Почему детей-мигрантов не принимают в школы
Мария Красова
Чтобы начать учиться, нужно сначала поступить в школу. Уже на этом этапе начинаются проблемы, рассказывает адвокат комитета «Гражданское содействие» Мария Красова. Причем вне зависимости от их гражданской принадлежности и знания русского языка.
— Совсем недавно к нам в Комитет обратился отец трех девочек, гражданин России. Его дети первые годы жизни провели в Афганистане, там закончили начальную школу. По-русски они еще не очень уверенно говорят, хотя активно учат язык, — рассказывает адвокат. — Сначала отец безрезультатно сам обошел все школы, которые территориально относится к адресу прописки семьи, но везде получал отказ. Причина — дети неуверенно говорят по-русски. Забавно, что местное Управление образования тоже отказало в содействии, посоветовав сначала выучить русский язык. Никакого содействия, прямо предусмотренного законом, оказано не было. Чиновники открестились от проблемы, даже не попытавшись ее решить.
В интересах детей работали юристы. Они получили согласие школы зачислить 12-летних детей в первый класс. Конечно, это не устроило бы ни самих девочек, ни их одноклассников.
— Мы были вынуждены обратиться в суд и прокуратуру. Удивительно, но места в подходящих по возрасту и уровню знаний классах практически сразу нашлись, — говорит Мария.
Многим детям, для которых русский язык — родной, тоже не удается поступить в школы.
— Все чаще в наш Комитет обращаются не столько семьи беженцев, еще не успевших уверенно освоить русский язык, но и граждане России, прибывшие из других регионов. Например, ребенку с пропиской в каком-либо подмосковном городе будет абсолютно нереально получить место в школе Москвы, — отмечает Мария Красова.
Сложности с зачислением в школы Московской области связаны с нехваткой мест. Учебные заведения переполнены и работают в две-три смены, отмечает Красова. В Москве проблема другая — зачисление детей в школы ограничено для тех, кто не имеет регистрации в столице. Это происходит из-за особенностей работы портала Mos.ru.
— Семья совершенно законно пребывает в России и состоит на миграционном учете. Это единственно доступная форма регистрации для нее. Но ребенка в школу не зачисляют, потому что он не гражданин РФ — школе на него не выделяют подушевой финансирование, — объясняет адвокат «Гражданского содействия». — Мы много судились как с Департаментом образования Москвы, так и с Департаментом информационных технологий. В верховном суде оспаривали сам порядок зачисления детей в школы, установленный действовавшим до 2021 года Приказом №32.
Верховный суд недвусмысленно разъяснил, что предъявление сведений о регистрации необходимо только при зачислении детей в первый класс. И это означает, что сначала зачисляются дети, проживающие на закрепленной территории, то есть имеющие регистрацию, а потом — все остальные. То есть, никаких ограничений по зачислению, если отсутствует регистрация, нет. И если в школе есть свободные места, то ребенок с любой регистрацией или с ее отсутствием должен быть зачислен, — заключает Красова.
Для зачисления в школу нужно указать только адрес фактического проживания. Его можно подтвердить не только регистрацией, но и договорами аренды, другими документами. «Однако московский портал услуг такие сведения не принимает», — подчеркивает адвокат.
Фото: istockphoto
— Несмотря на то, что практически все суды мы выиграли, нам удается добиться признания факта нарушения прав детей, а фактическое зачисление происходит крайне редко. При этом судебные процессы могут длиться от полугода до трех лет, — объясняет она. — Некоторые школы Москвы под свою ответственность принимают детей из семей с постановкой на миграционный учет, но далеко не все.
Не принимают в школы Москвы и граждан России — тоже в связи с отсутствием регистрации. Весной 2021 года «Гражданское содействие» столкнулось с такой ситуацией.
— Бабушка с внучкой приехали из Сочи, ребенок проходил реабилитацию в Москве, при этом зарегистрирован в родном городе. Поскольку девочка долго жила в Москве, ей нужно было прикрепится к какой-то московской школе. И что вы думаете? Ни одна школа ее не зачислила именно из-за отсутствия московской регистрации, пусть даже временной, — говорит Красова. — Еще один случай произошел с беженцами из Сирии. Ребенок учился в Мытищах, семье пришлось переехать в Москву. Перевод из одной школы в другую регламентируется приказом №177 — никаких документов, кроме личного дела, не требуется. Но в зачислении отказали все школы района Коньково, снова по причине отсутствия регистрации в Москве. По этому делу идут три судебных процесса, а ребенок уже два года не ходит в школу.
Ключевая проблема в ограничении права детей на образование — отказ в зачислении. Проблемы с языковой поддержкой и адаптацией можно решить, но когда ребенок окажется среди сверстников.
— Но школьники оказываются в изоляции, их лишают возможности учиться. Только потому, что они приехали из Минска, Кабулы или Пензы, — заключает она.
«Девочка только в 16 лет поступила в 4 класс»
Адвокаты «Гражданского содействия» на протяжении года выигрывают судебные процессы, связанные с обеспечением детей местами в школах и детских садах. Но в положении их подопечных это мало что меняет.
— Проблема в размытости формулировок. Кроме признания права на обучение, мы каждый раз получаем в решении суда требование обязать ответчика — чаще всего это Департамент образования города Москвы — повторно рассмотреть вопрос. Они рассматривают и пишут то же самое. И дальше получается совершенно абсурдная ситуация. Чтобы устроить ребенка в школу, мы должны обратиться с исполнительным листом в адрес Департамента получаем тот же ответ, после чего обращаемся с иском к судебным приставам, чтобы они принудили ведомство рассмотреть вопрос и зачислить ребенка в школу.
В Москве на попытки зачислить детей в школу уходит три-четыре года. «В такой ситуации часто всякая необходимость в школе отпадает», — отмечает Мария Красова.
— Наши волонтеры довольно долго занимались семьей из Афганистана. Четверых детей, свободно говорящих и пишущих по-русски, отказывались принимать в районную школу, — рассказывает Ольга Павлова, координатор программы «Профильные предметы» Центра поддержки и адаптации детей беженцев и мигрантов «Такие же дети». — Юристы комитета «Гражданского содействия» судились за их право доступа к образованию. Несколько лет дети были лишены воможности учится. В результате старшая девочка пошла в четвертый класс, когда ей было уже 16 лет.
Подопечным «Гражданского содействия» помогают частные школы — зачисляют детей или обучают удаленно, выводят их на уровень, достаточный хотя бы для того, чтобы аттестоваться за 9-ый класс. Пока это единственный способ помочь таким детям. Чтобы они не остались без образования вообще.
— Сегодня вопрос образования детей, не имеющих документы, или с тех, кто стоит на миграционном учете, особенно в Москве, возложено на плечи НКО. Но должно стать делом государства, — говорит адвокат.
Напуганы, растеряны и подавлены
Фото: istockphoto
— Россия впускает большое количество мигрантов, и очевидно, что здесь их столько, потому что это кому-то выгодно и нужно, — рассуждает Ольга Павлова. — С другой стороны, мы ограничиваем их права и не предоставляем возможности адаптироваться. Это сопряжено со значительным сложностями и порождает целую цепочку проблем. Детям мигрантов сложнее попасть в детский сад. Как правило, дети дошкольного возраста остаются дома, общаются в основном с семьей и не осваивают русский язык. Со школой возникают большие сложности, и в итоге мы получаем большое количество детей без нормального школьного образования, а возможно, и образования вообще. Как они будут зарабатывать на жизнь?
Центр поддержки и адаптации детей беженцев и мигрантов «Такие же дети» занимается самыми сложными случаями. Семьи их подопечных находятся за чертой бедности, дети травмированы переездом в другую страну, в другую культурную, языковую и климатическую среду, они растеряны, подавлены.
— Откуда бы дети ни приехали в Россию — из Афганистана, Сирии, Конго, Анголы, с Кубы — они будут испытывать постоянный серьезный стресс.
Это травма, которая здесь часто усугубляется очень тяжелыми условиями проживания и постоянным страхом, — рассказывает Ольга Павлова.
Хорошо, если ребенок попадает в школу, но тут возникает другая серьезная проблема. Дети либо адаптируются плохо, либо вообще не адаптируются. Таких много. И эта проблема не решается.
— Детей мигрантов принимают в школе менее охотно, чем детей местных жителей, и вообще российских граждан. Главная проблема — языковая. Школы не могут предложить хороших программ по адаптации детей, там нет специалистов по преподаванию русского языка как иностранного. И если где-то предлагают такие занятия, то это исключительно инициатива отдельных директоров школ и отдельных учителей, готовых взяться за решение вопроса, — отмечает собеседница «Правмира».
Сегодня нет хорошо разработанной методики преподавания русского языка как иностранного детям мигрантов, живущим в России. Мало учебных пособий, которыми могут воспользоваться школьные учителя. Те учебники, что есть, недостаточно эффективны. Для детей младшего школьного возраста адекватных материалов практически нет. «Мы в своей работе сталкиваемся с этим постоянно, наши волонтеры работают по индивидуальным программам», — говорят в Центре поддержки и адаптации детей беженцев и мигрантов «Такие же дети».
Мальчик не говорил по-русски и его стали травить
— На языковой накладывается другой серьезный серьезный аспект — культурный, — продолжает Ольга Павлова. — В нашем обществе достаточно высокие ксенофобские настроения. Очень показательна в этом смысле реакция на Манижу и песню «Русская женщина», которую она будет петь на Евровидении. Манижа прекрасно говорит по-русски, училась и живет в России, но певице никак не могут простить то, что родилась она в Таджикистане.
Не важно, откуда дети. Они могут быть африканские, кубинские, из Таджикистана, Кыргызстана, это не имеет значения. Все могут подвергнуться травле в школе, испытать негативное отношение со стороны учителей и детей. Их могут искусственно выдавить из школы, например, на домашнее обучение. Такие случаи мне тоже известны, — отмечает собеседница «Правмира».
Один из подопечных «Такие же дети» — ученик 4 класса, который не знает языка на необходимом уровне. Маме удалось устроить его в школу в сентябре 2020 года. Но мальчик столкнулся с буллингом.
— Особенности внешности, лишний вес спровоцировали негативное отношение одноклассников, к тому же учиться, не зная языка, практически невозможно. Наш волонтер работает с ним, старается помочь, поддержать, но возможности при таком раскладе ограничены. Потом, во время карантина, школьники перешли на дистанционное обучение, которое даже многим русскоговорящим детям давалась непросто, — продолжает Ольга Павлова.
Когда пришло время возвращаться в школу, родители мальчика должны были предоставить справку от врача. Семья недавно приехала в Россию, не имеет доступа к системе здравоохранения. Им, не говорящим по-русски, нужно было найти педиатра, который имеет право эту справку выписать. При этом нет никакой общей формы, по которой она выдается. Такую справку семья, в которой очень низкий доход, может получить только за деньги.
— Ребенок из-за травли и тотальной неуспеваемости на фоне языковых проблем не хочет ходить в школу. Учителя не понимают, что со всем этим делать. В результате матери ребенка предлагают перевести его на домашнее обучение, — говорит Павлова. — Сложные и болезненные ситуации возникают, когда дети мигрантов подвергаются не только травле, но и физическому насилию, регулярному избиению. Хочется вмешаться и помочь, но в подобных ситуациях родители настроены против. Они становятся заложниками обстоятельств и боятся. Говорят, что в этой стране они чужие, нужно быть благодарными хотя бы за то, что дети ходят в школу. Они не хотят конфликтов и будут терпеть.
Как помочь детям?
Проблема должна решаться должна методическим путем, созданием адаптационных языковых программ для детей мигрантов. Но не тем, что мы не будем принимать их в школы, считает Ольга Павлова.
— На заседании Совета по межнациональным отношениям было сказано немало правильных вещей. Например, о том, что недопустимо делить на «чужих» и «своих», о том, что Россия — многонациональная и многоконфессиональная страна, — рассуждает эксперт. — Говорили и о необходимости уделять пристальное внимание адаптации мигрантов и их детей, в том числе о создании центров открытого образования и обучения русскому языку, о разработке методических пособий и программ психолого-педагогического сопровождения.
Такое внимание к проблеме меня радует. Однако волнует вопрос, как все это будет внедряться на местах и как будет в дальнейшем развиваться вопрос с доступом к образованию детей, не имеющих всех необходимых документов? Потому что текущая ситуация в Москве показывает, что проблему можно решить искусственным ограничением количества детей мигрантов в школе, оставляя при этом огромное их количество без образования и будущего.