Продолжаем публикацию бесед схиархимандрита Авраама (Рейдмана), духовника Ново-Тихвинского монастыря, которые проводились с мирянами и монашествующими на протяжении последних 15 лет. В этой беседе речь пойдет о том, что мешает нам воспринимать действительность в ее истинном свете.
Схиархимандрит Авраам (Рейдман)
Всем известно следующее изречение Спасителя: От сердца человеческа помышления злая исходят: прелюбодеяния, любодеяния, убийства, татьбы, лихоимства, обиды, лукавствия, лесть, студодеяния, око лукаво, хула, гордыня, безумство (Мк. 7, 21–22).Я хотел бы сегодня обратить ваше внимание на один пункт из этого перечисления, а именно — око лукаво. Получается, от сердца человеческа исходит… око лукаво. Как это понять?
Если выразить ту же мысль современным языком, можно было бы сказать, что из сердца исходит неправильный, лукавый взгляд на вещи. Об этом неправильном взгляде мне и хочется с вами поговорить. Иными словами, мы будем рассуждать сегодня о духовной слепоте, или об извращении духовного зрения.
Нам кажется, что если у нас есть зрение, значит, мы видим вещи такими, какие они есть на самом деле. Однако это не так. Мы зачастую даже не осознаём, насколько искаженно смотрим на действительность. Некоторые вещи кажутся нам совершенно очевидными, и когда с нами кто-то пытается спорить, мы кипятимся: «Вы что? Ничего не понимаете, что ли?!» А если разобраться подробнее, откуда в нас этот взгляд на вещи, то обнаружится, что мы впитали это из книг, фильмов и даже школьных уроков.
Мы не придаем значения тем впечатлениям, которые формировали нас с детства: «Подумаешь, школа! Я ничего уже и не помню, что там преподавали». Нет. Мы можем не помнить, но мы думаем так, как нас научили. Мы не можем обосновать свой образ мысли, а он зачастую произрастает из неправильного, нерелигиозного воспитания, от общения с людьми, чуждыми Церкви.
Но главная причина искаженного видения действительности, конечно же, в нашей страстности. Человек, поддавшийся той или иной страсти: гордости, гневу, зависти, видит все до такой степени превратно, что иногда не замечает очевидного, и, наоборот, воспринимает как реальность нечто несуществующее. Он разгневался — и видит кругом одних врагов, так или иначе, нарочно или неосознанно вредящих именно ему. И даже сами внешние обстоятельства, скажем погода, воспринимаются им как враждебные.
Он поддался отчаянию или унынию — и видит в каждом предмете повод для того, чтобы впасть в депрессию. Какая-нибудь мелочь, которую человек, находящийся в ровном душевном состоянии, не заметит, воспринимается им как ужасная скорбь. А если страсть в человеке обратилась в навык, то мир в его глазах все более искажается, так что это уже граничит с душевной болезнью. Он, например, до такой степени привыкает видеть кругом мнимых врагов, что подозревает в злонамеренности и правительство, и сотрудников по работе, и соседей, и членов семьи, и случайных прохожих…
Страсти действуют в нас так лукаво и мощно, что мы, сами того не понимая, вместо уродства видим красоту, а вместо красоты — уродство, вместо доброты — зло, вместо лжи — правду. Все, все, все, что нас окружает: и природа, и люди, и внутреннее наше состояние, и отношения между людьми, — все подвергается грубейшему искажению в зависимости от нашего состояния.
Находящийся под действием страсти подобен пьяному: ему говоришь здравые вещи, а он не может их воспринять, имея глаза, не видит, и, имея уши, не слышит. Греховная скверна, бьющая из сердца, как некий грязевой источник, совершенно заполняет человека и не дает ему воспринимать чистые и ясные истины. Как бы здраво и умно ты ни говорил, какие бы доводы ни приводил, даже если бы и чудо сотворил, все равно не переубедишь такого человека, потому что он увлечен страстью, как могучим потоком, и совершенно ничего не видит. Он становится как безумный, который галлюцинации принимает за действительность.
Прекрасный пример этому приводит преподобный авва Дорофей. Один монах, поддавшись страсти осуждения, вообразил, что некий брат приступает ко Святому Причащению, поев фруктов в саду. Монах рассказал об этом игумену, и тот отозвал брата в сторону, когда он подходил к Чаше, что, конечно, было неприятно. Но игумен не мог допустить до Причастия человека, проявляющего такое неблагоговение к Таинству. Он стал расспрашивать брата, и выяснилось, что тот пришел на службу прямо с послушания, а до этого его вообще не было в обители. Тому монаху только показалось, что он видел его в саду.
Иногда такое ослепление, помрачение ума доходит до крайностей. Например, на Востоке существуют учения, согласно которым действительность призрачна. Будда учил, что сознание человека образовано случайным сочетанием неких психических частиц, своего рода атомов, но не материальных, а духовных. Действительности как таковой нет, а есть только деятельность сознания. Когда человек осознаёт это, то тогда, пусть все вокруг плохо, все наполнено страданием, но частицы становятся на свои места, сознание прекращается и наступает блаженство, нирвана. Правда, кто блаженствует, непонятно: ведь никого нет.
Это пример того, как можно дойти до столь абсурдного восприятия действительности — полного ее отрицания. Вот что может сделать с человеком страсть! В буддизме это настолько очевидно, что его даже называют религией отчаяния.
Примеры поведения человека, помраченного страстью, каждый может вспомнить даже из собственной жизни. А я сейчас приведу пример из Евангелия. Вспомните ту удивительную вечерю в Вифании, на которой Господь вкушал пищу вместе с Лазарем, которого Он воскресил из мертвых. Это же было уму непостижимо, это было живое свидетельство величайшего из чудес, сотворенных Господом Иисусом Христом. Это понимали и чувствовали все апостолы, возлежавшие на этой вечере.
Но Иуда, который тоже присутствовал при воскрешении Лазаря, словно не видит того, что видят все, не осознает того, что происходит. Он думает только о том, что лишился денег, которые Мария потратила на миро для Господа и которые он мог бы украсть, если бы их опустили в его денежный ящик. Ему все равно, что здесь присутствует воскресший Лазарь, сердце его занято другим: он подсчитывает свои убытки. Сребролюбие настолько исказило в глазах Иуды действительность, что он не способен увидеть даже величайшее чудо.
Нечто подобное происходило и с книжниками и фарисеями. В словах Господа была такая сила убеждения, что даже книжники, будучи людьми образованными, не могли Ему прекословить. Но, несмотря на это, противились проповеди Спасителя, потому что под действием страстей, прежде всего гордости и тщеславия, пришли в состояние совершенной духовной слепоты и глухоты. Спаситель так и говорит о них: Слухом услышите — и не уразумеете, и глазами смотреть будете — и не увидите. Мы не можем сказать, что эти слова относятся только к фарисеям и прочим иудеям, которые не приняли проповеди Спасителя. К сожалению, они могут быть отнесены и к любому из нас, православных христиан, если мы христианами только называемся.
Люди, не принявшие Евангелия, слепы, пусть даже они, по человеческому рассуждению, имеют необыкновенные умственные способности. Но и мы, православные христиане, также можем стать слепыми, если будем следовать христианскому учению формально, если будем поддаваться действию своих страстей. Мы нередко кичимся тем, что мы христиане, что мы много знаем, мы считаем себя даже способными вести за собой и других, а на деле являемся слепцами, которые хотят стать поводырями других слепцов.
А бывает наоборот: люди простые, мало что знающие, заурядные, ограниченные благодаря просвещению благодати, благодаря искреннему, последовательному, полному восприятию евангельского учения, становятся зрячими, начинают видеть всё в истинном свете, становятся учителями и вождями слепых, имея на это право. Каковыми были и апостолы, и их ученики, так называемые мужи апостольские, и святые отцы, и все подвижники благочестия с древних времен и до наших дней.
Как же приобрести правильный взгляд на вещи, как освободиться от этой пелены, потемняющей наш ум? Для этого надо, во-первых, осознавать, что мы подвержены этой болезни, и потому смотреть на себя трезво, всегда оглядываться, задавая себе вопрос: «Может быть, я не принимаю того, что мне говорят, по той причине, что во мне действует какая-то страсть? Может быть, я сам виноват?»
Во-вторых, нужно очищать свое сердце, очищать его молитвой, очищать его трезвением. Постепенно избавляясь от оскверняющих нас помыслов, мы очистим и наш ум, то есть око, сделаем его простым. Тогда мы научимся смотреть на вещи не по-своему, не своим разумом, помраченным страстями, научимся воспринимать их не так, как велит наше греховное сердце, которому верить нельзя, а будем всё воспринимать так, как учил Господь наш Иисус Христос, как и сейчас Он учит нас через Свое святое Евангелие, через благовестие. Мы никогда не исправимся, если не приложим усилий к тому, чтобы приобрести христианский здравый смысл, чистый, правильный взгляд на вещи, такой, что будем думать не по-своему, а по-святоотечески.
Оригинальность мышления и вообще оригинальность в каком бы то ни было отношении, к которой стремятся в миру, совершенно чужда христианству. Мы ее презираем, видим в ней гордость, с одной стороны, глупую и детскую, с другой — весьма опасную и губительную. Никакие оригинальность и исключительность нам не нужны, мы должны стремиться к тому, чтобы каждый из нас приобрел ум Христов, как апостол Павел говорил о себе и о других апостолах: Мы имеем ум Христов. Стяжавшие такой ум смогут правильно увидеть прежде всего самих себя, свой жизненный путь.
Еще раз повторю: смысл сегодняшнего наставления состоит в том, чтобы мы трезвились и каждый свой шаг сверяли с Евангелием. Через подвиг внутреннего очищения мы должны приобрести, по выражению Спасителя, око просто, тогда и наша духовная жизнь станет светлой, и мы будем изнутри просвещаемы светом.
***
Вопрос. Вы говорите, что мы смотрим на вещи искаженно. Но ведь у нас есть здравый смысл, неужели нельзя им руководствоваться в жизни?
Ответ. Иногда можно, в каких-то житейских ситуациях. Но надо понимать, что этот так называемый здравый смысл нуждается в пересмотре и очищении его Евангелием. Наш здравый смысл, иначе жизненный опыт, основан иногда на повторяющихся ошибках, заставляющих нас приобрести какие-то навыки, какое-то правильное отношение к вещам, но очень часто здесь примешивается и наш характера, а наш характер — это, как правило, совокупность всевозможных страстей. Конечно, там есть и добрые наклонности, но в человеке добро смешано со злом, как говорит святитель Игнатий (Брянчанинов). И у каждого из нас, в соответствии с характером, получается свой здравый смысл.
Почему мы все, имея здравый смысл, не можем найти общий язык друг с другом? Конечно же, по той причине, что на самом деле он никакой не здравый. На самом деле здесь сталкиваются разные страсти разных людей. И поэтому иногда мы, как нам кажется, здраво рассуждая, на самом деле оправдываем свою страсть. Нам кажется под действием страсти, что другого вывода нельзя сделать. Иначе поступить невозможно. Сказать иначе никак нельзя. А на самом деле это не обстоятельства заставляют нас так себя вести, а наше внутренне состояние.
Зададимся вопросом, и пусть тот же здравый смысл нам подскажет: почему на одни и те же обстоятельства разные люди реагируют по-разному? Если так уж эти обстоятельства непререкаемы и так они толкают нас к единственно правильному решению, то почему же мы видим огромное разнообразие реакций человека на обстоятельства. Именно потому, что страстность наша заставляет нас совершенно по-разному видеть события, совершенно по-разному их объяснять, интерпретировать и по-разному реагировать на них.
Вопрос. Я чаще смотрю на вещи не по-евангельски, а по-своему, из страха, что иначе мне придется потерпеть какое-то неудобство или ущерб.
Ответ. Да, во многих случаях действительно придется потерпеть какой-то ущерб. Нам удобнее, скажем, для того, чтобы удовлетворить какую-то свою страсть, поступить так то, а Евангелие говорит: «Нет, этого нельзя делать», и мы, поступая по заповеди, остаемся, допустим, голодными, или обманутыми, или обиженными. Это обязательно будет, и тут необходима борьба с собой. Но зато когда мы борьбу эту выдерживаем и побеждаем себя, то ощущаем все больше и больше благодати, чувствуем такое утешение, что готовы и вообще от всего отказаться.
Вопрос. В момент действия страсти не понимаешь, что с этим надо бороться, все помыслы кажутся самыми справедливыми: ропот, обида, тщеславие и прочее. Как это преодолеть?
Ответ. Это от неопытности. Мы не видим страсти в тот момент, когда она начинает в нас действовать, когда мы начинаем соблазняться. А сила соблазна именно в том, что он убеждает, что в данной ситуации по-другому поступить невозможно: «Как не соблазниться этой женщиной, если она такая красивая?» Или: «Как на него не рассердиться, когда он сказал то-то и то-то?» Нам кажется, что все наши доводы в этом случае совершенно очевидны и убедительны.
Как с этим бороться? Всегда помнить о Евангелии, читать его каждый день. Читать святых отцов, которые объясняют нам действие страстей. И когда мы будем содержать в памяти евангельские заповеди и святоотеческие наставления, то сможем распознавать, как в нас действуют страсти, и научимся с ними бороться. Но, конечно же, главное — это молитва. Если мы не будем молиться, то все наши теоретические знания окажутся мертвыми.
Без молитвы, в особенности молитвы Иисусовой, чтение святых отцов превращается в китайскую грамоту, мы там на самом деле ничего не поймем. И будем похожи на человека, у которого на полке стоит много книг на иностранном языке, корешки красивые, а читать он их не может. Чтение, повторю, необходимо, но только вместе с молитвой.
Читайте также:
Схиархимандрит Авраам (Рейдман): Исповедь должна быть краткой и конкретной
Пренебрегая исполнением заповедей, мы отрекаемся от Христа