся поводом для создания схизмы, – понятие куда более широкое, чем те узкие рамки, которые пытаются навязать раскольниками. Самое же главное, что в 1 правиле свт. Василия Великого, как и в других канонах, акцент делается не на повод к схизме, а на сам факт схизмы, отделения от церковного единства, который и является церковным преступлением (см., напр., 13-15 правила Двукратного собора; толкование Зонарой 33 правила Лаодикийского собора), причем столь тяжелым, что вполне может быть поставлен в один ряд с ересью (что и сделали отцы II Вселенского собора в 7 правиле). Поэтому не стоит оправдывать раскол отсутствием (мнимым, об этом – ниже) отличий в вероучении или в форме совершения таинств и обрядов.
Очень ярко по этому поводу говорит святитель Иоанн Златоуст, его слова буквально являются прямым ответом на самооправдания украинских раскольников: «Сказанное мной (по поводу раскола – А.Н.) направлено против тех, которые без разбора пристают к людям, отделяющимся от Церкви. Если эти последние содержат противные (нам) догматы, то потому самому не должно с ними иметь общения; если же они мыслят одинаково с нами, то еще больше (должно избегать их)…Не знаете разве, что случилось с Кореем, Дафаном и Авироном? Но одни ли они потерпели? Не вместе ли с ними (погибли) и их сообщники? «Что говоришь ты? У них та же самая вера, и они также православны». Если так, отчего же они не с нами? Един Господь, едина вера, едино крещение. Если у них хорошо, то у нас худо… Скажи мне: уже ли вы считаете достаточным то, что их называют православными, тогда как у них оскудела и погибла благодать рукоположения? Что же пользы во всем прочем, если у них не соблюдена эта последняя? Надобно одинаково стоять как за веру, так и за нее (благодать священства). А если всякому позволительно, по древней пословице, наполнять свои руки, быть священником, то пусть приступят все, и напрасно устроен этот жертвенник, напрасно (установлен) церковный чин, напрасно лик иереев: ниспровергнем и уничтожим это… Итак, я говорю и свидетельствую, что производить разделения в Церкви не меньшее зло, как и впадать в ереси» (Толкование на послание св. ап. Павла к Ефесянам. Беседа 11, 5).
А святой Оптат Милевитский называл раскол большим грехом, чем даже убийство или идолопоклонство (О донатистской схизме. I, 11).
К сожалению, сама чистота исповедания веры, которой так похваляются члены «синода» «упц кп», вызывает большие сомнения. Как справедливо отметил епископ Никодим (Милаш), «в творениях святых отцов и учителей церкви раскольники довольно часто обозначаются именем еретиков. В действительности, мы находим много расколов, которые при возникновении своем еще держатся православия, но потом мало-помалу отступают от него и усваивают себе ту или другую ересь, от которой уже больше никогда не отделяются. Объяснение это находит себе подтверждение, напр., в толкованиях блаженного Иеронима на послание апостола Павла к Титу и у Августина» (толкование 7 правила II Вселенского собора).
В филаретовском расколе культивируются такие экклезиологические ереси, как учение о неизгладимости благодати священства и невозможности полного лишения сана клирика со стороны законного священноначалия, учение о сохранении единства Церкви в совокупности не сообщающихся друг с другом расколов, что является фактически разновидностью протестантского учения о «невидимой Церкви» и связанной с последним протестантской же «теории ветвей». «Киевский патриархат» утверждает идентичность своих «таинств» с таинствами полноты Православной Церкви, в то время как, во-первых, сама полнота Церкви за ним этого не признает, во-вторых, в «упц кп» отсутствует главное условие правильного совершения таинств – апостольская преемственность, таинство священства, поскольку основатели раскола были лишены сана Архиерейским Собором Поместной Церкви, от которой приняли рукоположение и епископами которой являлись, и по этому вопросу изначально существует всеправославный консенсус.
Что касается «отсутствия отличий» «упц кп» от полноты Православной Церкви «в практике применения норм канонического права», то это уже откровенный цинизм. Устроив раскол, не подчинившись прещениям законного священноначалия, основанным в том числе и на таких нормах канонического права, которые предусматривают церковные наказания за аморальный образ жизни, совершив клятвопреступление, пребывая вне общения со всей Вселенской Церковью, эти люди не понятно вообще каким образом дерзают поминать тему канонического права.
«Заявление»: «В истории Церкви не раз бывали случаи церковного разделения, которые современники считали расколом и даже ересью, но с течением времени они были оценены иначе. Например, разделение Константинопольской Церкви, вызванное спорами между последователями патриархов Игнатия и Фотия, каждый из которых был непримиримым противником другого, но которые оба причислены к лику святых. В новое время десятки лет Московская патриархия «карловацким расколом» именовала Русскую Православную Церковь Заграницей, но в настоящее время прошлые взаимоотношения между ними названы «трагическим разделением». Подавляющее большинство случаев провозглашения автокефалии Поместных Церквей в ХІХ – ХХ веках также сопровождались провозглашением «анафем» или других прещений относительно новообразованных Церквей. Но с годами «анафемы» и «схизмы» забывались, и когда-то разделенные Церкви возобновляли молитвенное и каноническое общение на основе взаимного признания иерархии и таинств, а также статуса автокефалии. Именно такой случай имеет место и в Украине».
Приведенные выше несколько предложений представляют собою смесь откровенной лжи, полуправды и необоснованных выводов.
Да, действительно, существует такое понятие, как внутрицерковное разделение. Однако это вовсе не некий постфактум легитимированный раскол, как пытаются представить дело филаретовские «богословы». Прежде чем перейти к примерам, укажем те фундаментальные отличия, которые не позволяют смешивать внутрицерковное разделение и раскол.
Существенным признаком раскола является канонически обоснованное осуждение его полномочной церковной властью, признанное как полнотой Поместной Церкви, в пределах которой наложено данное отлучение (если речь идет о расколе в пределах одной Поместной Церкви), так и полнотой всеправославной. И, наоборот, в случае внутрицерковного разделения отсутствуют такие необходимые признаки раскола, как канонически обоснованные прещения, и консенсус касательно таковых прещений на поместном и всеправославном уровне. Необходимость всеправославного консенсуса, разумеется, не означает того, что Высшая Церковная Власть каждой Поместной Церкви в случае возникновения на ее канонической территории раскола обязана ждать санкции абсолютно всех епископов Православной Церкви. Если осуждение раскола имеет каноническое обоснование и наложено в соответствии со святыми канонами, то продолжение общения с раскольниками со стороны отдельных иерархов иных Поместных Церквей и даже некоторых их Предстоятелей означает не церковную легитимацию раскола, а ставит вопрос о канонической ответственности лиц, находящихся в общении с раскольниками. Тут важен именно общеправославный характер такого консенсуса по тем или иным раскольникам. Раскольники оказываются полностью оторванными от Евхаристического общения с Церковью, пребывающие же во внутрицерковном разделении части одной Поместной Церкви или две Поместные Церкви находятся в общении с другими Православными Церквами.
Подобное определение отличия раскола от внутрицерковного разделения основано на самой практике двухтысячелетней истории Христовой Церкви. В церковном сознании всегда ясно было осознание этого отличия, на котором и основывался соборный разум Церкви при умирении разделений внутри Церковного Тела и преодолении расколов от Церкви. Ложь филаретовцев состоит в утверждении, что все современники считали внутрицерковные разделения расколом и даже ересью, в то время как на таких позициях стояли лишь некоторые современники, как правило, основные фигуры данного разделения, крайние полемисты и т. п. У других же современников, в том числе Предстоятелей канонических Поместных Церквей, многочисленных авторитетных иерархов, духовенства, монашествующих и мирян, существовало четкое осознание того, что обе стороны, пребывающие во внутрицерковном разделении – части Церкви, обе – православны.
Более понятным языком определение раскола дано в недавнем интервью председателя Синодального Информационного отдела РПЦ В.Р. Легойды: «Раскол возникает, когда определенные иерархи и клирики отходят от законного священноначалия, попирают святые каноны, и за это на основании этих канонов, при соблюдении положенной процедуры церковного суда, отлучаются законной церковной властью от общения с Церковью. Остальные Православные Церкви признают это отлучение и также прерывают общение с раскольниками» (1). Сохраняющие же общение с расколом сами становятся раскольниками. Внутрицерковное разделение – это когда обе стороны конфликта православны, обе не только не попирают канонов Церкви, но, наоборот, как правило, спор идет о более точном соблюдении канонов. Ни одна из сторон не отлучена от Церкви или не подвергнута прещениям имеющей на то права законной церковной властью, взаимные же прещения конфликтующих сторон выходят за рамки их полномочий.
Гипотетический пример: если бы сегодня возник конфликт внутри, скажем, УПЦ между епископами региона «А» и епископами региона «Б», то, даже используй они друг против друга прещения, таковые будут не имеющими силы, поскольку для прещений в отношении любого епископа УПЦ необходим суд Архиерейского Собора всей УПЦ, утвержденный ее Предстоятелем (если таковой сам не состоит под церковным судом, как было в случае с Филаретом Денисенко) и подтвержденный Предстоятелем РПЦ. Также незаконными будут прещения, если епископ, подвергаемый церковному суду, не извещен о нем и не приглашен на него. Если епископ (как также имело место в случае с Филаретом Денисенко) сам отказывается явиться на суд Собора своей Поместной Церкви, решение вполне канонически выносится в его отсутствие – так был осужден ересиарх Несторий на III Вселенском соборе. Кроме того, при внутрицерковном конфликте прещения конфликтующих сторон не признаются другими Поместными Церквами, остающимися в общении с обеими сторонами.
Теперь рассмотрим те примеры, которые приводятся в Заявлении «синода» «упц кп», и увидим их принципиальное отличие как от расколов вообще, так и от филаретовского раскола в частности.
Разделение между фотианами и игнатианами в IX столетии в Константинопольской Церкви никак нельзя сравнивать с филаретовским или каким-либо другим расколом. Это было именно внутрицерковное разделение, вызванное противоканоническими действиями императорской власти, ее давлением и абсолютно узурпаторским вмешательством известного римского папы Николая, являющегося одним из крупнейших средневековых теоретиков безграничности папской власти (тогда Рим был еще в общении с Вселенской Церковью, но уже находился на пути разрыва с ней), и его преемника папы Адриана в дела Константинопольской Церкви.
Краткая история этого разделения такова. В ноябре 857 г. Императором Михаилом III с патриаршего престола Константинопольской Церкви смещается Патриарх Игнатий. Хотя смещение это противозаконное и вызывает смуту среди части духовенства и народа, Игнатий все же соглашается на избрание преемника себе. Это очень важный факт, поскольку при последующих «прещениях» папство и игнатиане часто будут ссылаться на якобы «узурпацию» Фотием патриаршей власти. В том же 857 г. Патриархом Константинопольским становится Фотий. Правительство начинает гонение против Игнатия и его приверженцев, публично объявлявших смещение предыдущего Патриарха незаконным.
В ответ раздраженные сторонники Игнатия разрывают общение с Патриархом Фотием и, собравшись в одном из константинопольских храмов, объявляют об отлучении Фотия. Понятно, что это нельзя назвать хоть сколько-нибудь правомочным актом. Несколько человек собираются в храме тайком и отлучают Предстоятеля огромной Константинопольской Церкви.
Не без давления правительства в качестве ответной меры на Константинопольском (Двукратном) соборе под председательством Патриарха Фотия в 861 г. происходит осуждение Патриарха Игнатия, причем (ввиду того, что акты собора впоследствии были сожжены, а сведения о нем сохранились только у его противников) толком не известно, что это было за осуждение – отлучение (запрещение в священнослужении), низложение или анафема. Источники путаются. В любом случае, данное осуждение также было неканонично, хотя в соборе приняло участие гораздо большее число иерархов, чем в вышеупомянутом собрании игнатиан. На соборе не были выслушаны и даже приглашены как минимум 25 известных митрополитов и епископов, поддерживавших Игнатия, против решений собора восстало византийское монашество и часть паствы. Т. е. со всей очевидностью отсутствовал консенсус по данному прещению внутри самой Константинопольской Церкви. Не было и консенсуса всеправославного: ни один из Предстоятелей иных Поместных Церквей не признал осуждения Игнатия. Римская Церковь подчеркнула, что признает Патриархом только Игнатия и пребывает в общении с ним. Позиция Восточных Патриархатов представляется такой: они не разбираются в константинопольской смуте, поэтому, пребывая в общении с действующим Патриархом Фотием, не осуждают и Игнатия. Вместе с тем канонические правила Двукратного собора не вызвали споров даже со стороны ревностных игнатиан, почему были включены в канонический сборник Православной Церкви.
После того, как уже Император Василий Македонянин низводит Фотия и вновь возводит на патриарший престол Игнатия, в 869 г. проходит Константинопольский собор, на котором был анафематствован отстраненный Патриарх Фотий. Собор этот, признанный в Римо-Католической церкви восьмым вселенским, не имеет никакого канонического значения в Православной Церкви. Его решения не правомочны не только в силу того, что были нечисты с догматической точки зрения – слишком неоправданные уступки были сделаны папе, что граничило с признанием папского примата. На Соборе приняло участие меньшинство епископов Константинопольского Патриархата, а представители Восточных Патриархов оказались либо самозванцами, либо просто превысили свои полномочия. На последовавшем уже после смерти Игнатия и очередного восстановления Фотия соборе были зачитаны письма Восточных Патриархов, в которых те указывали, что никогда не признавали каноничность осуждения Фотия и неизменно оставались в общении с ним и его сторонниками. Важно также упомянуть и о том, что Фотий с Игнатием примирились при жизни, попросили друг у друга прощения и оба впоследствии были канонизированы Церковью.
Итак, внутрицерковное разделение в Константинопольской Церкви IX столетия между Патриархами Фотием и Игнатием имеет огромные отличия от филаретовского раскола, которые не возможно не увидеть даже не искушенному в канонах читателю. В IX веке анафемы не были произнесены соборами, представлявшими всю полноту епископата Поместной Церкви, эти анафемы не были признаваемы большинством епископата и духовенства (в случае с анафематствованием Фотия) или существенной частью епископата, духовенства и мирян, а также почти всем монашеством (в случае с отлучением Игнатия) Константинопольской Церкви. Восточные Патриархаты также не признавали ни низложения Фотия, ни низложения Игнатия. Лишь Рим вмешивался в ситуацию, соучаствуя в осуждении Фотия и долгое время признавая только Игнатия – вовсе не из побуждений справедливости, а стремясь таким образом утвердить свое мнимое право утверждать Константинопольских Патриархов и обладать властью над всей Церковью. Однако на соборе 879-880 гг. и папские легаты торжественно признали Фотия.
Филарет же низложен и предан анафеме с соблюдением всех канонических процедур всеми архиереями Поместной Церкви, епископом которой он сам являлся. Духовенство, монашество и миряне восприняли это осуждение с полным одобрением. Оно принято всеми Поместными Церквами, и поныне не признающими ни филаретовскую «иерархию», ни филаретовские «таинства». Ни одна Поместная Церковь не состоит и не состояла в общении с украинскими раскольниками.
Другой пример, приводимый филаретовским «синодом» — разделение внутри Русской Церкви между Русской Православной Церковью Московского Патриархата и Русской Православной Церковью Заграницей (РПЦЗ). Что касается термина «карловацкий раскол» применительно к РПЦЗ, то он, как и соответствующие оскорбительные термины в отношении Московской Патриархии, не является соборным определением, а представляет собою пусть и распространенное, но частное высказывание полемистов.
Запрещение в священнослужении, наложенное на епископат и духовенство РПЦЗ Временным Патриаршим Синодом при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя в 1934 г., являлось неправомочным, так как: а) имело одним из своих оснований политические убеждения иерархов РПЦЗ (отказавшихся дать подписку на лояльность советской власти в ответ на требование митрополита Сергия еще в конце 1920-х гг.; хотя это основание не упоминается в Указе 1934 г., именно отказ от выражения лояльности советской власти стал причиной церковно-административного отхода РПЦЗ от Московской Патриархии), что прямо воспрещено Поместным Собором РПЦ 1917-1918 гг.; б) превосходило полномочия Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и не было одобрено ни Архиерейским Собором, ни самим Патриаршим Местоблюстителем (как стало известно в последнее время из протоколов допросов НКВД, Патриарший Местоблюститель священномученик Петр (Полянский) даже в условиях сталинских застенков отказался признать Первоиерарха РПЦЗ митрополита Антония (Храповицкого) виновным в церковных преступлениях и достойным канонических санкций); в) отсутствовала возможность соблюсти каноническую процедуру суда над епископом – вызов его на церковный суд.
РПЦЗ никогда не порывала с Матерью-Церковью, не создавала новую «церковь», подобно филаретовцам или «УАПЦ», но всегда считала себя неотрывной частью Русской Православной Церкви, лишь временно, в силу обстоятельств, оторванной от Церкви в Отечестве. Первая Глава Временного Положения о Русской Православной Церкви Заграницей гласила: «Русская Православная Церковь заграницей… есть неразрывная часть Российской Православной Церкви, временно существующая на автономных началах».
Ни РПЦ МП, ни РПЦЗ никогда соборно не налагали друг на друга отлучение или иные прещения. Раскольники часто ссылаются на резкие высказывания отдельных иерархов и церковных писателей из обеих юрисдикций, но высказывания – не официальные церковные решения. Расколоучители очень не любят один исторический факт, имеющий в определении статуса РПЦЗ огромное значение. Дело в том, что вопрос об отлучении РПЦЗ был поднят на Поместном Соборе РПЦ 1971 г., он был поставлен ребром: раскол или не раскол, отлучать или не отлучать, да или нет. И соборным ответом было: нет! Поместный Собор Русской Православной Церкви официально отказался отлучить Русскую Зарубежную Церковь, было лишь решено дополнительно изучить этот вопрос… Трудно сейчас представить, какая смелость была нужна для подобного решения, учитывая, что советский агитпроп выдавал брошюру за брошюрой, в которых советские «специалисты» из кафедр научного атеизма, вдруг превратившись в знатоков канонического права, яростно доказывали антиканоничность «белоэмигрантского карловацкого раскола». Но Русская Православная Церковь не сломалась и Зарубежную Церковь не осудила.
Также, в отличие от подлинных раскольников, Русская Зарубежная Церковь оставалась в общении с Поместными Православными Церквами, ее иерархи участвовали в хиротониях епископов разных Поместных Церквей. Даже после прекращения официального общения (на уровне духовенства и приходов Евхаристическое общение оставалось всегда, например, часты были случаи, когда уходившего в отпуск американского священника Антиохийского Патриархата заменял его собрат из РПЦЗ и наоборот) с большинством греческих Церквей до самого воссоединения РПЦЗ сохраняла сослужение с Сербской и Иерусалимской Церквами. Иерусалимские Патриархи назначали и благословляли клириков и игумений РПЦЗ в Русской Духовной Миссии на святой Земле, паломники из РПЦЗ опять же, в отличие от филаретовцев, официально допускались к причащению на Гробе Господнем. Много еще можно было бы написать, но и этого достаточно для того, чтобы увидеть очевидную разницу между РПЦЗ и расколом.
(Окончание следует)
___________________________
(1) http://www.bogoslov.ru/text/969507.html
Читайте также:
О значении обращения Священного Синода Русской Православной Церкви к раскольникам
Источник: «Одна Родина«