Самое главное — это то, как человек стоит перед Богом. От этого зависит и жизнь каждого в отдельности, и жизнь всего общества. Но стояние перед Богом означает и отношение к Его Церкви. «Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец», говорит Предание.
Святые Патриарх Гермоген и Патриарх Тихон — два великих святых, которые всю свою жизнь посвятили, а лучше сказать, пожертвовали Богу и Церкви. В их подвиге много схожего. Оба были просветителями. Оба были миссионерами.
Патриарх Гермоген был священником в Казани, только что присоединенной к России, проповедовал Евангелие среди татар — мусульман, и его опыт очень важен для нас. Патриарх Тихон вел огромную миссионерскую работу в Северной Америке, что не менее важно для нас сегодня.
Условия их служения сильно отличаются. Польская римо-католическая интервенция, с которой должен был бороться Патриарх Гермоген, носила не столько политический или национальный характер, сколько религиозный – речь шла о том, сохранится ли Православие на Руси, или Русь станет католической?
Если бы польский королевич Владислав согласился принять православное христианство и сохранить Православие в стране, то Патриарх Гермоген готов был признать его правителем, у него не было бы оснований противиться. Власть и политические системы временны, а Царство Божие вневременно и бесценно, поэтому изменять Церкви Христовой и христианской вере абсолютно не допустимо. Это была принципиальная позиция Патриарха Гермогена.
Известно, что Святейший Патриарх Тихон предал анафеме тех, кто развязал братоубийственную войну, но не дал благословения Белой армии. Кого и на что было ему там благословлять?
Взглянем на переворот 1917 г. Нужно вспомнить, что когда произошла февральская революция, сменилась политическая система, и к власти прорвались агрессивные, и, как оказалось, неспособные удержать власть нувориши — новые богатые, сейчас подобных алчных дельцов называют новыми русскими. Подобных дельцов английский публицист XIX в. Т. Дж. Даннинг метко охарактеризовал: «Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10%, и капитал согласен на всякое применение, при 20% он становится оживленным, при 50% положительно готов сломать себе голову, при 100% он попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы».
Этот класс, добившись свержения законной монархической власти, попытался устроить какую-то демократию по западному образцу, но добился лишь развала экономики, разложения армии, которая до этого в целом победоносно сражалась в Европе. 1917 год должен был ознаменоваться победоносным завершением войны с Германией и Австрией. Поэтому эти деятели стремились поскорее совершить революцию, ведь если бы война окончилась победой, то, поскольку победителей не судят, совершить переворот было бы невозможно.
Именно Временное правительство отделило Церковь от образования и отняло у Церкви церковно-приходские школы, которые создавались по инициативе Церкви и на ее средства. Началась активная информационная кампания против Церкви и против армии. Александр Блок в поэме «Двенадцать» задавал вполне злободневный вопрос: «Что нынче невеселый, товарищ поп?» Оскорбить, унизить священника стало делом обычным. Но в то время и офицером быть стало просто опасно: на человека носящего мундир, также как и на нашей памяти, в девяностые годы, набрасывались и учиняли кровавые расправы.
Опираться на ложные идеалы Временного правительства было невозможно, Белое движение не создало никакой положительной, значительной в глазах народа идеи. Бороться за «Россию единую и неделимую»? Но за чуждую политическую идею простой труженик бороться не будет. Бороться можно только за высокий идеал: Святую Русь, за Православную Россию. Но провозглашать религиозную идею и возвращаться к монархии не хотели сами белые. Например, генерал Корнилов говорил, что Романовы «вернутся на престол только через мой труп». Деникин выступал за Учредительное собрание. Мужик, который пашет землю, не интересуется, кто сидит в Учредительном собрании. Царь — это понятно. Православные Государи собрали империю, они служили народу – а что такое Учредительное собрание? Русский человек видел в тылу белых армий нуворишей, их характерными чертами были наглость, расточительность и трусость. Кстати, тогда никакой буржуйский сынок в армии не служил, да и сейчас отмазываются.
Современник тех грозных событий, полковник фон Рупах, осмысливая события, свидетелем которых он был, писал: «Главнокомандующего генерала Деникина резко осуждали за неумение уберечь армию от развала и еще более за ужасающую разруху тыла. Говорили, что он слаб, что его надо сменить. Но что мог бы сделать один человек, даже с железной волей и самой непреклонной решимостью, с беспринципным и безыдейным человеческим стадом, равнодушным ко всему, кроме собственного благополучия. Даже ветхозаветный пророк не сумел бы зажечь благородным и высоким порывом сердца людей, плативших по шесть тысяч рублей за бутылку шампанского и распивавших ее в обществе накрашенных девиц в те самые минуты, когда в предсмертной агонии умирало то святое дело, которое они же называли «освобождением опозоренной родины».
Патриарх Гермоген находился в других условиях. Речь шла не о смене политического строя, а об измене вере. Конечно, этого он благословить не мог, напротив он благословил народ проливать свою кровь и стоять за веру на смерть. К Патриарху ворвались бояре требовать признания власти польских католиков. Он мог признать власть иностранцев, но не мог признать власть иноверцев. На его твердое «нет», боярин Салтыков выхватил нож и замахнулся на Патриарха. Но святой старец бестрепетно осенил себя крестным знамением и сказал: «Крест честный против твоего окаянного ножа. А ты будь проклят от нас в сем веке и в будущем»! Весь облик Патриарха был настолько величественным, эти слова были произнесены настолько бестрепетно и властно, что этому головорезу стало страшно и он бросился ему в ноги, прося снять проклятие.
Один Патриарх вмешивался в политику более активно, дугой менее активно, потому что во время Патриарха Гермогена нашлись Минин и Пожарский, которые перед Казанской иконой собрали русский народ, а во времена Патриарха Тихона подобных Минину и Пожарскому не нашлось.
В 1917 году все, кто не верил во Христа, тащили Россию в пропасть. Коммунист, который не верил в Бога и осквернял святыни, после чего был готов на самые гнусные злодеяния, и буржуй, просаживающий бешенные деньги в кабаке — это объективные враги русского народа, причем многие, хотя и принадлежали к нему, не считали его своим.
Почему Патриарха Гермогена слушали, и народ, и боярин Салтыков, а Патриарха Тихона не слушали, ни народ, ни те же коммунисты, которых он проклял? Суть ответа на этот вопрос в 1612 году, в 1917 году и сегодня, в 2012 году — одна и та же – отношение ко Христу, верит ли человек в Бога, или нет? Среди белых воинов было много достойных людей, и среди коммунистов были жертвенные и честные люди. Но самое главное — это христианская вера. Если она есть, то Господь наш Иисус Христос поможет, и не будет ничего невозможного. Если же ее нет, то никакой воин, самый смелый, самый самоотверженный, самый сильный без Бога ничего сделать не может.
В XVII веке слова Патриарха Гермогена были для русских христиан призывом к действию, а в 1917 году слова Патриарха Тихона такой силы не имели не потому, что были бессильными, а потому, что сердца стали бесплодными.
Грандиозный промышленный скачок в России, который она совершала накануне Первой мировой войны, когда Россия уверенно выходила на мировой уровень, сделал бы ее самой главной, самой сильной империей на земле. Она бы занимала то же место, которое сейчас занимает Америка. Враги России этого допустить не могли. Их союзниками стали сами русские, утратившие веру в Бога, в первую очередь политическая, экономическая и интеллектуальная элита. Буржуазия, которая получала колоссальные состояния мгновенно, при этом ничем не рискуя, оказалась к нему не готова. Деньги дают огромные возможности, но иметь их – большая ответственность. Скупой рыцарь горделиво говорил:
Что не подвластно мне? как некий демон
Отселе править миром я могу;
Лишь захочу — воздвигнутся чертоги;
В великолепные мои сады
Сбегутся нимфы резвою толпою;
И музы дань свою мне принесут,
И вольный гений мне поработится,
И добродетель и бессонный труд
Смиренно будут ждать моей награды.
Я свистну, и ко мне послушно, робко
Вползет окровавленное злодейство,
И руку будет мне лизать, и в очи
Смотреть, в них знак моей читая воли.
Хочешь купить это — покупай, хочешь сделать то – делай, все, что ты хочешь. Если же кто-то встает у тебя на пути – «окровавленное злодейство» к твоим услугам. Но в средневековье такой скупой рыцарь был скорее исключением, а в ХХ веке их стало много. Деньги дают власть, но оказалось, что такая власть деморализовала тех, кто без усилий делал бешенные деньги. Потеряв веру, новые русские потеряли доверие народа, из которого, может быть, они и вышли, но не считали его своим, поэтому народ ненавидел тех, кто безжалостно грабил его. Потому народ так легко откликнулся на лозунг: «Грабь награбленное», что грабители были вокруг него.
Сегодня говорят о возрождении экономики, о создании среднего класса. Средний класс это и есть буржуазия, ведь буржуа — это просто горожанин. Буржуазия, которую, по сути, хотят возродить, это само по себе ни хорошо, ни плохо – все зависит от отношения каждого человека ко Христу. И от того, сможем ли мы воспитать сегодня средний класс на основе христианской веры, и не просто веры, а веры церковной, зависит наше будущее, будет ли оно христианским, или будет таким, как в 1917 году, то есть его может вообще не быть.
Снова обратимся к свидетельствам, которые оставил полковник фон Рупах. «И не народ-сфинкс, а вековая накипь на нем, наша общественность, была причиной того пренебрежения и даже презрения, с которым относились к русским не только другие народы, но и все то лучшее, что дала сама нация в лице своих мыслителей, писателей и передовых людей.
Она же, эта наша общественность, заставляла и самого великого Пушкина скорбеть о том, что, обладая умом и талантом, он родился в России и русским. «Я, – пишет он, – презираю свой народ с головы до ног, но мне досадно, если иностранцы разделяют со мной это чувство». Про нее лучший русский сатирик Салтыков-Щедрин сказал: «Спросите русского, что есть истина, он вам ответит: „распивочно и на вынос»». Устами Свидригайлова Достоевский характеризует ее так: «Русский человек мерзавец своей души и подлец своего отечества».
В XVII веке в ведущем слое страны нашлись самоотверженные, жертвенные люди, которые восприняли призывы Патриарха Гермогена и были готовы служить Родине, вере и Церкви, а в XX таких людей не нашлось, вернее не они определяли принятие решений и влияли на развитие событий. «Не народ-сфинкс, а вековая накипь на нем, наша общественность», ее безверие, алчность и разврат были причиной того, что Россия была сбита со своего исторического пути, что было поругано то, что составляет нравственное сокровище русского народа, и ему пришлось пережить тяжелейшие испытания, которые, к сожалению, еще не закончены.
Святые Патриархи Гермоген и Тихон самоотверженно служили своему народу, Православной вере и Церкви. За верность своим идеалам, претерпев множество страданий и мук, они отдали свои жизни.
Вот почему для нас столь важно почитание памяти таких великих святых, как Патриархи Тихон и Гермоген.