Одеяние Божества. О том, как приобрести смирение. (Часть 2. Смиренномудрие)

Познание собственной немощи.

Святые отцы часто потребляли слова «смирение» и «смиренномудрие» как
синонимы, но тем не менее придавали им различное значение. В святоотеческом
понимании смиренномудрие — это правильный образ мыслей человека о самом себе и
окружающем его мире. Именно смиренномудрие рождает смирение, которое
представляет собой не что иное, как состояние внутреннего сердечного
мира¹. Следовательно, если мы желаем приобрести смирение, нам сначала
надо стать смиренномудрыми. Чем же характеризуется смиренномудрие и каким
образом его можно достигнуть? Прежде всего надо сказать, что смиренномудрие
рождается в человеке от осознания собственной немощи и собственного
ничтожества.

Праведник считал себя
чудовищем.

Преподобный Макарий Оптинский в письме к одной из своих многочисленных
духовных чад писал, что он исполнен гордости и лежит во грехах, и если бы у нее
открылись глаза и она увидела только малую часть его злых деяний, то ее взору
предстало бы чудовище. Это писал старец, достиг достигший духовного
совершенства. Однако такое мнение святого о себе самом не удивительно: в свете
славы Божией праведник яснее замечает свои человеческие недостатки, что дает ему
повод для еще большего смирения.

Знаменитый московский протоиерей Алексий Мечев руководил духовной жизнью
тысяч москвичей, имел дар прозорливости и совершал чудеса. В день сорокалетия
священнослужения ему была вручена патриаршая грамота. Будучи о себе самом очень
невысокого мнения, старец так растрогался, что разрыдался. Во время проповедей и
бесед отец Алексий часто упоминал о своем ничтожестве и называл себя «убогим».
Говорил он это с такой убежденностью, что сердца слушателей сжимались от жалости
к нему и они были готовы плакать вместе с ним.

У святых сознание собственного ничтожества было очень глубоким и
всеобъемлющим. Нам необходимо следовать их примеру и постоянно насаждать это
чувство в своем сердце. Для этого надо как можно чаще размышлять о своей
греховности и мысленно представлять себя ничтожной пылинкой в необъятной
Вселенной — пылинкой, затерянной среди времени и событии человеческой
истории.

Правда, размышлять об этом необходимо с некоторой осторожностью, чтобы мысли
о своей ничтожности и греховности не привели нас к малодушию. Помня о своих
слабостях и грехах, нельзя забывать и о великой любви к нам Господа, Который
уготовал Своим смиренным рабам обители в Царстве Небесном. Не ожидая от себя
ничего славного в духовном отношении, мы должны всю надежду на свое спасение
возложить на Бога и в Нем одном находить духовную силу и утешение.

Как начать познавать свою немощь? Человек лучше всего осознает собственное
ничтожество тогда, когда размышления о своих грехах и немощах соединяет с
покаянными молитвами пред Богом. Известная подвижница схимонахиня Ардалиона
рассказывала, что однажды ночью она читала в своей келлии покаянный канон с
молитвой, в которой человек сравнивается с червем и прахом земным. Неожиданно в
ее душе возникло глубокое осознание своего ничтожества. Это ощущение было
настолько сильным и при том отрадным, что слезы обильно потекли из глаз
подвижницы. Всю оставшуюся ночь она провела в коленоприклоненной молитве.

Однако надо помнить, что осознание своей греховности, если оно от Бога,
должно всегда сопровождаться благодатной радостью, а не унынием. Игумен Феодосий
(Попов) жил на покое в скиту Оптиной пустыни. Он уже достиг высот духовной
жизни, но демоны часто нападали на него через помыслы уныния. Во время одного из
таких искушении отец Феодосий почти впал в отчаяние. Он пришел к преподобному
Амвросию Оптинскому и с плачем сказал:

— Батюшка, спаси — погибаю! Свинья я, а не монах: сколько лет ношу мантию, и
нет во мне ничего монашеского. Только и имени мне, что — свинья !

Улыбнулся старец Амвросий своей кроткой улыбкой, положил свою руку на плечо
склонившемуся перед ним игумену и сказал:

— Так и думай, так и думай о себе, отец игумен, до самой твоей смерти. А
придет время, когда о нас с тобой, свиньях, еще и писать будут.

Эти слова оказались пророческими: о жизни и духовных подвигах преподобного
Амвросия и игумена Феодосия в назидание потомкам были написаны книги. Так
прославляет Господь праведников, которые искренне считали себя великими
грешниками.

Святые не видели своих
заслуг.

Однажды послушники аввы Арсения Великого подошли к его келлии и услышали, как
он молился:

— Боже, не оставь меня! Я не сделал пред Тобою ничего доброго, но даруй мне,
по благодати Твоей, положить начало.

Так, один из самых выдающихся святых православной Церкви не видел своего
величия и, более того, молился о том, чтобы Господь помог ему начать спасение
его души. Такое отношение к собственной духовной жизни было свойственно многим
праведникам.

Преподобный Макарий Великий как-то сидел и своей келлии и вдруг перед ним
предстал ангел, посланный Богом.

— Макарий! — обратился он к преподобному.— Не бойся нападения невидимых
врагов, по
тому что наш благой Владыка не отступит от тебя и не перестанет
поддерживать тебя. Мужайся, укрепляйся, храбро побеждай противников, но делами
твоими не превозносись, чтобы Божественная помощь не оставила тебя и ты не пал
падением дивным.

Авва Макарий, услышав слова ангела, заплакал и сказал:

— Чем превозноситься мне, когда душа моя, подобно развратной блуднице,
питается смрадом нечистых помышлений, приносимых бесами.

Эти слова были сказаны человеком, который обрел бесстрастие, совершил
множество духовных подвигов и сподобился достичь высших степеней святости.
Однако никто из людей не может постоянно помнить о своей немощи, если его не
беспокоит какое-нибудь искушение, от которого он изнемогает. Так как великие
святые, победив все свои страсти, уже не могли быть искушаемы ничем
материальным, Господь попускал демонам тревожить Своих избранников помыслами,
предоставляя праведникам посредством смирения обретать еще большее совершенство.
Постепенно святые достигали такой убежденности в своей ничтожности, что ее никто
и никогда не мог поколебать.

Младший современник преподобного Макария авва Cисой Великий, когда
приблизился к смерти, возлег на одр, и возле него собрались его
друзья-пустынники. Вдруг старцы заметили, что лицо святого просияло, как
солнце.

— Вот пришел авва Антоний Великий, — произнес умирающий, а немного спустя
добавил:

— Вот пришел лик пророков.

Через некоторое время лицо преподобного Сисоя еще более заблистало небесным
светом и он сказал:

— Вот вижу лик апостолов.

Сияние, исходящее от святого, постоянно усиливалось, и он начал разговаривать
с невидимыми посетителями.

Старцы спросили его:

– С кем ты, отче, беседуешь?

Пришли ангелы взять меня, а я прошу, что бы на некоторое время оставили меня
для покаяния.

– Ты, отец, — сказали монахи,— не имеешь нужды в покаянии.

– Нет, я уверен, что еще и не начинал покаяния, — ответил авва Сисой, и
сияние его лица достигло такой силы, что все находившиеся поблизости пришли в
трепет.

Смотрите, вот Господь. Он говорит: «Несите ко мне избранный сосуд пустыни,» —
произнес преподобный и предал свой дух в руки Божии. И тотчас вся его келлия
наполнилась неизъяснимым благоуханием.

Авва Дорофей пишет, что высшая степень смирения состоит в том, чтобы все свои
духовные подвиги приписывать Богу. Как ветви дерева «преклоняются к земле под
тяжестью плодов, так и праведники, чем более приближаются к Богу, тем более
смиряются и видят себя грешными ¹.

Беря пример со святых, мы должны всегда помнить о том, что сами но себе
ничего не значим, и свои успехи на пути спасения объяснять помощью Божией. Надо
иметь твердое убеждение, что без постоянного покровительства Господа мы не можем
совершить ничего доброго и полезного для своей души

Забытые достоинства.

Преподобный Арсений Великий до своего удаления в египетскую пустыню многие
годы провел при дворе византийского императора Феодосия Великого. Он был
блистательным царедворцем и одним из самых образованных людей своего времени.
Под его руководством воспитывались будущие императоры Аркадий и Гонорий. Став
монахом, Арсений достиг духовного совершенства. Обладая светской ученостью и
огромным аскетическим опытом, преподобный мог бы написать бесценные книги по
многим духовным вопросам. Однако как его ни просили, он никогда не высказался ни
по одной богословской проблеме, даже письма преподобный писал редко и с большой
неохотой. Познав свою ничтожность, святой не считал возможным что-либо писать
или произносить публичные поучения. Он открывал уста для наставления только
нескольких своих учеников.

Подвижник XX века карагандинский старец схиархимандрит Севастиан в силу
своего служения должен был поучать народ с амвона. Однако он во время проповеди
чаще всего читал по книге сочинения известных проповедников, ничего от себя не
прибавляя. Старец объяснял это тем, что является малограмотным человеком, у
которого к тому же нет ни дара слова, ни соответствующего голоса. Между тем
среди его многочисленных духовных чад было немало весьма образованных людей, в
том числе профессор Московской духовной академии епископ Питирим. Как здесь не
вспомнить слова преподобного Иоанна Лествичника, что превосходнейшей степенью
смирения является совершенное неверие своим добрым делам и постоянное желание
учиться.

Каждый из нас в той или иной степени имеет какие-нибудь положительные
качества. Однако их надо непременно забыть, чтобы они не мешали нам видеть свое
ничтожество. Надо помнить, что наши достоинства, врожденные или приобретенные,
являются дарами Божиими. Их наличие в нас зависит только от воли Божией. Поэтому
нам очень полезно как можно чаще мысленным взором охватывать все свои слабости,
недостатки и страсти. Такое созерцание поможет нам предать забвению достоинства
и реально оценить свои возможности. Преподобный Амвросий Оптинскнй уже при жизни
почитался многими современниками за великого святого, но сам он к такому мнению
относился с большой иронией. Как-то раз преподобный Амвросий был окружен
многолюдной толпой паломников, и кто-то громко, с восхищением сказал о его
праведности и о том, что перед ней все склоняются. На это старец с улыбкой
рассказал следующий случай:

— Однажды покойный государь Николай Павлович шел по улице Петербурга.
Встретив военного писаря, он спросил: «Ты откуда?» «Из депа, ваше императорское
величество», — отрапортовал писарь. «Слово «депо» — иностранное, — заметил
государь, — оно не склоняется». Писарь в ответ: «Перед вашим величеством — все
склоняется».

Отношение преподобного Авросия к собственной святости основывалось па
глубоком понимании человеческой природы, пребывающей в падшем состоянии.

Когда мы живо ощущаем всю пагубность своего нравственного падения, в нас
просыпается стремление к духовному возрождению. Мы начинаем усиленно трудиться
над спасением души, но очень быстро убеждаемся в своем бессилии. Успехи на пути
спасения у нас появляются только тогда, когда мы, отвергая самонадеянность, всю
надежду возлагаем на помощь Божию.

Однажды оптинский старец Нектарий, указывая рукой на окружающую природу,
сказал архимандриту, в будущем митрополиту, Вениамину (Федченкову):

— Смотрите, какая красота — солнце, небо, деревья, цветы… А ведь прежде
ничего не было! Ни-че-го! И Бог из ничего сотворил такую красоту. Так и человек:
когда он искрение придет в сознание того, что он — ничто, тогда Бог начнет
творить из него великое.

У схиигумена Антония Оптинского тридцать лет болели ноги. До колен они были
покрыты страшными язвами, из которых струилась кровь. Случилось, что
преподобного посетил известный православный мыслитель И.В. Киреевский. Видя
страдания старца, он сказал:

— Вот, батюшка, сбывается слово Писания, что многи скорби праведным: какой
тяжкий крест возложил на вас Господь!

То-то и есть, — возразил преподобный Антоний, — что праведным скорби, а у
меня-то все раны, как и святой пророк Давид говорит: многи раны грешному.

Если мы, надеясь на милосердие Божие, постоянно помним о своей ничтожности и
греховности, то наша душа смиряется, а сердце приходит в сокрушение. Тогда
Господь, взирая на наше смирение, укрощает в нас гордость и дает нам благодать
вести себя скромно, презирать земные страсти и посмеиваться над славой видимого
мира.