«Он для многих был волшебником». Памяти врача Александра Бессмертного, который умер от COVID-19
23 мая 2020 года врачу должно было исполниться 60 лет. Каким он был, «Правмиру» рассказали его близкие.
«К нему всегда все шли за советом»
Павел Бессмертный, сын врача
— Папа замечательный… (мне очень сложно рассказывать про него). Он отлично продолжил дело своего отца и моего деда Марка Захаровича Бессмертного, военно-морского врача, а затем нейроофтальмолога, прекрасного диагноста, долгие годы проработавшего в 67-й больнице. Папа же выбрал глазную хирургию, мне сложно сказать, сколько операций он провел за всю жизнь, уж несколько тысяч точно.
А были еще больные, которых он просто консультировал и лечил. Его специализацией была глаукома, коварная болезнь, связанная с повышением внутриглазного давления, в конечном итоге вызывающая слепоту.
Папа не мог, конечно, помочь всем, но всегда очень старался, и множество людей продолжают видеть благодаря ему.
Тем, кому медицина совсем помочь не могла, папа помогал советом, как приспособиться к новой жизни, я знаю, что многие были благодарны ему за это. Кроме того, ему сопутствовал успех в науке, у него было множество публикаций, патентов, предложений новых способов лечения, выступлений на международных симпозиумах, благодарных аспирантов, для которых он стал требовательным, но добрым наставником.
Но я запомню отца, конечно, за другое. За его любовь и постоянную поддержку, за готовность защитить любимых людей, за мудрость и умение принимать решение, за то, что я знал, что он поддержит меня, что бы ни случилось. В компаниях от него всегда исходило веселье, у него был какой-то бесконечный набор историй и анекдотов. Он любил искусство, книги, театр, много интересовался современным миром, понимал в технике, очень многое мог сделать своими руками. А еще очень любил путешествия, и вместе мы объездили немало городов, ему нравилось не просто ездить самому, но показывать мир мне и маме.
К нему всегда все шли за советом, и он с удовольствием им делился. Заботливый сын, любящий муж и отец, отличный друг, все это может звучать банально, но все это действительно про моего папу. Вот таким я, мама, бабушка и все, кто близко знал Александра Бессмертного, его и запомнят. Мне кажется, папа знал, как он всем нам дорог, и поэтому сопротивлялся вирусу так долго, как мог, у нас была надежда, но увы… Мне придется очень долго учиться жить без него.
«Многим он вернул полноценную жизнь»
Троюродный брат, депутат Псковского областного собрания Лев Шлосберг
— Есть, наверное, много людей, которые могли бы о нем рассказать лучше. Александр родился в Москве, но Псков оставался для него городом родным. Мы нечасто встречались, но переписывались.
Александр был одним из ведущих практикующих хирургов-офтальмологов. Он не прекратил заниматься наукой, у него много научных публикаций, есть зарегистрированные открытия, около 20 патентов.
То есть это такой уникальный случай, когда врач, обладающий обширной практикой, конвертирует ее в научные знания.
Мы знакомы с Александром с самого детства. В центре Пскова до 1974 года был дом, который достался нашей семье перед войной. Мы его называли дом сестер Алесиных. Там жила Сашина бабушка Геня, которая стала одной из первых женщин-фармацевтов в Пскове во время Первой мировой войны, моя бабушка, папина мама Нохама, и бабушка Эля — одна из двух женщин в нашей семье, кто смог пережить ленинградскую блокаду. Такой совершенно мистический дом.
В нем родился Сашин отец Марк, который потом переехал в Москву и стал глазным врачом. И пока этот дом существовал — его разрушили в 1974 году — Саша вместе с отцом очень часто приезжали туда. Мы с ним познакомились в этом дворе. Когда были детьми, общались, играли. Затем наше общение оборвалось, в том числе и потому, что наши бабушки уходили из жизни и приезжать в Псков, к корням, уже стало не к кому.
Позже мы встречались несколько раз в Москве, в том числе я был у них дома. Я обратил внимание, как быстро Саша стал расти в профессиональном плане, видел со стороны его совершенно блестящую медицинскую карьеру, но, наверное, в полной мере не мог оценить, как трудно ему было это преодолевать, чтобы развиваться в 90-е годы, когда медицина испытывала сильнейший удар от безденежья. И сейчас уже, после перехода на страховую медицину, когда изменились отношения и в самой отрасли, и внутри между людьми.
Я намного чаще, чем с Александром, общался с его сыном Павлом. Он мне рассказывал, что в планах семьи в начале года было приехать на день рождения Александра 23 мая именно в Псков, встретиться здесь всем родным и так отметить его 60-летие. Потом стало понятно, что карантин не позволит приехать. Думали, ну хорошо, карантин пройдет, наступят лучшие времена, все равно приедем. Не могу вспомнить, когда Саша последний раз был в Пскове, думаю, очень давно.
У Саши было большое желание приехать, но сложилось так, как сложилось.
Он очень не хотел оставлять работу, он не мог не ходить на нее. Он был редким хирургом, очень востребованным людьми, не хотел оставаться дома.
Естественно, он ездил на работу на метро, у меня нет никакой информации, откуда пришла эта беда, думаю, и родные не знают, где он заразился. Это может случиться сейчас где угодно. Он заболел 18 апреля. Поначалу не было впечатления, что это явная угроза жизни, но потом он попал в больницу. После его перевели в другую клинику, позже — еще в одну, но врачи ничего не смогли сделать.
Сам он был абсолютно непубличным человеком. При этом — уникальным специалистом. Он был очень отзывчивым, не отказывал в помощи. Собственно говоря, он и ходил на работу, потому что понимал, что он нужен, что есть много людей, которым он может помочь.
Возможно, ему нужно было сделать паузу, чтобы уберечь себя и в будущем оказывать помощь людям.
Он был очень оптимистичный человек, один из тех, кто, будучи очень сильным специалистом, воодушевлял людей, решал задачи, которые другим казались невозможными.
Он был специалистом по глаукоме, буквально возвращал людям зрение. Для кого-то он был просто волшебником. Александр очень верил в возможности менять невозможные вещи, то есть у него это было мастерством, это было у него в голове и в руках, он знал, как это делать, как это получается. Он очень многим вернул полноценную жизнь.
Ему было почти 60 лет, он продолжал развиваться как ученый. Ему было интересно. Он был очень увлечен своей работой, он ее очень любил. Он реализовывался в той сфере деятельности и так, как он хотел. Возможно, это было заложено генетически. Он вырос в семье глазного врача. Его бабушка в Первую мировую войну на перекладных, на телегах, пешком добиралась получать сертификат фармацевта. Возможно, это в нем вышла сила еще столетней давности.
Он был очень светлый человек, духоподъемный. При этом очень спокойный и совершенно непубличный.
Я ужасно жалею, что мы не встретились на его шестидесятилетии. Это была очень желанная семейная встреча.
Я вчера получил ужасную и тяжелую весть, и я в большой печали обо всем сразу: о том, что ушел человек, о том, что это так несправедливо, и сожалею о встрече, которая не состоялась.
Фото: Facebook Льва Шлосберга
Материал впервые опубликован 16 мая 2020 года
