Мы стали разбираться, как и чем стреляют
– Что война – это реальность, а не фильмы про прошлое, не художественные рассказы, я поняла в один майский вечер 2014 года, – говорит Елизавета. – Мы были уверены, что до нас не дойдет, хотя нас до этого предупреждали, у всех были собраны документы, «тревожный чемоданчик». Средний сын, тогда ему было девять, находился в ванной, старший, семнадцатилетний, сидел за компьютером, а младшего, месячного, я кормила грудью. Вдруг за окном появилась вспышка, раздался грохот и резко потух свет. Паника, визги, крики. Оказалось, что это зенитки, их цель – самолеты, которые до нас не долетели.
А 12 июня друзья пригласили нас с детьми на дачу, недалеко от нашего дома. Младший в коляске, фотографирую среднего на природе, и он мне говорит: «Мама, смотри. Что-то летит, а чего это у него хвост такой?» Это был первый обстрел нашего района. Хозяин дома открыл подвал, старший сын бежал сам, средний – у меня на шее, коляска с младшим – под мышкой.
Вскоре это стало регулярным. 12 июля 2014 года рано утром я покормила младшего сына, поменяла памперс, пошла на кухню и слышу гул – и разрывающиеся бомбы. У нас выбило окна: прилетело во двор, в детский сад.
Пришлось перестраивать и быт: газ в поселке перебили в августе 2014 года, дали его только в ноябре 2016-го. Все ставили электропечки.
Со временем стали разбираться в том, как и чем стреляют. Например, утром просыпаюсь и слышу: в Зайцево – населенный пункт рядом с нами – идет артдуэль, значит, и в школу я могу отпустить ребенка, и сама идти на работу. Но, если я слышу, что не артдуэль, а именно прилеты – идем в подвал.
Хотя бывало и такое, что обстрел мог застать в дороге. В апреле прошлого года я пошла на работу, младший сын был на велосипеде. Тишина, весна, все цветет. Только дошли до угла дома, начался минометный обстрел. Осколки буквально летели по ногам, мы их чувствовали. Вместе с классной руководительницей среднего сына, которая встретилась нам тут же, спрятались за мусорками, понимая, что до дома не добежать. А с другой стороны осознание: если накроет, то никакие мусорки не спасут…
Долго верили в лучшее и не собирались уезжать
Люди вокруг погибали – кто от снарядов, у кого просто не выдерживало сердце. Сергей, владелец магазинчика около дома, выходил утром открыть его и, видимо, даже не понял, что произошло – подорвался на мине. Муж классной руководительницы ставил машину в гараж, начался обстрел – разрыв сердца. У крестного отца старшего сына оторвался сосуд в голове на фоне стресса – к ним дважды в квартиру прилетало, тогда чудом остались в живых, но организм не выдержал.
Помню Пасху 2018 года. Обычно не протолкнуться в храме, многолюдно на улице, все со свечами. А тут – в храме просторно, народу нет, свечки зажигали и быстро тушили, матушка в колокол тихо-тихо ударила, мне кажется, за воротами храма и не слышно было. В полной темноте и тишине – домой.
Я долго верила в лучшее, вообще не собиралась никуда уезжать. Совсем страшно стало, когда в апреле 2018 года прилетело под окно моей спальни, чудом остались живы – нас спас растущий там тополь, принявший удар на себя. В конце мая начался обстрел дома, попало в соседний подъезд, в крышу. Потом в соседний подъезд с другой стороны попало, именно в квартире разорвалось. Напротив нас дом – тоже два попадания в крышу.
После этого я уехала к двоюродной бабушке – она живет в другом районе, это уже выезд из Горловки на Донецкую трассу, частный сектор. Окраина, бомбить не будут. Однажды вышли поливать огурцы, и вдруг бабушка говорит: «А что это земля дрожит?» Действительно, вибрация. Я поднимаю голову в сторону города, а там просто стоит дым. Говорю: «Бабуля, самолеты». Она упала и стала молиться. А я как стояла, так и застыла, не понимая, что делать. Потом уже стала звонить подругам, как там у них…
А дядя, живущий в Подмосковье, давно советовал уехать. И я решилась. У младшего сына обнаружились неврологические проблемы. Три года, а он не разговаривает, бьет себя, навязчивые движения. Как раз в поселок приехал невролог, поставил задержку речевого развития, скрытый невроз. У среднего сына тоже появились признаки невроза – частое моргание, зажимы рук.
Мы с двумя сыновьями уехали в Подмосковье. Старший остался в Донецке, он оканчивает Донецкий университет, ему предложили место в магистратуре, работает по специальности, он экономист. Он мне сказал: «Мама, если я поеду сейчас за тобой, я в итоге не получу образование, а кто-то должен тебя будет в старости кормить». В Донецке, к счастью, так не стреляют. Он приезжает время от времени в Горловку, проверить, как там, особенно после звонков соседей, что разорвалось где-то у наших гаражей.
«Мама, надо бежать, где здесь подвал?»
Да, младшему нужна реабилитация, но пока у нас нет разрешения на временное проживание или вида на жительство, а только временная регистрация. Медицинское обслуживание – платное, пятьсот рублей прием педиатра. Занятия с неврологом и логопедом нам уж точно не по карману.
Но все равно дети успокоились, оттаяли. В детском саду даже уже говорят, что младший сын начинает показывать свой характер. Он уже привык к тому, что вокруг не стреляют.
Мы приехали в июне прошлого года в подмосковный поселок. Рядом с домом – ресторан, обычно в 12 часов ночи там бывают салюты. Первые три месяца сын подбегал: «Мам, где в этом доме подвал?» Я отвечала, что здесь не стреляют. Когда проходили мимо стройки, Богдан говорил: «Мам, бахают. Надо бежать куда-то». А теперь любимое занятие в садике у сына – стучать по барабану.
Просто чудо, что нам сразу дали садик. Там чудесные педагоги, администрация, как и в школе, куда ходит средний сын. Нам вообще везет на встречи с хорошими людьми. Единственный раз я услышала: «Чего вы сюда приехали? Достали со своей Горловкой! Кто вас сюда звал?» – от сотрудницы МФЦ. «Точно не вы, – ответила я. – К вам бы я не приехала. Дай Бог, чтобы вы никогда таких слов не услышали. У меня была стабильная работа, там похоронены мои бабушка, дедушка. В свои 42 года я не планировала срываться с места, бросать четырехкомнатную обустроенную квартиру и ехать в неизвестность. Я планировала спокойно растить детей, помогать им учиться… Все встало с ног на голову».
На Новый год большой подарок моим детям сделали участники благотворительной акции «Рождественский подарок». Это был настоящий праздник: с елкой, с игрушками, с живым Дедушкой Морозом, от которого у детей горели глаза. Он приехал в 11 ночи, с книжками, с конфетами.
Сейчас я изо всех сил ищу работу, берусь за все, что предлагают – занимаюсь уборкой, если просят, остаюсь понянчиться с детьми. Почти все деньги уходят на квартплату, а тут хозяйка еще ее повысила, нужно искать новое жилье.
Понятно, хотелось бы работать по специальности – я кладовщик пищевых продуктов, заканчивала торговый техникум, работала всю жизнь кладовщиком в детском саду. Я эту работу знаю и люблю. К тому же еще с 2015 года мы перешли на документацию Российской Федерации, и я знаю все, что нужно. В Горловке я не только работала в детском саду, но еще взяла в аренду помещение, открыла детский магазин. Но люди с детьми стали уезжать, и магазин пришлось закрыть.
Сейчас я готова к любой работе, мне важно, чтобы у нас появилась хоть какая-то стабильность, чтобы было чем накормить детей и оплатить квартиру.
Тяжело начинать жизнь с нуля, когда тебе не двадцать и ты отвечаешь не только за себя, но и за детей.
Но все равно я благодарна Богу за все, что с нами происходит, постоянно чувствую, что Он – рядом, в том числе через внимание и поддержку окружающих людей. Так что я верю, мы справимся!
