1012-й прыжок
Однажды ему приснился сон: будто у него, испытателя парашютных систем Петра Задирова, не раскрылся парашют, и будто летит он прямо на дорогу, и вот-вот разобьется. Вдруг внизу, на белой простыне летного поля, увидел он силуэт матери. Земля стремительно приближалась. Задиров начал обратный отсчет времени: пятнадцать секунд, десять, пять… Казалось, смерть неизбежна. Но мать сняла с плеч оренбургский платок и поймала в него сына!
Проснувшись, Задиров подивился на странный сон, да и только. На обдумывание времени не было — предстояло сдавать госкомиссии новую систему парашютов. Таких, как он, испытателей на всю страну насчитывалось тогда человек пятнадцать, профессию Петр Иванович выбрал крайне редкую и опасную. Прошло несколько часов прежде, чем он понял: сон-то был вещий…
Петр Задиров:
— 21 секунду, что я падал на землю, мысли были заняты одним — анализом, почему так происходит. Почему запутались стропы, не работают замки… Моя работа в том и состоит, чтобы найти причину неисправности. О смерти я в тот момент не думал. Когда сбросил основной парашют, и купол запаски начал раздуваться, было уже поздно. До земли оставалось не больше пятидесяти метров. Удар — и я в снежном саркофаге…
Спас его сугроб, который «намела» снегоуборочная машина, расчищавшая взлетную полосу в аэропорту. Когда парашютист уже почти соприкоснулся с землей, ему почудилось, будто чьи-то руки подхватили его и бережно опустили в рыхлый снег… «Скорая помощь» отвезла испытателя в больницу — для обследования. Через несколько дней в его истории болезни появилась запись: «Ушиб правого бедра при падении с самолета с высоты 800 метров…» Это случилось в 1981-м году, а день 12 февраля Задиров отмечает теперь как второй день рождения.
Петр Задиров:
— Я несколько раз пытался поступить в летное училище, но не смог. Помню, упрекал мать: «Что же твой Бог не помог мне? Я ведь так хочу летать!» А теперь понимаю, что мне готовили другую, гораздо более интересную судьбу. Предположим, стал бы я военным пилотом. Что тогда? Гарнизон в Архангельске, редкие вылеты в тесной кабине… Нет, Бог подарил мне совсем другой, красочный мир. И безграничное небо.
После рокового 1012-го прыжка Задиров не изменил профессии. Он прыгал множество раз — в пустынях Ферганы, на Эльбрусе, на Черноморском побережье, в тайге и в тундре… Но свою дальнейшую работу связал с тем, что знал особенно хорошо — доставка с помощью парашютов всего необходимого людям, работающим в самых экстремальных точках планеты.
В 1989 году по инициативе знаменитого полярника Артура Чилингарова в системе Госгидромета СССР появился центр авиапарашютных экспедиционных работ «Полюс». После развала Союза государственная компания превратилась в частную — ООО «Антекс-Полюс», которую и возглавил Петр Иванович. Филиалы холдинга имелись на трех ближайших к Антарктиде континентах — в Австралии, Африке, Южной Америке.
Это были, по словам летчиков, «базы подскока».
Новая профессия требовала новых знаний, и в сорокалетнем, далеко не студенческом, возрасте Задиров отправился учиться в Кейптаунский университет. Сброс грузов на дрейфующие СП-29 и СП-30, испытательная посадка самолета «Руслан» на снежную полосу в заполярной Якутии, жизнь на «Новолазаревской» и «Молодежной», нашей тогда антарктической «столице», доставка грузов на бреющем полете «ИЛ-76» на Полюс недоступности… Вот далеко не полный список его достижений.
Наша планета — очень маленькая. Кому, как не Задирову, знать это — он видел ее с высоты птичьего полета едва ли не чаще, чем стоя на твердой земле. Первый храм, который Петр Иванович построил в память о своей матери — на родине, в селе Новоникольское Оренбургской области — по отношению ко второму, антарктическому, стоит почти что вверх ногами… Но обо всем по порядку.
На освящение «маминого» храма в гости к Задирову приехал Валерий Лукин, известный полярник, глава многих арктических и антарктических станций. Тогда-то между ними и состоялся разговор, результатом которого стало то, во что поверить практически невозможно…
Валерий Лукин:
— Вечером после освящения мы сидели на лавочке перед родным домом Петра Ивановича, вспоминали Антарктиду, живых и погибших друзей, смотрели на новый храм, купола в ночном небе… И тут в голову пришла идея фантастическая, сумасшедшая и на первый взгляд неосуществимая — построить православный храм в Антарктиде!
Храм в Антарктиде
В январе 1820 года Фаддей Беллинсгаузен записал в судовом журнале: «Явственно наблюдаются признаки суши»… Так скромно было отмечено одно из величайших географических открытий — открытие Антарктиды. С тех пор белый материк «пригрел» множество научных экспедиций. Когда-то здесь работало семь российских дрейфующих станций, сейчас — пять: «Восток» в геомагнитном полюсе недоступности (здесь была зафиксирована самая низкая на земле температура — 88,3 градуса по Цельсию), «Прогресс», «Новолазаревская», «Мирный» и «Беллинсгаузен». И хотя русские первооткрыватели всегда освящали новые места часовнями, с Антарктидой этого не случилось: научные экспедиции потянулись сюда только в советские времена…
Петр Задиров:
— За годы исследований здесь погибло 64 российских полярника, так что храм — не только восстановление исторической справедливости, но и дань погибшим. И еще. Сейчас Антарктида — ничья земля. Но в будущем ее предстоит осваивать, и копий будет сломано немало. Наш храм — своеобразный форпост России в Антарктиде.
К тому времени, когда фантастическая идея Задирова и Лукина начала свое шествие по инстанциям, вся территория Антарктики находилась под покровительством Папы Римского — благодаря католической часовне, появившейся на острове Кинг-Джордж десятью годами раньше. Капелла Санта Мария Риена де ла Пас стоит здесь, в чилийском поселке, с 1994-го. Архитектурный стиль Капеллы весьма характерен для этих мест: она просто сварена из нескольких металлических контейнеров.
Фонд «Храм в Антарктиде» появился в 2001-м году. На призыв отцов-основателей откликнулось несколько российских и зарубежных компаний. Художники из Палеха сделали иконостас, потомок Муравьева-Апостола из Женевы взялся отлить колокола. В 2002-м на горе Ирина над российской станцией «Беллинсгаузен» на месте будущего храма установили крест. Его привез в Антарктиду игумен Георгий, почти 40 лет назад работавший здесь, на шестом континенте (когда-то он был капитаном дальнего плавания). 25 января погибшие полярники были помянуты по всем правилам, впервые в Антарктиде отслужили Божественную литургию.
Прошло два года. Фонд «Храм в Антарктиде» собрал необходимые средства. Строительство началось на родине другого Петра Ивановича — Анисифорова, архитектора будущего храма. Его проект из множества представленных на конкурс выбрал Патриарх. В считанные дни из кедра и лиственницы на Алтае вырос храм в лучших традициях русского деревянного зодчества. Кедр и лиственница — не случайный выбор. На сваях из этих пород стоит Венеция, с годами они становятся прочнее металла. Только они могут выдержать запредельные антарктические ветры.
Храм разобрали, бревна пронумеровали, перевезли на машинах в Калининград и на судне «Академик Вавилов» доставили в Антарктиду. Два месяца строители и полярники вручную собирали храм — без единого гвоздя, совсем как в старину…
«Беллинсгаузен», как и другие станции, расположена в дополярных широтах, на острове Кинг-Джордж. Это своего рода «курорт», где температуры не запредельны. Среднегодовая — всего-то 4 градуса! Но зимой здесь сшибают с ног ураганные ветры. 50 метров в секунду — норма для Антарктиды. Поэтому защищать храм от дождя строителям пришлось не сверху, а сбоку: благодаря ветрам дожди здесь горизонтальные. Сам храм, как парус, держат натянутые внутри стальные цепи.
Олег Сахаров (начальник российской антарктической станции «Беллинсгаузен»):
— Зимовка трудная, полярная ночь длинная… Ребятам просто необходимо место, куда они могли бы зайти в любое время сбросить напряжение. А храм теплый! Бревна погладишь — чувствуется…
15 февраля 2004 года Епископ Феогност, наместник Троице-Сергиевой лавры освятил первый в Антарктиде православный храм — храм Святой Троицы. На следующий день начальник станции Олег Сахаров принял крещение. Теперь здесь постоянно — и зимой, и летом — будут служить монахи. Служить и… помогать полярникам в научной работе! Представители других конфессий никогда в Антарктиде не зимовали.
Петр Задиров:
— Я там случайно услышал (и не от наших соотечественников), что храм — самое красивое место в Антарктиде. И это правда. Антарктида — временное пристанище, обычно здесь не строят фундаментально, на века. Наверное, у нас, у русских, по-другому все устроено…
Рай на земле
«На небе — рай, а на земле — Валдай», — сказал, основывая Иверский монастырь, патриарх Никон. Для Петра Задирова эти слова оказались пророческими. Впервые он узнал об этих местах, будучи на другом краю земли, в далекой Южно-Африканской республике, от… бывшего начальника отдела ЦК партии, курирующего борьбу национально-освободительного движения в ЮАР. Там под сенью экзотических деревьев состоялся разговор, после которого, едва вернувшись в Россию, Петр Иванович сразу же направился на озеро Ужин.
Петр Задиров:
— Я не собирался делать что-то серьезное, заниматься на Валдае бизнесом. Просто влюбился в этот край с первого взгляда и решил построить себе домик на берегу озера. Стал узнавать, какие есть возможности для этого, и выяснил, что продается… дом отдыха! Честно скажу, долго сомневался, прежде чем купить. Но, когда узнал, что бывшему хозяину нечем платить зарплату рабочим на заводе, решился. Получается, и себе угодил, и доброе дело сделал!
Так база отдыха «Северное сияние», расположенная поблизости от резиденции Владимира Путина, стала собственностью нашего героя, его вторым домом. Здесь Петр Иванович построил еще один храм, точную копию антарктического. И, хотя дом отдыха приносил стабильный доход в течение нескольких лет, Задиров решил до конца пройти некогда избранный им путь…
Точная копия храма вАнтарктиде
Сейчас он все здесь перестраивает. Очередной вояж по инстанциям подошел к концу, осталось самую малость — подготовить место для нового проекта. На месте «Северного сияния» Задиров решил обустроить православный лицей. Учебное заведение высочайшего уровня, цель которого — подготовка будущих чиновников. Настоящая академия при Президенте и при… Патриархе!
Петр Задиров:
— Духовность — это то, что необходимо нашим чиновникам, чего им особенно не хватает. Это корни дерева, а знания — его ствол. Конечно, знания важны, но без корней дерево в любом случае не сможет жить, погибнет. Поэтому каждый, переступивший порог будущего лицея, — не важно, ученик или преподаватель, — должен понимать, что здесь ему прежде всего предстоит жить по канонам Православия.
Топоры в «Северном сиянии» стучат целыми днями. Возводятся деревянные постройки, по периметру — массивный бревенчатый забор. Храм — последнее (и наверняка любимое!) детище Задирова ночами подсвечивается. Он стоит на высоком берегу Ужина и хорошо виден со всех сторон. К воде можно спуститься по деревянной лестнице. В окружении девственного леса храм смотрится так, будто стоял здесь всегда. Не так величественно, как его близнец посреди ледяной пустыни, но гораздо уютней и как-то по-домашнему. Во время полного штиля он будто раздваивается, отражаясь в чистейшей воде озера Ужин… Наверняка, именно этот вид подвиг Владимира Путина благословить новый проект бывшего испытателя парашютов.
— Да, места здесь волшебные. — говорит Задиров, и смотрит куда-то вдаль — туда, где за вековыми кронами прячется скромный православный крест. — Улучшить ничего нельзя, главное — не испортить то, что есть!