Врач Тарусской больницы Артемий Охотин написал на своей странице в Фейсбуке о связи между доступным обезболиванием и опиоидной зависимостью.
«Последнее время в разговорах про обезболивание со стороны защитников точки зрения, что все стало лучше или что все и так неплохо, стал звучать аргумент с моей точки зрения совершенно безнравственный: про эпидемию опиоидной зависимости в Америке. Вот, мол, к чему приводит доступность опиоидов. Я сомневаюсь, что причина американской эпидемии в этом (хотя многие обвиняют и в эпидемии и в собственной зависимости именно врачей), но само сравнение совершенно дикое: это примерно как при обсуждении борьбы с истощением у детей в Африке или Северной Корее призывать к осторожности и упоминать эпидемию ожирения среди детей в США. Особенно поразительно, что этот аргумент я чаще всего слышу от тех, кто реально может влиять и влияет на политику в сфере обезболивания в России.
Поэтому я составил специальную табличку, чтобы показывать ее при упоминании эпидемии опиоидной зависимости в США, когда речь идет о необезболенных больных в России».
Источник: Фейсбук автора
http://www.hospicefund.ru/bez-boli/
Нюта Федермессер: Разве милосердно не обезболивать?
«Отмучился» — это жуткое слово. И родственники, которые после такой смерти спрашивают «Бог есть?» и «За что?» — это люди, потерянные для христианской морали. Но если вы убираете вот эту адскую боль, то страдание никуда не девается, потому что человек прощается с этим миром и уходит в неизведанное,— и этого страдания достаточно, но поверьте, оно оставляет место для мысли. «Даруй мне кончину мирную, безболезненную, непостыдную», эта молитва про то, что в смерти не должно быть боли, грязи и унижения.
А еще давайте подумаем про милосердие к умирающему. Вот мы, все, кто его окружает, должны смотреть на его мучения и думать, что он «очищается»? Это же бред. Мы должны ему помочь, облегчить страдания, боль. Потому что это первое, что нужно паллиативному пациенту с болевым синдромом. Дальше мы можем проявлять милосердие по-разному — мелькать рядом, привлекать волонтера, священника, любимого футболиста или певца, можно быть ушами и сердцем умирающего, но ему это все не нужно, пока больно. Разве милосердно не обезболивать? Где здесь христианская мораль?»
Главный онколог европейской клиники Андрей Пылев: «Проблема в невероятно сложной бюрократической машине»
«К сожалению, система работает действительно плохо. <…> Себестоимость лекарственных наркотических препаратов для медиков минимальная. Препараты стоят копейки. Более того, нельзя сказать, что их нет, что это дефицитные препараты.
Проблема заключается только в невероятно сложной, неоправданно сложной бюрократической цепочке, бюрократической машине, которая препятствует нормальной выдаче этих препаратов онкологическим пациентам. Собственно, пациент, для того чтобы получить эти препараты, вначале должен получить рекомендацию от врача-онколога, собственно, на этом функции врача-онколога заканчиваются. С этой рекомендацией он идет в свою поликлинику по месту жительства, там должен собрать определенное количество подписей, это уже второе место, куда он должен попасть, причем подписей чуть ли не главного врача. Дальше уже в третьем месте в специализированной профильной аптеке он должен препараты эти получить. Более того, достаточно строгий учет этих препаратов, и сами врачи в городской сети достаточно неохотно связываются с наркотиками, понимая, что какая-то минимальная ошибка в оформлении этой документации чревата уже проблемами для них самих. Получается замкнутый круг».
http://www.hospicefund.ru/itogi-oprosa/
Лидия Мониава: Если чиновники будут продолжать писать в отчетах, что кричащих от боли онкобольных в стране нет, ничего не изменится
Проблема обезболивания для детей и взрослых, у которых начались боли не по месту постоянной прописки, есть. Мне кажется очень важным это признать и изменить законодательство в этой области, чтобы дети и взрослые имели право получать морфин там, где в данный момент находятся, независимо от полиса, прописки, регистрации и гражданства.
Действительно есть проблема долгой системы согласований, когда чтобы выписать морфин детская поликлиника связывается со взрослой, а взрослая поликлиника зачем-то ждет разрешения дирекции, и все это занимает несколько дней. Действительно ужасно, что в большинстве российских больниц нет в наличии морфина. Что большинство врачей по неграмотности считают, что онкологические боли можно снять трамалом. И что в той или иной государственной аптеке вдруг оказывается не заказана та или иная форма морфина.
Нюта Федермессер: «Мы научились обезболивать детей в ручном режиме«
«Есть несколько хосписов, в том числе один на Алтае (единственный на весь Алтай), где нет никаких обезболивающих препаратов, так как нет денег на оборудование помещений для хранения наркотиков: денег на железные двери, на решетки на окнах, на сейф-холодильник с замком, на повышение квалификации сотрудников для того, чтобы они могли работать с наркотиками и правильно их списывать и учитывать, нет денег на оплату вневедомственной круглосуточной охраны и кнопки срочного вызова. Но МВД РФ не считает эти меры по охране нескольких ампул избыточными, ведь из таких бункеров за последние годы хищений не зафиксировано, значит, меры адекватные. А то, что из-за этих мер тысячи людей необезболены, так это не вопрос МВД»