Вечером 2 октября мы созвонились с другом, нижегородским правозащитником:
— Отец Андрей, а вы знаете о трагедии?
— Нет, а что случилось?
— Ирина Славина покончила с собой перед зданием нижегородского МВД. Она погибла!
Священник Андрей Логинов
Я знал о ней, хотя не встречался лично. Ирина Славина — журналист и организатор свободного информационного ресурса Koza.press — много помогала людям, болела состраданием, не кривила душой, стремилась явить правду. Издание вела фактически одна.
Да, накануне в 6 утра в ее дом нагрянула полиция. Из квартиры вынесли компьютеры, мобильные телефоны, даже рабочие блокноты Ирины, как она сама рассказывала. По ее словам, это произошло без предъявления каких-либо постановлений. Всю информационную базу забрали, и ее сайт, на тот момент, был фактически уничтожен. Но почему она не стала жить дальше?
Моего собеседника так сильно потрясла трагическая смерть Ирины! Он был в растерянности. Он как раз и сообщил, что люди готовы были ей помочь в приобретении новой техники после обыска и изъятия всего нужного для ее журналистской работы. «Мы-то привыкли ко всякому».
Но Ирина никогда еще не сталкивалась с такой ситуацией (сама возмутившая ее форма обыска, и, по ее мнению, беззаконность этого изъятия по надуманным причинам), это было уничтожением дела ее жизни. Она также переживала и за других, дорогих ей людей, которых также подвергли обыскам в тот день.
Поначалу с ней можно было поговорить, но к концу дня она ответила: «Больше уже ничего не нужно», — замкнулась и перестала выходить на связь. Мой друг сказал, что пытался дозвониться ей, и никогда бы не подумал, что она могла бы покончить с собой. Он сокрушался, говоря, что это очень необдуманный поступок, и что он произошел в состоянии крайнего нервного напряжения. Да, он постарался бы удержать ее от этого шага, если бы смог понять всю трагичность ситуации.
Много боли и добрых дел
Об Ирине я слышал много добрых слов. И пусть ее характер, слова, отдельные публикации могли кому-то не нравиться. Но ведь в ее жизни и деятельности было много конкретных добрых и жертвенных дел, много боли о Нижнем Новгороде, о стране, о живых людях, событиях, в ней было много искреннего и бескорыстного желания отстаивать справедливость.
Я думаю, что когда Христос смотрел на ее гибель, Ему было больно за нее, Он сострадал ее боли и ее смерти. Ведь Он — любящий, ведь Бог есть любовь. И если я — верующий человек, то я — на Его стороне.
Это также и сострадание к ее родным, близким и всем, кто ее любил. Ведь мне позвонил живой человек, который ее хорошо знал.
Да, Господь не хочет смерти человека, и смерти Он не сотворил. И Его сострадание бесконечно, как и желание явить Свою любовь. Но человеку действительно может быть настолько тяжело и больно, а состояние аффекта порой не позволяет быть открытым, поступить более мудро и обдуманно.
В момент звонка мы вместе с моим знакомым помолились. Прямо по телефону. В этой молитве я как-то еще сильнее почувствовал, насколько ценна для Бога каждая человеческая жизнь.
И как важно сейчас покаянное обновление сердец людей, осознание, что жестокость никогда не бывает оправдана, и смерть человека — всегда трагична, а такая смерть (как и любая трагедия) может повергнуть в шок, уныние, озлобленность огромное количество людей. И если мы что-то сейчас для себя поймем, то это станет временем обновления, осознанием того, как Бог смотрит на человека.
У моего собеседника родились слова молитвы Богу о том, что, «хотя она не знала Тебя лично, Господи, но она знала, что такое сострадание и любовь, и через это она была причастна Тебе. Все что она делала, было из любви к людям. Пусть она не выдержала этого тяжелого момента… но Ты знаешь ее сердце…»
Прошу помолиться об Ирине
Именно из сострадания я могу как живой верующий человек просить и других о личной молитве об Ирине. Кто желает и может, конечно. Пусть вздохнут от сердца и скажут о ней Богу как о светлом человеке. Я также могу и хочу просить молитв о ее близких и друзьях, и о наших правозащитниках, о Нижнем Новгороде, о нашем обществе, об этом нарастающем кризисе, который все мы ощущаем.
Я так выразил мою молитву в соцсетях так: «Господи, пусть эта кончина обернётся покаянием и светом, пониманием ценности человеческой жизни, а не умножением зла, жестокости, не торжеством смерти».
Такая молитва как нельзя лучше соответствует пониманию православной церкви и святоотеческому учению.
Ведь еще 27 июля 2011 года на заседании Священного Синода был принят документ «Чин молитвенного утешения сродников живот свой самовольно скончавшаго», в преамбуле которого, хотя и указывается, что «Церковные каноны запрещают «приношение и молитву» за самоубийц» (Тимофея 14), однако говорится, что «указанное правило святого Тимофея Александрийского было направлено против отпадших членов Церкви», а ведь сейчас, «в настоящее время большая часть покончивших с собой это люди крещеные, но не получившие ни церковного воспитания, ни церковного окормления. Они прерывают свою жизнь не вследствие сознательного противостояния Богу и Церкви, а будучи «вне ума», хотя это не зафиксировано медицинскими свидетельствами».
И «священнику, который не знал умершего в его жизни, невозможно решить, как относиться к такой смерти, а родственники и близкие самоубийцы, встречая отказ священника совершить отпевание, еще далее отходят от Церкви, не получая утешения».
Поэтому пастырское попечение любви обязывает, согласно этому тексту, «не совершая отпевания самоубийц и «приношения» о них, то есть поминовения в храме, преподавать близким и родственникам таких умерших утешительные молитвы». Кроме совершения предложенного чина о родственниках, в данном документе говорится о возможности личной «келейной» молитвы (со смирением и любовью) о «взыскании» и «аще возможно есть», «помиловании» человека.
Эта молитва исходит из веры в Божью любовь, надежду на нее, невозможность для нас предвосхищать Божии суды. Она приносится со смирением сердца перед Богом. Да, понятно, на панихиде в храме слова о скончавшихся «благочестно», «в вере», «в упокоении» относятся к членам церкви — вообще-то реальным и живым. Но ведь в этих вопросах никто не отменяет нашу живую веру, совесть. Все ситуации не прописаны, и мы многое решаем каждый по совести перед Богом.
Согласно Священному Писанию смерть — это Божий враг (см. 1Кор.15:26). И мы призваны нести утешение там, где есть боль, веру и надежду там, где господствует страх и отчаяние, любовь — где готовы прорваться в этот мир разрушение, жестокость и ненависть.