Священник Андрей Мизюк. Фото Ивана Привалова / eparhia-saratov
А между тем, замыслу Тима Райса и Эндрю Ллойда Вебера уже почти полвека. За это время можно было бы либо исчезнуть из памяти, либо стать классикой. С оперой случилось второе. Творение Райса и Вебера пережило не одну театральную постановку и экранизацию, множество переводов, в том числе и на русский язык, оперу записывали и исполняли в разные годы самые известные музыканты. И спустя время она не утратила как своих поклонников, так и критиков.
Премьера оперы на Бродвее в 1971 году была встречена восторженными отзывами и гневными пикетами, а также критикой в прессе, основным обвинением которой стал, как ни странно, антисемитизм, хотя, безусловно, найти его там надо еще постараться. Кстати, спустя десятилетия это же обвинение будет предъявлено и фильму Мэла Гибсона «Страсти Христовы».
Но, помимо этого, к критике оперы подключились и представители христианских конфессий, обвинив авторов в чрезвычайно вольной и даже кощунственной трактовке евангельских событий. Собственно говоря, споры вокруг да около, появившиеся еще полвека назад, хоть и ослабли, но не утихают до сих пор. Да и авторы в своих интервью с самого начала не раз давали понять, что задуманное ими совсем не отражает чьих-либо конфессиональных интересов, да и по большому счету даже не очень-то и религиозно.
Как-то недавно я нашел слова Тима Райса, который вполне однозначно объяснил свое отношение к тому, что было написано: «Наше отношение к религии нельзя назвать ни положительным, ни отрицательным. В жизни этого Человека произошли события, которые превратили Его в легенду; то, что Он был лишь человеком, ни в коей мере не принижает величие этой легенды. С другой стороны, время течет, приближается XXI век и, думаю, все больше людей воспринимают Его не как Бога, но как символ добра, в самом общем смысле этого слова. Лично я не считаю Иисуса Богом. В опере Его божественность не опровергается категорически, и этот вопрос, полагаю, оставляется открытым», – говорил Тим Райс.
Постановка оперы «Иисус Христос – суперзвезда» в 1971 году
Так о чем эта рок-опера? Если внимательно переслушать записи, вчитаться в либретто и посмотреть фильм, то, скорее всего, конечно же, из того, что прямо можно было бы отнести к Евангелию, будет, наверное, только хронология событий. Сюжетом оперы стали события, происходящие с момента входа Господня в Иерусалим до Распятия.
И, прочитав, и переслушав, и вновь увидев, я почувствовал, что, по большому счету, уж в чем точно нельзя обвинить создателей оперы, так это в нечестности или желании подлога. Они не стали называть свое сочинение переложением евангельских событий, а просто явили свой взгляд на них. И это точно не была претензия на откровение.
Поэтому, наверное, сразу же, первой параллелью, которая могла бы здесь возникнуть, стал роман Булгакова «Мастер и Маргарита» и его иерусалимские главы. Все напоминает события Евангелия, но одновременно, в деталях, ты начинаешь находить противоречия и даже противоположный смысл. И потому, конечно, интуитивно думающий читатель и слушатель в конце концов должен обязательно обратиться к Первоисточнику. То есть именно к Евангелию. Может быть, потому, что человеку мыслящему и ищущему логично не просто воспринять и услышать о чем-либо по чужим рассказам, но и самому увидеть и понять. Так для очень многих людей и книга Булгакова, и даже опера Райса и Вебера стали началом новой страницы в их собственной жизни. А новая страница предполагает свое собственное и личное открытие. И открытие не только Книги.
Да, знающему человеку многое бросится в глаза: и Иуда, который обвиняет Бога в том, что Тот сделал его орудием в свершающемся замысле, который как бы и не виноват ни в чем, а стал сыном погибели не по собственному выбору, а по предназначению, и Пилат, который как будто бы и не делает своего выбора, и влюбленная Мария Магдалина, и сбитые в какую-то странную массовку апостолы, и гефсиманское «моление», которое скорее напоминает бунт на коленях и оставляет еще больше вопросов.
К сожалению, авторы гимна эпохи детей цветов увидели и рассказали историю Страстной седмицы так, как понимали и видели ее сами. Но во времена, когда Джон Леннон заявлял, что «Битлз» стали популярнее Иисуса Христа, когда мир, получив и освоив новые возможности, в том числе и технологические, поверил в свою всесильность и безграничность, когда низвергались многие, в том числе общественные и религиозные ценности прежнего, возможность напомнить о Том, Кто почти две тысячи лет назад вошел в Иерусалим для того, чтобы принести Себя в Жертву за все человечество, стала шагом не в ногу и своего рода откровением. Да, весьма своеобразным, да, оно не стало толчком для новой волны проповеди и вызвало много недовольства в среде верующих, и более того, замысел и переложение событий Евангелия, конечно же, достаточно вольный. И сама опера завершается не Воскресением. Не говорит о главном. Здесь много разных «но».
Но для очень многих людей тогда это стало поводом для размышлений. А самое главное – поиска. Личных вопросов к самому себе. И к Богу.
Можно ли считать это вспомогательным средством? В каком-то смысле да. Но если желать открыть для себя мир классической литературы и пользоваться шпаргалками соседа или же томиком краткого пересказа всего и вся, то успеха и знаний не добиться. Тройки на экзамене. В лучшем случае. Но не более того.
И только Евангелие в вольном и взволнованном пересказе кого бы то ни было не откроет нам ни Бога, ни самих себя. Чувства и мысли рассказчика, наверное. Но со Словом возможно только личное знакомство.
И все же есть одно «но»…
Однажды ведь кто-то напомнил нам о Нем. При обстоятельствах самых различных.
А может быть, здесь вспомнится и евангельское:
«При сем Иоанн сказал: Учитель! мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами. Иисус сказал: не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня. Ибо кто не против вас, тот за вас. И кто напоит вас чашею воды во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей» (Мк.9:38–41).
А чудо совершалось. Многие люди открывали для себя мир Евангелия. И оставались в нем. Кто знает, может быть, эти слова о всяком, кто однажды напомнил миру о том, какая Жертва была за него принесена.
В экранизации оперы есть один удивительный момент в самом финале. Актеры, игравшие в фильме, переодеваются, складывают вещи, реквизит и грузятся в автобус. Автобус уезжает с шумом. А Крест, который был привезен в самом начале с остальным реквизитом, остается, и остается Тот, Кто был на нем распят. Вот и мы вечером в четверг, по окончанию чтения Страстных Евангелий тоже выйдем из храма и пойдем домой.
А Он остается на Кресте.
И вот, что-то необходимо в жизни изменить, чтобы было в ней место и Воскресению.
И этот вопрос для каждого в какой-то мере пока еще остается открытым.
Кадр из фильма «Иисус Христос – суперзвезда»