К 60-летию ХХ съезда КПСС. Достижения и провалы Никиты Хрущева
Историческая миссия России
Цикл бесед об исторической миссии России – попытка с духовно-нравственных, православных позиций осмыслить важнейшие события Отечественной истории.
Предыдущие беседы:
***
Протоиерей Александр Ильяшенко: Мы продолжаем обсуждение очень острой и, на мой взгляд, мало изученной темы – личность Никиты Сергеевича Хрущева. Такое впечатление, что историки новейшей истории нашей страны ее избегают. Я хочу задать вопрос, каковы наибольшие достижения и провалы у Никиты Сергеевича Хрущева во внутренней и внешней политике?
«Нет добра без худа»
Профессор Владимир Лавров
Профессор Владимир Лавров: К достижениям отнес бы отказ от массовых репрессий – конечно, это достижение, миллионы людей вышли из ГУЛАГа.
Другое достижение – это социальная политика. Так называемые хрущобы – эти пятиэтажки с совмещенным санузлом – были очень нужны. У нас массового жилищного строительства до этого не велось. Люди жили в ужасающих условиях, в ужасных коммуналках с общим туалетом, с общей кухней, в подвалах, полуподвалах.
Я это помню, мы были нищими. И тут так называемые хрущобы, в которые переехали многие миллионы семей. Полагаю, что это очень много.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Владимир Михайлович, можно я вам возражу? С одной стороны, это безусловный плюс, но можно же рассматривать другие решения. Ведь хрущобы строились преимущественно в Москве, то есть начался рост Москвы, когда Москва стала увеличиваться за счет приезжающих, а не за счет естественного роста. Сейчас в Москве практически не осталось коренных москвичей. Мне кажется, что рост больших городов, может быть, в чем-то объективная потребность, но в чем-то и надуманная. Это раз.
Во-вторых, у меня глубокое убеждение, что человек, это касается современности, должен работать там, где он живет, а не жить там, где он работает. Опять-таки в Москву стекаются люди со всех сторон – это именно продолжение традиции, заложенной так ярко при Никите Сергеевиче Хрущеве. Надо вкладывать в регионы, строить в регионах, а еще лучше – дать возможность нашим умельцам. Могла раньше семья сруб сложить за несколько дней, ставьте себе деревянные дома, обносите их заборчиком, будет у вас и усадебный участочек небольшой, и детей там можно выпускать, не боясь, что они куда-то убегут или под машину попадут.
Протоиерей Александр Ильяшенко
Большой семье жить в таких условиях гораздо легче, чем в городских условиях, поэтому в городских условиях больших семей практически нет. Так что это решение, которое было вызвано необходимостью, и оно принесло безусловную пользу, я считаю. Но параллельно с этим нужно искать какие-то пути, которые давали бы людям возможность находить другие способы решать жилищную проблему.
Профессор Владимир Лавров: Есть такое выражение «нет худа без добра», а в данном случае «нет добра без худа». Безусловно, увеличение Москвы – серьезная ошибка Хрущева. Он хотел построить коммунизм за 20 лет, и считалось, что коммунистическая столица должна стать самым крупным городом мира.
«Превратим Москву в самый большой город мира!» – я помню этот призыв, он абсолютно ошибочен, мы до сих пор из этого выпутаться не можем и продолжаем увеличивать столицу.
Колоссальное укрупнение Москвы за счет деревень – этот прожект на совести Хрущева. Создали массу новых проблем. И то, что людям приходится ездить каждый день по 2-3 часа, это со времен Хрущева. Строить хорошо разучились, так, чтобы построить, где люди работают. А создавали отдаленные спальные районы, города-спутники – это стратегическая ошибка в градостроении.
Вообще, социализму свойственно стремление к гигантским стройкам – вот Москву превратили в большую стройку, как будто бы это хорошо. На самом деле создали огромный город, в котором трудно жить.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да, он уже стал городом не для людей и не для машин, не пойми для кого.
Профессор Владимир Лавров: Согласен. Но всё-таки когда в 1990 году мне с семьей и детьми было негде жить, я мечтал о такой хрущобе, которая где-то там далеко. Всё равно об этом мечтал, когда негде было жить.
В плюсы всё-таки отнес бы социальную политику: строительство яслей, детских садов, причем бесплатных. Хрущев сделал бесплатным среднее образование – при Сталине старшие классы были платные. Хрущев сделал бесплатным обучение в вузах, а при Сталине оно было платным. Причем был отрезок времени, когда на социальную политику ассигновалось больше, чем на силовые структуры, на вооружение. Это, вообще-то, должно быть ориентиром даже сегодня.
Общество бюджет не обсуждает, а если в него заглянуть, то 2016 год – уменьшение ассигнований на здравоохранение, уменьшение ассигнований на образование, уменьшение ассигнований на науку. При Хрущеве были годы, когда все возрастающие средства вкладывались в социальную политику. Однако боюсь, что на этом плюсы исчерпываются. Правда, можно вспомнить Гагарина.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Покорение космоса, атомная энергия.
Профессор Владимир Лавров: Да, но это общие достижения.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да, это нельзя приписать лично Хрущеву, они просто выпали на время его правления, а заложены они были на несколько лет раньше.
На трибуне Мавзолея Хрущёв, Юрий Гагарин и Брежнев
«Дело Ленина погибло»
Профессор Владимир Лавров: В том числе шаги по развитию ракетостроения были сделаны при Сталине. Но если иначе поставить ваш вопрос – не достижения…
Протоиерей Александр Ильяшенко: А провалы.
Профессор Владимир Лавров: Да, и так тоже можно сказать – провалы. Я бы в первую очередь вспомнил Новочеркасск. 1962 год – повышение цен на мясо, на молоко, в магазинах нет хлеба. Рабочие в Новочеркасске вышли на демонстрацию и были расстреляны коммунистами. Даже был отдан приказ танкам открыть огонь.
Хорошо, что танкистом оказался генерал Шапошников, который сказал: «Я не вижу противника», – и отказался стрелять из танков. Попался порядочный человек! Но всё равно было много погибших, в том числе детей, потому что стреляли просто по людям, и потом рабочие активисты были казнены, когда устроили судилище. Всё это сокрыли от советских людей.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да, совершенно.
Профессор Владимир Лавров: Туманные слухи ходили. И эта расправа вполне в сталинском духе. Потом, если говорить о провале, возможно, следует сказать о Карибском кризисе, когда мы оказались на грани ядерной войны с США. Даже одно из заседаний Президиума ЦК Хрущев начал словами: «Дело Ленина погибло».
Хрущев блефовал, заявляя о нашей военной мощи, на самом деле мы уступали по военной мощи Соединенным Штатам в 15-17 раз, и ядерную войну мы проигрывали, на нашей территории образовалась бы радиоактивная пустыня.
Я говорю о том кризисе, когда мы перебросили ядерные ракеты на Кубу. Конечно, это очень рискованный шаг, и этот шаг ставился Хрущеву в вину, когда его снимали с должности в октябре 1964 года. И Хрущева за это ругают, ругают.
Но всё-таки давайте не забывать, что Карибский кризис спровоцировали США, когда поставили свои ракеты в Турции. Американские ракеты могли за считанные минуты долететь до любой точки, до любого крупного города СССР. Потом, когда ругаем Хрущева, вообще не говорим об ответственности Турции. Простите, Турция поступила отнюдь не по-добрососедски, дав согласие на размещение американских ядерных ракет у наших границ. В этом кризисе Хрущев проявил себя как игрок, которого спровоцировали американцы и турки.
Еще хорошо, что во главе Соединенных Штатов тогда был достаточно разумный президент Джон Кеннеди, и когда американские военные настаивали на нанесении военного удара и фактически начале ядерной войны, Кеннеди был против. Причем он опасался военного переворота в США и вел тайные переговоры с нами через своего брата Роберта. Такая сложная там была ситуация, и тогда Джон Кеннеди сказал замечательные слова: «Нам не нужна победа с ядерным пеплом во рту». Ведь всё равно у нас имелись силы, чтобы уничтожить их крупнейшие города. А что такое Америка без Нью-Йорка, Вашингтона, Чикаго? И он этого не хотел и пошел на переговоры, в результате которых удалось достичь компромисса. Мы убирали ракеты с Кубы, американцы – из Турции.
А до этого состоялась грандиозная операция, которая для прикрытия называлась «Анадырь». Когда десятки кораблей отправляли на Кубу, на них открыто грузили лыжи и шубы, чтобы разведки других стран думали, что куда-то на север плывут. Даже капитаны этих кораблей не знали, куда всё везут. Был пакет, который надлежало вскрыть в пути, и тогда обнаруживалось, что идем-то на тропическую Кубу.
Перебросить ракеты и войска удалось, а дальше вышла такая конфронтация, которая в конце октября 1962 года едва не закончилась ядерной войной, наступил даже момент, когда всё могли решить считанные минуты.
Было объявлено о выступлении президента США по телевидению с обращением к американскому народу, и мы ожидали, что он заявит о начале войны. Мы должны были дать согласие на американские предложения, но уже не оставалось времени передать по обычным каналам. В результате наше согласие передали в прямом эфире по радио, что было беспрецедентно. Оставались минуты, председатель Гостелерадио с этим текстом бежал в студию, причем побоялся сесть в лифт, вдруг застрянет, он бежал по лестнице и кричал: «Расступись!» Люди не могли понять, чего этот толстячок несется, но он успел, и мы передали, и удалось договориться с американским президентом, но никогда человечество не было столь близко к атомной катастрофе.
Никита Хрущев и Фидель Кастро во время сессии Генеральной Ассамблеи ООН
Протоиерей Александр Ильяшенко: Это нигде не экранизировано? Просто это как сценарий.
Профессор Владимир Лавров: Хорошая идея, следовало бы снять в назидание будущим президентам. А другой кризис – Берлинский, когда встали наши танки и американские на расстоянии в 70 метров друг от друга в октябре 1961 года. Советским танкистам был отдан приказ: «Если последует хоть один выстрел со стороны американцев, то атаковать». Хорошо, что у американцев не сдали нервы, что там ни одного сумасшедшего танкиста не оказалось. И хорошо, что у нас ни у кого не сдали нервы, потому что если бы с нашей стороны кто-то выстрелил, наверное, было бы…
Протоиерей Александр Ильяшенко: То же самое.
Профессор Владимир Лавров: Нужно было доводить до такой ситуации, что стоят в лоб советские и американские танки? Хрущев принимал такие рискованные решения, что мир несколько раз оказывался на грани мировой войны. Это можно в провал записать, но у американцев есть своя доля вины.
«Нас оскорбляют, нас притесняют, мы этого не заслужили»
Протоиерей Александр Ильяшенко: Теперь можно коснуться внутренних проблем, и прежде всего, это, конечно, гонения на Церковь.
Профессор Владимир Лавров: Думаю, что гонения на Церковь связаны с тем, что на XXII съезде коммунистической партии в 1961 году была принята новая, III программа КПСС. Согласно этой программе, в СССР к 1980 году должен быть построен коммунизм. Если коммунизм, соответственно, все атеисты, никакой Церкви – так коммунисты представляли. И стали выполнять, стали идти по этому пути, закрывать церкви, снова начались преследования верующих. Вроде бы какие-то послабления в стране, появился даже такой термин «оттепель», но оттепель не касалась Церкви.
Хрущев закрыл половину церквей, ряд священников и монахов были арестованы, некоторых даже отправили в психушки. Имело место использование карательной медицины.
При этом не убивали, а при Сталине было очень много убитых священнослужителей, иерархов. Хотя один арестованный монах Почаевской Лавры в заключении погиб, кровь всё-таки пролилась, но это единичный случай. Этот погром, конечно, нарастал бы, если бы Хрущев оставался у власти, но его в октябре 1964 года сняли. Пришедший ему на смену Брежнев оставил всё в таком положении, как было на момент снятия Хрущева. То есть перестали дальше закрывать храмы, но и не открывали закрытые, не строили новые.
Протоиерей Александр Ильяшенко: При Хрущеве духовенство приравняли в экономическом отношении к кустарям-одиночкам, которые платили налог больше 40%. К концу года представителям клира представили декларацию, что они должны исходя из этого процента заплатить совершенно непомерный налог, который больше нескольких окладов. Многие вынуждены были уйти на подработки. Один диакон богатырского сложения говорил: «Я работал грузчиком, потому что невозможно, я должен был отрабатывать этот налог, иначе это срок и тюрьма».
Профессор Владимир Лавров: Пытались задушить экономически.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Слежка, подслушивание – боялись каких-то сговоров. Причем сильнейшее давление оказывали именно на Православную Церковь, которая всю свою историю пестовала русское государство. В Великую Отечественную войну она сыграла позитивную роль. Сейчас мы видим, как Церковь, возвращаясь на подобающее ей место, какую позитивную роль играет в жизни государства. Если бы хватило ума и мужества у кого-то из окружения Хрущева сказать: «Прекрати это, ты занимаешься саморазрушением», – но, к сожалению, этого не произошло.
Профессор Владимир Лавров: С критикой выступил Патриарх Алексий. В 1960 году было Всесоюзное совещание каких-то борцов за мир, взял слово Патриарх и сказал: «Нас оскорбляют, нас притесняют, мы этого не заслужили». Это было смелое выступление, естественно, о нем ни в какой советской газете не напечатали. Тем не менее, это было.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да, но, к сожалению, оказалось, что это голос вопиющего в пустыне, никто его не поддержал. Когда будущий патриарх Алексий II – это при Хрущеве, конечно, – должен был ехать на какую-то международную конференцию за мир, он, как Таллинский архиерей, должен был подписать указ о закрытии Пюхтицкого монастыря. Он сказал, что он этого не сделает. Ему сказали: «Подписывайте». – «Тогда я не поеду на эту конференцию. Что я там буду докладывать? У нас монастыри закрывают, а я буду говорить, что у нас всё хорошо? Я не поеду». Таким образом он спас Пюхтицкий монастырь.
Профессор Владимир Лавров: Всё-таки была уже другая эпоха.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да, при Сталине так не поговоришь.
Профессор Владимир Лавров: Всё-таки что-то можно было.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да. Если вспоминать, то, конечно, хочется вспомнить великого архимандрита Псково-Печерской Лавры Алипия Воронова, который был героем войны, и он с воинской доблестью отстаивал Псково-Печерский монастырь. К нему явились из Москвы, с самого верха, с требованием, чтобы он закрывал монастырь, и протянули ему указ, подписанный самим Никитой Сергеевичем. Он этот указ у них на глазах разорвал и бросил в печку. Они в ужасе отбыли. Монастырь остался, архимандрита не посадили. Так что действительно, другие времена наступили.
Посредственность и серость вместо государственников
Профессор Владимир Лавров: Я сейчас вспомнил диалог Хрущева и Андрея Вознесенского в 1963 году, как по-хамски Хрущев вел себя с талантливым молодым поэтом. Как грозил выбросить из страны, как возбудил зал подобострастных начальству и агрессивных коммунистов – зал ревел на бедного растерявшегося Вознесенского, который хоть как-то пытался сказать то, что думает. Малограмотный мужик Хрущев, став во главе коммунистической партии, возомнил, что его устами глаголет истина!
Протоиерей Александр Ильяшенко: Очень быстро, разоблачив культ личности Сталина, в меньшем, конечно, масштабе и, пусть без этой страшной жестокости, хотя какие-то элементы оставались, он ровно таким же божком себя почувствовал.
Профессор Владимир Лавров: Впал в грех гордыни, еще какой. Думаю, что снятие Хрущева было необходимостью.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Вы знаете, я пришел к несколько парадоксальному мнению, но говорят, и мы осознаем, что Сталин – злодей, Сталин много зла причинил. Но нужно сказать, что Сталин со всеми своими личными недостатками действовал в совершенно определенной среде – тут мягкость воспринимается, как слабость.
Я говорю, пожалуйста, история поставила чистый эксперимент – вместо Сталина пришел Хрущев. При Сталине войну выиграли, термоядерное оружие сделали, ракеты сделали, а Никита всё развалил.
Профессор Владимир Лавров: Наверное, такое тоже неизбежно. Сталин уничтожал даже потенциальных конкурентов, вытоптал вокруг себя политическое пространство. А кто в живых остался? Живодер Берия, женственный Маленков, недалекий Хрущев. Хрущев, чтобы выжить, даже придуривался при Сталине (не дай Бог, Сталин подумает, что он на что-то особенное способен), гопака плясал перед Хозяином. Все только восторгались великим Сталиным и подхалимничали. Поэтому мы получили нескольких последующих руководителей – не крупных фигур, средненьких, даже посредственных.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Спорить не буду, конечно. Людей, близких к Столыпину, к Александру Невскому и каким-то великим…
Профессор Владимир Лавров: Даже к Ленину и Сталину – всё-таки то были крупные политики и государственные деятели. А Хрущев – это уже уровень…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Уровень гораздо ниже.
Профессор Владимир Лавров: Почти невозможно сформироваться крупному политику в условиях отсутствия какой-либо политической конкуренции, свободы слова и свободных выборов.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Я могу рассказать совсем детское воспоминание, детский случай. К нам в школу, я был в первом классе, пришли какие-то незнакомые люди и почему-то отобрали двух детишек – меня и девочку, с которой я сидел за партой. Повезли на вокзал, дали нам по букету цветов, оказывается, уезжала польская делегация. Я растерялся и побежал вручать цветы кому-то из наших, меня повернули и сказали, что нужно дать цветы тому-то. А эта девочка Валечка поступила самым мудрым образом: она побежала вручать букет цветов Хрущеву и попала в газету «Правда»! Ее сфотографировали, эта фотография была в газете «Правда».
Профессор Владимир Лавров: Здесь нельзя не сказать, что Хрущев обещал показать последнего попа.
Протоиерей Александр Ильяшенко: По телевизору, да.
Профессор Владимир Лавров: Поскольку построение коммунизма должно было состояться в 1980 году, то, конечно, попов уже не должно быть. Но напротив меня сидит замечательный поп, и мы обсуждаем Хрущева.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да-да, это такой парадокс, действительно. Именно по телевизору, по новейшему. Ну что же, мы, кажется, очень содержательно и интересно обсудили эту трудную проблему. Хотелось бы, чтобы ее изучали специалисты, и к ней нужно возвращаться. Это наша история, и мы должны учиться на наших ошибках, это очень важно.
Хочу поблагодарить вас, Владимир Михайлович. Спасибо, дорогие слушатели.
Профессор Владимир Лавров: Спасибо.
Ведущий – протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря, руководитель Интернет-порталов «Правмир», «Непридуманные рассказы о войне», основатель постоянно действующего мобильного фестиваля «Семейный лекторий: Старое доброе кино», член Союза писателей России и Союза журналистов Москвы.
Гость – историк Владимир Михайлович Лавров, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН, профессор Николо-Угрешской православной духовной семинарии, академик Российской Академии Естественных Наук.
Подготовили:
Корреспондент Тамара Амелина,
Оператор Виталий Корнеев,
Монтаж – Виктор Аромштам
Вопросы, замечания, пожелания присылайте на адрес электронной почты history@pravmir.ru