Все комментарии врачи дали 26 и 27 октября.
Процедуры безопасности для обращения с телами умерших лиц, инфицированных COVID-19, должны соответствовать тем, которые применяются к вскрытиям людей, умерших от острого респираторного заболевания или других инфекционных заболеваний. Если человек умер от COVID-19, когда он был заразен, легкие и другие органы все еще могут содержать живой вирус, сообщает Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) в последней версии рекомендаций по профилактике инфекции и контролю за безопасным обращением с мертвым телом в контексте COVID-19.
«В день вскрываем по 10–12 умерших»
Врач-патологоанатом, Иркутск:
— Сейчас вскрытий стало намного больше. В день вскрываем по 10–12 умерших. Хотя обычно патологоанатомы работают в основном с микроскопом. Нам отправляют прижизненные эндоскопические материалы, мы ставим диагноз, выдаем заключения. Вскрытия патологоанатомические составляют лишь 20–30% от всей работы — так было до пандемии.
Если в первую волну еще преобладали старики в возрасте за 70, то сейчас поступают и молодые люди 35–50 лет. Часто они имеют сопутствующие патологии – сахарный диабет, ожирение, сердечно-сосудистые, аутоиммунные заболевания. У старого человека обычно всегда иммунодефицит есть, поэтому, конечно, коронавирус поражает этот возраст в основном. Но есть и молодые, к сожалению.
Вместе с телом к нам поступают и истории болезни умерших, так полагается по приказу Минздрава России. Мы смотрим, сколько ковидных больных, сколько не ковидных. Умерших не от ковида мы можем отдать и без вскрытия, некоторые люди по религиозным убеждениям отказываются от этой процедуры.
Но ковидных мы обязаны вскрывать. Мы надеваем противочумные костюмы и выходим в отдельный специальный зал, он дезинфицируется специальным образом. Тела умерших тоже доставляются особым транспортом, в мешках. На столе тела обмывают раствором и начинается вскрытие.
Естественно, в костюмах работать тяжело, жарко, не хватает воздуха, запотевают стекла. Зал в это время закрыт для всех, работают только врачи и санитары. Ни в туалет, ни покурить выйти нельзя, нужно терпеть. Из зала вышли, костюмы сняли, отправили их на сжигание. Но в целом профи работают быстро, так как патология уже известна, с историей болезни познакомился, уже знаешь примерно, на что обратить внимание. После вскрытия мы обязательно на вирусологию отправляем фрагменты органов, для определения — подтверждается ковид или не подтверждается.
Конечно, мы все сейчас рискуем заболеть. Но мы защищены, нас тестируют еженедельно. Разве мы не понимаем, что надо беречься? А народ наш до сих пор ничего не понимает, особенно молодежь. Заходит девушка в троллейбус без маски, делаешь замечание, она на тебя как сквозь стекло смотрит. Я одобряю ужесточение режима, это единственный способ заставить носить средства защиты тех, кто не думают ни о себе, ни о других.
Мой стаж рабочий — 50 лет. И я за все годы не видела такого количества трупов.
Вы же не думаете, что патологоанатомы — люди бессердечные и черствые? Конечно, жалко умерших, особенно молодых. И дети у них маленькие, и родители живые, жить да жить бы еще.
У нас проблем с хранением тел нет. Но я знаю, что такая проблема существует по России.
Устали мы все, конечно. Приходишь домой и ничего не хочешь, только спать. В жизни сейчас есть только работа. И жить нам в таком режиме еще месяца два, до Нового года — точно. Раньше эпидемия не закончится.
«Тела лежат на полу в черных мешках — не хватает места»
Врач-патологоанатом, Таганрог:
— У нас и так небольшой штат врачей, поэтому при том наплыве, что есть сейчас, приходится очень тяжело. Сегодня работают два врача в возрасте и молодая девушка, новичок, но она в основном стоит на обычных вскрытиях. Сейчас наши старшие врачи в силу своих человеческих достоинств берегут ее. Она же почти ребенок, а мало ли что, всякое бывает. Она, конечно, также ходит на ковидные вскрытия, но когда уже остальным невмочь, когда у них нет сил.
Весна у нас тихая и спокойная была, первые ковидные больные пошли в мае, но их было немного. Тяжело стало осенью, особенно в октябре. Нагрузка выросла больше чем на 100%. Мы же продолжаем вскрывать и людей, умерших от других заболеваний, они тоже ждут своей очереди на вскрытие.
Родственники больных по этому поводу скандалили, каждый хочет быть первым в очереди. Было, что нас пытались своими чинами припугнуть. Но мы просто физически не успеваем, выше головы не прыгнешь, мы и так уже на пределе сил.
Приходим мы на работу к восьми утра, уходим по мере решения вопросов, то есть после всех необходимых вскрытий, день ненормированный получается. С другой стороны, не должны же мы падать возле этих трупов, у нас ведь не только вскрытия, много бумажной работы, писанины, особенно на ковидных.
Наш морг очень старый, не хватает помещений, не хватает холодильников. Как можем, так и обходимся.
Как хранятся трупы? А как вы думаете, как они могут храниться? На полу, в черных мешках.
Конечно, они лежат не в коридорах, как говорят некоторые СМИ, а в трупохранилищах. Вы одно с другим не путайте. И они ждут своего часа, пока их вскроют. И только затем их передают родственникам.
Выплаты у нас получает только врач и санитар, участвующий во вскрытии. Та бригада, которая перевозит трупы из «красных» больничных зон, выплаты не получает, водителю и санитарам в них отказали.
«Родственники по 5–7 дней не могут забрать покойника»
Врач-патологоанатом, Бийск:
— Когда началась эпидемия, работы сначала стало меньше. Не удивляйтесь, мы же не только анатомическими вскрытиями занимаемся, мы еще исследуем операционный и биопсийный материал. И его стало меньше, потому что отделения в больницах закрывали на карантин.
С утра мы выясняем, сколько у нас вскрытий и сколько мы их можем провести, это зависит от наличия персонала, а санитаров не хватает.
Вскрытие ковидных пациентов мы проводим в специальном защитном костюме. Также необходимо проводить дополнительные вирусологические и бактериологические исследования. Что сопряжено с определенными трудностями в плане исполнения — не допускается пролитие жидкостей из организма, например.
Это все достаточно трудоемкий длительный процесс, который требует от персонала физических и моральных сил. И сам процесс вскрытия длится дольше обычного — ты работаешь в очках, они запотевают, дышать в маске тяжело, в защитном костюме жарко. Плюс необходимо соблюдать технику безопасности — не порезаться, чтобы, не дай Бог, куда-нибудь кровь не затекла.
Исследование самих органов тоже происходит по-другому. Извлекать органы из тела нельзя, они должны находиться в полости. Поливать их водой тоже нельзя, чтобы смыть кровь, посмотреть более достоверно консистенцию и все прочее. Неудобно это, грубо говоря.
Со средствами защиты у нас дела обстоят относительно нормально — комбинезон, очки, маски. Но это все самое дешевое, на самом деле. Но мы же работаем не с живыми пациентами, они не дышат, не кашляют, выделения вирусов в окружающую среду нет. Здесь другой вариант — мы можем уколоться, порезаться и подхватить этот вирус, как, например, ВИЧ-инфекцию и гепатит C.
Как ковид влияет на организм человека? В первую очередь, поражаются органы дыхания, кровоизлияния в легких очень заметны, как и поражения сосудов. Страдает и организм в целом, внутренние органы подвергаются титаническим изменениям. При таких изменениях они уже не могут выполнять свою функцию в должном объеме, что и приводит к смерти.
Все органы страдают от нарушения микроциркуляции, при ковиде развиваются тромбозы, соответственно, кровоснабжение органов нарушается. Это очень хорошо видно при вскрытии. Если при смерти от других болезней органы выглядят как здоровые, то при ковиде поражаются. Органы дряблые, меняется их окраска, в них есть кровоизлияния, они практически все в синяках. Легкие очень сильно поражены.
Описывая свои ощущения при ковиде, люди говорят, что они дышать не могут. На вскрытии видно, почему это происходит. При ковиде чаще, чем в других случаях, мы наблюдаем дополнительные ишемические инсульты, инфаркты миокарда, тромбоэмболии легочных артерий. Но особенно остро все же поражается дыхательная система.
Мест для умерших у нас не хватает, как и в еще нескольких городах. Я знаю, что в нашем ковидном госпитале умерших какое-то время хранят в каком-то помещении, потом перевозят в другое помещение похоронной службы. Холодильные камеры небольшие, вмещают только по 6–8 тел умерших.
В других местах, я знаю, сейчас очередь ждет из 25–30 человек примерно. Чаще всего морги переполнены, потому что патологоанатомы просто не успевают вскрывать трупы. Лично у нас инфекционных столов всего два — и можно одновременно проводить всего два вскрытия. И врачей всего двое, каждый из них не может проводить по 10 вскрытий в день, это физически невозможно.
В другом морге есть санитар, который вскроет тело, исследование будет проводить врач. Но санитар тоже не может провести 10 вскрытий, потому что это физически тяжело — он должен перетаскивать, перекладывать тела. Нельзя труп весом в 80 кг переложить одному. Понимаете, да? Из-за этого задержка и происходит: нет мест, не хватает рабочей силы.
Сам я лично не бывал в конфликтных ситуациях, связанных с родственниками умерших, но слышал о них.
Родственники скандалят, когда по 5–7 дней у них нет возможности забрать тело умершего.
Они бы рады похоронить своих родных и без вскрытия, но им никто это не позволит в соответствии с приказом. Естественно, люди продолжают умирать и от других болезней, инсультов, инфарктов, алкоголизма. И их родственники также ждут очереди на выдачу тела.
Вся эта ситуация показывает отношение государства к медицине, всю несостоятельность последней. Проблемы есть везде, в том числе и в патанатомии — у нас нет людей, не хватает врачей, санитаров. Большинство санитаров перевели в уборщики, а уборщик не имеет права вскрывать тела, не имеет права на дополнительные выплаты.
Не хватает оборудования, финансирования, не делаются ремонты. Тот же главврач в первую очередь сделает ремонт в операционной больницы, а не в морге, и это логично. Морги, патологоанатомы находятся в самом хвосте по финансированию, зарплаты же у нас нищенские.
Жить нам в эпидемии еще год, думаю. Как минимум. Такое у меня мнение.
«К нам привозят и тех, кто до ковида был здоровым»
Елена Балацюк, заведующая патологоанатомическим отделением Центральной городской клинической больницы Ульяновска:
— Наши обязанности остались прежними. Изменилась нагрузка конкретно в нашем отделении, где я работаю.
Наш морг сегодня стал единственной базой, которая работает на всю Ульяновскую область, согласно распоряжению Министерства здравоохранения региона. Если до этого мы вскрывали только определенное количество умерших из лечебных учреждений, то сейчас вскрываем трупы со всей области. И только мы являемся базой для проведения исследований умерших от коронавирусной инфекции либо от подозрения на коронавирусную инфекцию. Но все положенные выплаты мы получаем.
Процедура проведения вскрытия ковидных больных не отличается от инфекционных вскрытий пятой категории сложности. Так же исследуются и полости черепа, и грудная, и брюшная полости, делается забор материала на вирусологическое исследование.
Естественно, все работают в СИЗах. У нас есть жесткие правила надевания и снятия этих костюмов. И количество людей, присутствующих на вскрытии, ограничено.
Мы, конечно, закаленные и суровые, и, казалось бы, нас впечатлить мало чем можно. Но в практике встречались случаи, единичные, слава Богу, когда такое заболевание быстро развивается и доводит до летального исхода людей достаточно молодого возраста и соматически внешне здоровых. Например, сотрудников органов ФСИН, МВД, то есть людей условно здоровых, сами понимаете. И почему-то на фоне здоровья у них моментально развивается ковид, есть очень выраженные изменения со стороны легких. Но в основном умирают, конечно, люди с какими-то сопутствующими заболеваниями, в возрасте, ослабленные.
Проблема есть. Мы не рассчитаны были изначально на принятие в работу тел со всей области, понимаете?
«Морги были переполнены и до пандемии»
Надежда Ральникова, патологоанатом-онкоморфолог, блогер, Чита:
— Во-первых, существует абсолютный дефицит врачей-патологоанатомов. Во-вторых, сейчас мы, как и все люди, заражаемся и болеем, нас становится меньше, а нагрузка растет. Разницы между первой и второй волной мы не заметили, у нас пациенты как обычные, так и с ковидом по численности только растут.
Читинское патологоанатомическое бюро занимается аутопсиями ковидных пациентов, а это более затратно по энергии и времени. Сейчас оно подключило к работе других специалистов. Я работаю в онкодиспансере, но помогаю им вскрывать амбулаторных пациентов и общесоматических, а это дополнительная нагрузка в объеме одной ставки. У нас в онкодиспансере объем работы на каждого врача и так — 3–5 ставок. Очень тяжело.
Пациентов с ковидом я не вскрывала, у нас этим занимаются врачи из патологоанатомического бюро, но если придется, то я и мои коллеги всегда готовы. Но эта процедура вскрытия отличается от обычной аутопсии, на таком вскрытии находится минимальное количество людей, обычно врач и санитар, лечащих врачей не приглашаем.
На аутопсию мы надеваем противочумный костюм, проводится полная обработка после вскрытия. Вскрытие таких пациентов проводится в пластиковом пакете, без использования воды, канализации. Органокомплекс мы не извлекаем, как обычно, а все манипуляции проводим в теле. Распил черепа мы делаем только ручной пилой без использования электрической, чтобы избежать распыления биологических жидкостей.
Как и остальные врачи, мы рискуем заразиться, и большое значение имеет правильность техники надевания и снятия спецодежды. Большая часть заражается именно на этапе снятия, если делает это неправильно.
К сожалению, наши морги и вне периода пандемии переполнены, финансирование ограничено, оборудование для патологоанатомических отделений дорогое, его покупают мало. Стоит отметить, что аутопсия занимает всего 10% нашего времени, все остальное время мы работаем с операционно-биопсийным материалом, с живыми людьми, которые ждут свой диагноз и лечение.
«Мы тоже можем заразиться»
Борис Суфтин, врач-патологоанатом, Москва:
— С началом пандемии часть моргов была переведена на работу с особо опасными инфекциями. А вторая волна заставила развертывать морги для работы с ковидом, а именно — инфекционные секционные, как и во время первой волны. Летом их свернули из-за падения заболеваемости и смертности от новой коронавирусной инфекции.
Работа патологоанатомов, работающих с особо опасными инфекциями, делится на работу в «зеленой» и «красной» зоне. При вскрытии пациентов с ковидом мы соблюдаем больше противоэпидемических и профилактических мероприятий. Необходимо делать все возможное, чтобы избежать прямого контакта вируса со слизистыми глаз, носа и ротоглотки.
Что касается переполненности моргов, все зависит от летальности от конкретных заболеваний в регионе и от вместимости моргов. Сталкивался со схожей ситуацией, которую легче было бы решить при смерти пациентов, умерших от обычных заболеваний (сердечно-сосудистых, онкологии и др.), но не от новой коронавирусной инфекции.
Часть моргов действительно может быть переполнена только из-за маршрутизации трупов, умерших от COVID-19, так как морги должны быть перепрофилированы под работу в данных условиях. Развернуть лечебное учреждение для оказания медицинской помощи заболевшим ковидом легче, чем инфекционный морг. Это связано как с проблемами дезинфекции, так и с острой нехваткой кадров.