Именины – это всегда еще и домашний праздник, на бытовом, так сказать, уровне. С подарками по возвращении из храма, с гостями и праздничным столом. Особенно, если речь идет о детях. Но как быть, если о жизни и смерти святого мы знаем не только из жития, но и из биографии, если данные о страшной гибели зафиксированы в протоколе следователя?
Фото: Михаил Панфилов, photosight.ru
Какие могут быть подарки и гости для детей, крещенных в честь царевича Алексея, царевен Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии, если мы, взрослые, знаем, что и как происходило в подвале Ипатьевского дома в ночь с 16 на 17 июля?
Ведь это произошло не тысячу лет назад, мы можем рассматривать их фотографии, личные вещи, читать письма и дневники…
Комментирует протоиерей Алексий Уминский:
Когда житие для нас – сказка и нереальность, оно ровно ничего не значит. А если оно для нас — реальность, для нас не имеет значения, когда происходили действия, описанные в житии: две тысячи лет назад или сто. И только в этом случае что-то может случиться в нашей жизни, изменить ее. В этом – смысл празднования дней святых. На самом деле, не так уж важно, именины это или не именины.
Я думаю, что память любого святого – наши именины. Любого святого, которого ты когда-то почувствовал сердцем как реального живого человека, достигшего Царствия Небесного.
Таких святых, например, в моей жизни много. С другой стороны – не очень много, поскольку есть святые, с которыми у меня нет никаких личных отношений. Я воспринимаю их просто как имена в святцах. Не в том смысле, что не уважаю, не почитаю, просто невозможно со всеми святыми сдружиться. Да и не нужно.
А вот бытие тех святых, с которыми жизнь столкнула, вдруг открылось именно как реальность.
В этом смысле житие царевича Алексея для кого-то — абсолютная реальность, а для кого-то, кто прошел совершенно мимо – такая же нереальность, как в Сказании о Петре и Февронии история о прилетающем змее.
Когда празднуют святителя Николая, для меня, хоть я и не ношу его имя, это все равно именины. Я знаю его, это близкий для меня святой. Такой же близкий, родной для меня человек и святитель Спиридон.
Мне кажется, что для празднования именин необходимы отношения человека и его святого. Они должны быть как сложившаяся связь близких, родных людей. А в основе таких отношений может быть только чувство реальности.
Ребенок – такой же человек, и у него так же должны складываться отношения со святыми, и он так же воспринимает бывшее с ними – как реальность, а не как сказку, пусть и по-детски. Поэтому не нужно бояться встречи ребенка с реальностью. С реальностью смерти царевича Алексея, с реальностью его кротости и чистоты. С реальностью тех великолепных стихотворных строк, которые Марина Цветаева посвятила царевичу.
Смерть святого — это не поражение, а победа. Это мы все мертвые, а они все — живые. Это и есть самая главная реальность жизни святых.
Воспоминание об апостолах Петре и Павле – большой праздник. Вроде бы – чего же мы празднуем, если одному голову отрубили, а другого – вверх ногами распяли? По идее, мы все должны голову пеплом посыпать, рвать на себе одежды, стенать до сих пор, объявляя всеобщий траур. Но ведь все происходит иначе.
Протоиерей Алексий Уминский
Когда для человека Христос – жизнь, а смерть – приобретение, о чем тут говорить? Именно эту реальность мы должны вложить в сердца наших детей через жития святых. Потому, что все святые пострадали ради Христа – хоть преподобный, хоть благоверный князь… Вся их жизнь была – сораспятие Христу. Да о чем говорить, если Сам Христос пострадал и был распят…
На самом деле, никто из святых не желал смерти. Кто же хочет умирать! Да еще в таких жутких, отвратительных условиях. В постели среди близких – и то умирать страшно. А уж в подвале Ипатьевского дома!
В истории нашей Церкви есть целый сонм чистых отроков — царевич Димитрий, Артемий Веркольский, царевич Алексий, Иаков Боровичский. Казалось бы, в чем святость этих детей? А вот именно про них Христос сказал: у них учитесь, их есть Царствие Небесное.
Читайте также: