Я назвал бы её «проблемой перевода», оговорюсь сразу речь не идет о вопросах, связанных с русификацией богослужения, и о том, что меня в действительности волнует достаточно мало теперь говорят, что конечно же никак не умаляет значимости этой проблематики для нашей Церкви. Как известно — один из благодатных даров Пятидесятницы — это дар говорения на языках. В этот день Святой Дух сойдя на апостолов не только утвердил их в вере, запечатлел в их сердцах глубину Евангелия, но и сообщил им способность передавать это знание другим, в том числе иноязычным своим современникам. Событие Пятидесятницы открывает для нас принципиальную возможность и даже необходимость перевода христианского Благовестия на иные языки.
Сегодня для нас очевидно, что проблема перевода в Церкви не может пониматься нами лишь только в узко лингвистическом смысле, как перевод Священного Писания или богослужение на языки, скажем малых народов, хотя и этот вопрос так же и по сей день сохраняет свою актуальность, но в более широком контексте речь идёт о переводе Благовестия с языка одной культуры на язык культуры другой. Когда мы мы с вами говорим о том, что Предание это жизнь Церкви в Духе Святом, то речь идёт в значительной степени и о проблеме перевода. Дело в том, что перед Церковью с первых дней её существования стоит задача постоянного выражения и «перекодировки» той совокупности смыслов, которую содержит в себе Божественное Откровение, и жизнь в Духе всегда являлась критерием неискажённой передачи этой совокупности смыслов. С высоты современного гуманитарного знания мы понимаем, что ничего не может быть выражено раз и на всегда, нет в языке того, что абсолютно непреложно хранилось бы в нём тысячелетиями, потому, что сам человеческий мир изменчив. И наш язык, как часть этого мира есть живая реальность. Даже за одним словом нельзя на века закрепить тот или иной смысл, сделать так, чтобы знак и его единственное значение навсегда неразлучно пребывали вместе. Например, всем известно, что Аристотель определял человека, как «политическое животное». Сейчас, полагаю, в современном контексте эта фраза прозвучит как оскорбление, если мы применим её к кому нибудь из представителей нашего политического истеблишмента, поскольку теперь у этих двух слов иное бытование в языке, или скажем проще, — их значение несколько изменилось.
Невозможно перенести слово из одной эпохи, из определённой культурной ситуации в другую вместе со всем смысловым шлейфом, сопровождающем это слово. Любая вербальная богословская формула рано или поздно теряет свою изначальную привлекательность. Догмат о Пресвятой Троице был сформулирован, когда человек мыслил категориями античной онтологии, сейчас мы мыслим совершенно иными категориями, поэтому рискну предположить, что если мы не будем соотносить догматические построения 4 го века с реалиями современной жизни, то наше богословие мало что скажет нам о Боге, направит нас в смысловой тупик. Люди разных эпох по-разному объясняют себе то, как этот мир устроен. Например, святые отцы древности разделяли современные им естественно-научные представления, в том числе и научные заблуждения своего времени — это часть той культуры, которой они принадлежали. Ценность наследия прп. Иоанна Дамаскина заключена не в его трактате о драконах и приведениях, а совсем в другом. Если мы в ветхозаветном повествовании об Иисусе Навине, читаем, что остановилось Солнце, это не означает, что гелиоцентрическая модель мира неверна, просто люди тогда представляли мир иначе. И наоборот если мы теперь объясняем себе мироздание по-другому, это совсем не означает, что Библия — это сборник архаичных мифов, не имеющим никакого значения для современного человека, напротив — сама современная картина мира на протяжение веков складывалась под влиянием христианского вероучения. Так вот, для того, чтобы адекватно понимать своё наследие, и за внешней формой видеть самую суть, нам требуется постоянный комментарий ко всему, что мы сохранили от предыдущих поколений христиан, процесс перевода смыслов, процесс их актуализации не должен в Церкви прекращаться никогда, нам нельзя ограничиваться одним лишь охранительством.
Предание Церкви от начала её бытия содержит в себе механизм не только сохранения христианского Благовестия, но и передачи, а значит перевода изначальных смыслов, при изменении внешней стороны языка христианской миссии. Более того апостольский призыв: «Духа не угашайте», говорит нам о том, что каждый член Тела Христова призван творчески в согласии с духом Евангелия приумножать, то, что веками составляло стержень духовного поиска человека, призван сказать другому о Христе на языке его культуры.
С праздником!