Мать оставляла дочку, и она неделями сидела под кроватью
Света – человек-невидимка. Про нее никто не знает. Государство не знает, что живет в России девочка Света и ей уже 15 лет. У Светы никогда не было ни свидетельства о рождении, ни страхового полиса, ни паспорта.
Она – как бы никто. У Светы нет гражданства. И она ни одного дня не училась в школе – до тех пор, пока не попала в приемную семью Ольги и Александра Ореховых. Это случилось год назад.
Мама Светы страдала алкоголизмом: уходила в запои, бросала дочь одну на недели. Когда Ольга и Саша взяли ее в семью, она была похожа на страшного грязного медвежонка. Свете было 14 лет.
Когда Ольга узнала о существовании Светы, девочка уже 4 месяца лежала в больнице. Туда она попала по заявлению соседей, которые сообщили, что ребенок живет один без присмотра в частном доме. «Мы к тому времени уже прошли школу приемных родителей и искали ребенка. Органы опеки предложили нам: “Пообщайтесь, пожалуйста, с девочкой, она попала в беду. Сидит в больнице, без документов”».
Ситуация шокировала Ольгу. Она позвонила в полицию и в прокуратуру, и все решилось за несколько дней – Свете сделали свидетельство о рождении. Дата рождения и фамилия написана в свидетельстве со слов девочки. До этого времени никому не было дела до того, что у подростка нет никаких бумаг.
«В больнице она никому была не нужна. Врачи ее одевали сами, приносили одежду из дома – у нее ничего не было. Лечили ее как бомжа. Обследовали – обнаружили гастрит, панкреатит, туберкулез. Боролись с этими заболеваниями», – рассказывает Ольга.
«Она очень ведомая. У нее нет стержня. Это человек со сломленной волей. Она была подвержена насилию, – рассказывает Ольга. – Мама ее избивала, не раз бросалась на нее с ножом в пьяном угаре, девочку спас сожитель матери. Бросалась в нее тяжелыми предметами…»
Мать с дочерью часто переезжали, поскольку она приехала сюда на заработки с Украины, оставив там своих родных детей, Свету она родила уже тут, в России. И скиталась по съемным углам, поэтому новые соседи не успевали понять, что происходит в семье, и не успевали реагировать.
Родив Светлану, ее биологическая мать даже не зарегистрировала дочь. Не до того. В поликлинику тоже не водила, не лечила. А когда пришло время школы, она и в школу ее не пустила, а зачем? В итоге о существовании ребенка государству известно не было. Света не числится нигде, вроде она есть, а вроде и нет.
Мать уезжала и могла не жить дома неделями. Рекорд – Света однажды жила одна целый месяц. Иногда она звонила маме: «Я есть хочу!» Но слышала в ответ: «Ну сходи к соседям, попроси что-нибудь». Света постепенно пристрастилась к алкоголю, наркотикам.
С детства девочка очень боится оставаться одна. Она не умеет занять себя. Несмотря на то, что у нее был большой опыт жизни в стиле «Один дома», оказывается, опыт этот не научил Свету, как же действовать в такой ситуации.
Когда она оставалась одна, ей было так страшно, что она пряталась под кровать и сидела там. Иногда целыми днями. Спасала ее книжка с картинками, причем она была не детская, а взрослая, о том, как хорошо жить и что не надо бояться умирать. Это чтение и рассматривание картинок и спасало Свету.
Мать кричала: «Ты меня предала», а Света пришла к благодарности
Как только Ольга и Саша оформили опекунство, они тут же забрали девочку. «И уже 10 месяцев занимаемся оформлением гражданства, – рассказывает Александр. – Через полгода в УФМС Солнечногорска нам сказали, что документы на рассмотрении. Потом нам сказали, что она лично должна написать заявление о получении гражданства. Света написала это заявление. Но мы все еще ждем, ситуация не движется».
Писала Света первое время печатными буквами на слух, пропуская буквы, и после каждого слова ставила точку. Кстати, жизнь в больнице помогла научиться лучше читать: кто-то дал девочке книжку про гейшу, ее она и читала целыми днями. А словарный запас у Светы пока очень скудный. «Очень многих слов она не знает, вплоть до мелочей, – рассказывает Ольга. – «Помоги мне протереть боковину стола», – говорим мы ей, а она не понимает, о чем ее просят».
Домашние дела делаем вместе! Светлана и Александр
Еще в больнице Света умудрилась попасть в группу «Синий кит» в интернете. Но в нее внедрялись волонтеры, которые вытаскивали оттуда детей. Они установили контакт и со Светой, призывали девочку остановиться и выйти из группы, чтобы не завести себя в опасную ситуацию.
Мама иногда звонила дочери, обычно со скрытых номеров. Узнав, что Свету взяли приемные родители, женщина была возмущена.
«Ты меня предала! – кричала она в трубку пьяным голосом. – Я сейчас позвоню твоему старшему брату на Украину, он приедет и разберется с тобой! Изобьет тебя!» Света разбила телефон об стену. Так прекратилось и общение в том числе с группой «Синий кит» – просто технически пропало средство связи и возможность заходить в интернет.
На кровную маму у Светы была страшная обида. «Мы очень долго работали с этим. Рисовали эту обиду на арттерапии, например. Работала с ней я сама, – рассказывает Ольга. – Она не подпускала к себе людей и сопротивлялась общению с психологами. Теперь она пришла к чувству благодарности. Я объясняла ей, что люди разные. Бывает, что женщина может родить ребенка, но не может воспитать его. И мы пришли вместе к мысли: спасибо маме за то, что она родила ее, за то, что чему-то научила. Ну и, наконец, если бы не вся эта ситуация, мы бы не встретились, – а значит, и за это тоже спасибо».
Она привыкла к насилию, и боль для нее – любовь
Свету воспитала улица, говорит Ольга. Когда девочка попала в семью, она вообще не знала, как интегрироваться в среду. Не знала, как общаться с людьми. И вообще не понимала, что такое семья. У Светы никогда не было такого опыта – быть по-настоящему чьей-то любимой дочкой, любить своих родителей.
Чтобы обратить на себя внимание, она бегала по квартире на четвереньках и бросалась из-за угла, лаяла. Ей казалось, что это интересно и понравится Ольге и Александру. Она разрисовывала лицо в черно-красный цвет и пугала окружающих. А любимой шуткой было забежать в комнату, хлопнуть окном и спрятаться за диван – чтобы родители испугались, что девочка выбросилась из окна.
«Света постоянно курила. С прогулок возвращалась прокуренная, как дракон, – говорит Александр. – При этом постоянно врала нам, совершенно по-детски оправдываясь: «Я не курила!» Она так виртуозно врала, так искренне, что взрослые посторонние люди думали, что она говорит правду. У окружающих ее рассказы вызывали жалость. И никто не подозревал, как ловко Света умеет манипулировать людьми».
Довольно скоро родители отправили девочку на лечение в санаторий. Там Света увидела, как взрослые и дети взаимодействуют друг с другом. А потом она попала на фестиваль «Ты не один», и это тоже подарило ей важный опыт общения и построения связей.
«Нас спрашивали – а зачем вы сразу отправили ее в лагерь, в санаторий, ведь у вас сейчас время адаптации и привыкания? Но Света сама просила дать ей возможность стать социализированной, и мы тоже видели, что это было ей действительно нужно. Она откровенно признавалась: «Оля, я даже не знаю, как сказать тебе, что у меня кончился шампунь, или пора постирать мое белье». У нее не было навыков вот такого самого обычного бытового общения», – рассказывает Ольга.
В лагере Света научилась элементарным вещам. Как веселиться со взрослыми, в том числе. Оказывается, не надо ставить подножки из-за угла и смеяться, когда человек падает. Оказывается, можно и нужно общаться совсем иначе.
«Но даже и сейчас, если она перевозбуждена и очень рада, она может с размаху прыгнуть на меня, как зверек. Ей все равно, что она может меня ударить. Вот такая дикая реакция, Света не контролирует эмоции», – замечает Ольга.
А еще Света думала, что когда очень радуешься, то надо драться. Побить кого-то для нее было проявлением эмоций.
Света тяжело шла на тактильный контакт. Она не понимала, для чего люди обнимаются. Даже обычный жест – погладить по голове – воспринимала агрессивно.
Что это было, страх или недоверие, трудно понять. Но ясно одно: никто и никогда не обнимал эту девочку. Только драка для Светы была возможностью тактильной связи.
«А противника она выбирает такого, который был бы сильнее и мог противостоять. Она часто калечит себя, у нее вечные синяки и ссадины, но она всегда оправдывается: «Я просто упала», – говорит Ольга. – В лагере у нее были страшные синяки, она говорила: «А мы так с пацанами бесимся, нам так весело». Она привыкла к насилию. Боль для нее – любовь».
Но в детском лагере Света поняла, что объятия – это здорово, что это проявление дружеских чувств. Постепенно девочка оттаивала.
Трудно было научиться жить в семье
Ольга вспоминает, как Светлана сначала воспринимала ее и Александра – никак.
«Ей было все равно, она совершенно безвольный человек. Она не умеет делать выбор, сказать даже просто, что она хочет. У нее не было ни целей, ни мечтаний, и даже вообще интереса к жизни. Она была как ослик, которому показывают морковку и свеклу – и он умрет в муках выбора. Ее спрашивали: «Света, где ты хочешь жить – в детском доме или в семье?» Света отвечала: «Мне врачи говорили, что в семье лучше». Своего мнения у нее не было».
Психологи говорят, что у Светы сохранный интеллект. Но большая педагогическая запущенность, девочка отстает в развитии. Очень многое она не знает и не умеет. Готовить Света немножко умела – это заключалось в умении варить еду. Ведь мамы постоянно не было дома, а есть что-то было надо. «Сейчас Света у нас уже умеет пожарить картошку, например, или варить суп, учим и другие блюда готовить», – говорит Ольга.
Света на кулинарном мастер-классе
За собой девочка не умела ухаживать. Раз в неделю она могла застирать тайком свое белье, засунуть куда-то под батарею, посушить. Ольга не могла никак проконтролировать, чистая ли у нее одежда, постоянно шел запах. Сейчас обе девочки уже привыкают к чистоте. Одно из важных домашних правил – ежедневный душ.
Очень многие бытовые дела ставят Свету в тупик. Например, она могла половой тряпкой помыть посуду. И всем жизненным премудростям теперь учат Свету ее приемные родители.
«Сейчас мы уже авторитет для нее. Сначала она не понимала, кто мы для нее. Родители, наставники, друзья? Но теперь она уже почувствовала нас значимыми для себя людьми», – замечает Ольга.
Раньше Света могла сказать взрослым: «Да пошел ты!» Это для нее было нормой. Понятия об иерархии, об уважении к взрослым у нее не было. Однажды Света в очередной раз грубо и резко ответила Ольге на ее замечание.
Саша не выдержал: «Ольга – не подружка. Ты должна видеть границы. Ты пришла в нашу семью, у нас есть свои правила и принципы, и ломать их мы не позволим. Старших нужно уважать. Мы делаем добро для тебя, и нам хотелось бы, чтобы ты уважала нас. Ты можешь не хотеть меняться, но ты должна меняться».
Притихшая Света, видимо, размышляла об эпизоде. После него девочка стала стараться следить за своим лексиконом и реакцией.
В третий класс в 15 лет
У Светы все еще нет гражданства и паспорта, но уже есть регистрация – и на основании этого и справок из органов опеки удалось устроить Светлану в школу.
Но как учить ребенка в 15 лет, который никогда не ходил в школу?! И как посадить взрослую девушку за одну парту с малышами? Пришлось выбрать форму домашнего обучения.
Девочка прошла психолого-педагогическое тестирование, чтобы выяснить уровень грамотности. Сейчас 15-летняя Света учится в 3-м классе. Она сама ходит в школу к учителям, но занимается индивидуально.
«Мы пережили большой скандал. Химкинский департамент образования нас бортовал, не хотели возиться со сложным ребенком. Хотя наш дом находится на территории Химок, и Свету были обязаны взять в школу», – рассказывает Ольга.
Света очень хотела в школу. Она хотела быть «как все». «Норма» – это стало ее целью. А «норма» – это значит папа и мама, учеба, друзья, какие-то увлечения. Для нас это часто обыденность, а для Светы стало мечтой, и она стала добиваться ее исполнения. Учится она с удовольствием, ей это интересно. Со своим учителем, педагогом начальных классов Ириной Александровной, девочка нашла общий язык.
Гармонию принесла сестра из детского дома
«Через 7 месяцев мы взяли вторую девочку. Во многом к этому нас спровоцировала Светлана. Она говорила нам, что ей очень нужен пример рядом, чтобы понимать, как контактировать ребенку и взрослому. У нее никогда ведь не было правильного опыта. Ей была нужна модель поведения. Она очень просила сестру», – говорит Ольга.
Так в семье появилась Ира. Эту девочку Ольга привезла из Самары. «Все, что было можно, она на себя собрала», – говорили о ней сотрудники органов опеки: у Иры и ДЦП, и самые разные непростые заболевания.
Но как-то сразу Ольга почувствовала, что это – «ее» девочка. Оля замечает, что Ира – теплый человек, она умеет радоваться всему. Это внесло гармонию в семью, Ира уравновесила Свету с ее негативным отношением к жизни.
Первое время Ира очень много рассказывала о своей жизни в детском доме. О том, как там не любят инвалидов и вообще «не таких, как все». Как над ней издевались, как избивали ее. Хотя детский дом был очень хороший – из серии «дорого-богато».
Но там процветала дедовщина, когда старшие издевались над младшими, и жестокость воспитателей, которые тоже часто били девочку, и психушка как привычное наказание «неподдающихся», и воровство, когда подаренные спонсорами детям подарки уже через несколько дней отбирались, запирались под замок или и вовсе куда-то пропадали.
У Иры нет ни одного подарка, который бы у нее остался. Телефоны и планшеты отбирали старшеклассники, продавая потом за сигареты и спиртное. Красивые куклы воспитатели разбирали по домам, для своих детей.
То же самое было и с одеждой. У Иры не было представления, что такое «мои вещи». Дети носили то, что им выдадут. Все, что сдавалось в стирку, редко возвращалось назад, все перемешивалось, а общее – значит ничье…
В школе Ира училась плохо – потому что была совершенно не заинтересована. Потерю интереса к учебе спровоцировали учителя: если дети мешали на уроке, то их просто выгоняли, чтобы не мешали. А потом, когда знаний уже нет, ребенок не может включиться в процесс, ему непонятно и неинтересно – а значит, его снова отправляют «погулять». Замкнутый круг.
А у Иры еще и свои особенности. У девочки нарушена связь между левым и правым полушарием мозга. В итоге пишет и читает она справа налево, «наизнанку». Помните булгаковское «абырвалг»? Вот так же – «аворок» вместо «корова» – видит слова Ира. Сейчас она перестраивается, и ей очень тяжело.
Дорога домой. Ольга и Ира идут из детского дома, попрощавшись с учреждением
И, конечно, ограниченный словарный запас. И это тоже понятно – Ира не просто не знала многих слов, но и самих понятий. Например, что такое пончики, пельмени, хинкали, она просто не знала. Не ела этого никогда. Так откуда же ей знать эти слова?
Единственное, что хорошо получается у Иры, – рисовать. В детский дом приходила педагог художественной школы, и Ира проявляла явные способности.
С появлением Иры, замечает Александр, в семье столкнулись три разных мира – уличный (мир Светы), детдомовский (опыт Иры) и рафинированный, взрослый мир Ольги и Саши. Снова началась притирка.
Вера помогает, но у детей свой путь к Богу
«Возлюби ближнего своего как самого себя – эту заповедь Иисуса Христа мы вспоминаем не ради красного словца, а как руководство к действию в жизни. Точнее и проще не скажешь, как сказал Иисус, пусть это и звучит несколько пафосно, – замечает Александр. – Но главное то, что нужно любить и себя, и через себя других людей, и весь мир, дарованный нам Господом Богом. А без любви только и происходят злоба, зависть, войны и все, все, все наши земные беды. Дети – сироты с изломанной и сложной судьбой, и по большому счету отношение к ним в обществе до сих пор как к каким-то изгоям. А это в корне неправильно».
Александр и Ольга говорят, что вера помогла им и в принятии решения, и сейчас, когда они уже находятся в роли приемных родителей.
«Мы рады, что победили себя ради того, чтобы хотя бы две юные души обрели семью, участие в своей жизни взрослых наставников, любовь. А не жесткие жернова детдомовской системы или вседозволенность и порочность уличного воспитания».
Прежде, чем взять детей под опеку, супруги просили благословения у отца Антония, монаха Оптиной пустыни, духовного наставника Александра. «Так с его легкой руки в нашей жизни появились два подростка. Кстати, отцу Антонию тема сиротства очень близка, он сам лично курирует приют в одной из ближайших к Оптиной пустыни деревень», – рассказывает Александр.
Ирина – воцерковленная девочка, в храм она пришла еще в детдоме. Сейчас она с радостью занимается в воскресной школе при храме блаженной Матроны Московской в Сходне, который расположен недалеко от дома семьи Ореховых.
Ира
«Со Светой сложнее. Ее окружение восстановило все ее нутро против религии, христианства, церкви. Мы специально ездили к моему духовному наставнику – монаху Оптиной пустыни отцу Антонию за благословением. Света держалась в храме дикаркой, но подошла к отцу Антонию и они поговорили немного. Отец Антоний благословил нас, чтобы мы Свету крестили. По инициативе самой Светы Ира помогла ей выучить главные молитвы – “Отче наш” и “Богородице”. Мы не заставляем Свету веровать, надеемся, она сама придет к вере. Этот путь у каждого свой, и не всегда короткий и быстрый».
Как стать приемным родителем: работа над собой
Александр признается, что роль приемного отца далась ему непросто. «Я удивился предложению жены взять на воспитание ребенка. В тесном мешке накопилось проблем с работой: с начальством, с подчиненными, с клиентами. Постоянные конфликты в семье, да даже с самим собой, а еще и приемный ребенок?!»
«Давай сначала решим свои проблемы, а потом уже подумаем над чужими», – отрезал Александр. Но Ольга ответила: «Проблемы были, есть и будут всегда. Свои кровные дети уже взрослые, живут отдельно от нас, а мы еще молоды, полны сил и можем просто помочь обездоленному ребенку обрести семью, счастье, быть не одиноким в этом жестоком мире».
И тогда, говорит Саша, он вспомнил свою историю. Он очень рано стал сиротой. Когда мальчику было 9 лет, умерла мама, а когда ему было 12 лет, умер и папа. Родственники отказались от детей: много внуков, а еще свое хозяйство, куда нам. Мальчика и его сестер чуть не отправили в детский дом.
Тогда старшая сестра, Светлана, попросила свою учительницу истории взять опеку над ними. «Мы справимся сами, просто сделайте это формально, помогите нам», – попросила девушка, и учительница согласилась.
Светлана сама вытянула и воспитала сестру Иру и брата Сашу, а учительница стала для детей настоящим наставником, старшим другом.
«Я подумал, что стал черствым, уже плесневеющим хлебом. Да, наши с женой дети выросли, теперь можно пожить и для себя, ведь это так притягательно и приятно. Живи, черствей для других, цвети для себя! Но жизнь ли это?» – рассуждал Александр.
А Ольга тем временем, уйдя с телевидения, пришла работать в клуб «Азбука приемной семьи» благотворительного фонда «Арифметика добра». Супруги погрузились в рабочие проблемы фонда и в самые разные истории жизни детей-сирот в детских домах.
А потом решили: надо пойти учиться в школу приемных родителей. «А это два месяца, два раза в неделю, по вечерам приезжать в центр Москвы. Три часа играть в ребенка, родителя, слушать лекции психологов, врачей, юристов, приемных родителей с реальным опытом и общаться с такими же, как ты, взрослыми. В нашей группе было пятнадцать человек. Одиннадцать женщин и четверо мужчин. Пропорция, наглядно показывающая настроение в обществе по поводу устройства сирот в семьи», – рассказывает Александр.
Саша признается, что, пока Ольга мечтала сделать счастливым еще одного человека на этой земле, он боялся трудностей с чужим ребенком. Но старался преодолевать свои страхи.
«Супруга жила в благополучной семье, я прочувствовал сиротство на собственной шкуре – у нас разный жизненный опыт. Мы стали обсуждать даже не проблемы сирот, а нюансы своих личных взаимоотношений, взаимоотношений с родными родителями, со своими кровными детьми и вспоминали свое детство. И это тоже помогло нам. В какой-то момент мы ощутили, что еще не готовы менять свои привычки и размеренность жизни, но на духовном уровне мы созрели».
«Человек идет к своей мечте и немножко боится ее воплотить в жизнь. Вот в этот момент нужен тот, кто подбодрит: не бойтесь, у вас получится! И этим человеком для нас стала Диана Машкова, приемная мама, руководитель клуба «Азбука приемной семьи», – говорит Ольга. – И ее личный пример, и ресурс клуба сыграли большую роль. Диана ведет каждую семью буквально за руку. И мы почувствовали тогда, как у нас с Сашей выросли крылья. Мы почувствовали уверенность в себе».
«Сейчас у нас идет процесс становления семьи, полноценной, крепкой, но, естественно, с массой всевозможных проблем и вопросов. Но с любовью! Несмотря на все трудности, девчонки тянутся к семейным ценностям и укладу жизни. А нам, взрослым, бывает крайне трудно что-то менять в своих привычках. Но я, и Оля, и сами девочки видят, как мы все меняемся в лучшую сторону, – считает Александр. – Теперь наша жизнь приобрела качественно новое наполнение».