После ДТП болело все, а я готовился к старту
В Комсомольске-на-Амуре 50-летний Виталий Кочнев — человек-легенда. Заговорили о нем, когда в 2019-м он после аварии, с травмами, фактически на одной руке переплыл Амурский залив.
Тогда Виталий прибыл во Владивосток поучаствовать в ежегодном марафонском заплыве и ехал с другом на регистрацию. За несколько километров до старта на перекрестке в их машину на скорости неожиданно врезался автомобиль…
— Мы начали кувыркаться, но я помню только первый переворот и второй. Потом потерял сознание, потому что ударился головой. Очнулся: лежу на дороге, машина наша — метрах в десяти.
Неподалеку двое мужиков разговаривают и на меня кивают: «Этот готов...» Я голову поднимаю и говорю: «Я не готов!», и начал вставать.
Приехала скорая, Виталия отвезли в больницу. Там зашили и перевязали. Он говорит, что чувствовал себя нормально — «только голова была тяжелая, не мог глубоко вздохнуть» — было подозрение на ушиб или трещины ребер, а еще болела рука.
— Удерживать меня в больнице не стали. Подумали, что я нормальный человек, поеду домой и лягу в постель, — продолжает Виталий. — А я принял решение ехать на старт.
После аварии
На медкомиссии, которая допускает участников к заплыву, Виталий снял с себя все повязки, надел гидрокостюм и сообщил медикам, что здоров.
— Ну, а когда поплыли, тут все и вылезло: вздохнуть не могу, левая рука болит, голова болит, тело все болит, ноги и раньше у меня не работали, — вспоминает он. — В общем, честно сказать, я почти пожалел, что в эту авантюру ввязался — так тяжело было.
Считай, на одной руке плыл 12 километров в 17-градусной воде. Но знал, что преодолею дистанцию. С болью жить привык, боль можно вытерпеть.
Никакого призового места я, естественно, не взял тогда, а про обман рассказать в итоге пришлось…
После того, как организм Виталия немного восстановился, он принялся тестировать и примерять на себя уже холодовое плавание. Купался в открытых водоемах круглый год, дома минут по 20 лежал в ванне, наполненной холодной водой из-под крана, нарезал километры в бассейнах, тренировался в спортзале. Он участвовал в соревнованиях по зимнему плаванию: и в Кубке Большой Невы, и в Кубке Арктики, и в разных этапах Кубка мира в Петрозаводске, Елгаве и других городах. И всегда возвращался с медалями.
Всего несколько из…
Конкурентов в этом виде спорта у дальневосточного моржа фактически нет, притом, что состязается он, как правило, с обычными спортсменами. На открытой воде паралимпийцы не соревнуются.
Среди друзей Виталия — сотни пловцов из разных регионов России, спортсмены-холодовики из США, Испании, Чили, Китая, Польши, Монголии и даже ЮАР.
Благодаря знакомой из Петрозаводска Виталий оказался в 25 километрах от Москвы, в подмосковном Фрязино, откуда гораздо ближе и удобнее ездить на запланированные им старты. Почти сразу мужчина подружился и с местными моржами.
Над головой — лед толщиной полметра
Воскресенье — единственный выходной день Виталия. Мы договорились о встрече. Звоню. Дверь открывает девушка. Она в пальто, явно собирается уходить. От дверного проема комнаты, опираясь на костыли, в нашу сторону идет Виталий. «Гуль, ты мне тоже захвати что-нибудь», — просит он ее. «Хорошо», — улыбается она дружелюбно.
— Соседка, — поясняет Виталий, когда за Гулей захлопывается входная дверь, — пошла за добычей. С мужем и тремя детьми в соседней комнате живет, они из Таджикистана, а в третьей комнате — узбеки. Тут у нас коммуналка. В ванную — очередь по утрам, в туалет — очередь. «Ты без майки не ходи», — говорят. А я привык дома без майки. Ну, хоть продукты приносят… И не пьют и не курят — вот еще что мне в них нравится.
Дома у Виталия
Пока мой собеседник одевается, я узнаю, что добыча — это просрочка, которую выбрасывает в контейнер ближайший сетевой магазин. Обитатели этой коммунальной квартиры знают день и час, когда это случается, забирают продукты. К мусорному баку ходит исключительно Гуля. Потому что женщина. Остальные ей благодарны.
С деньгами у постояльцев сейчас сложно, а это — какой-никакой выход, тем более что товары, как правило, и просрочены всего на несколько дней. А из прокисшего молока, например, можно и простоквашу сделать, и творог. В общем, съедобно.
За разговором спускаемся по ступеням — лифта в доме нет. Я налегке, у Виталия за спиной рюкзак с тапочками и полотенцем. Решили, что будем купаться.
От дома Виталия до озера Большого пешком минут 10–20, в зависимости от того, как идти. С учетом погодных условий добираемся за 25.
По дороге на озеро
— Мы поздно пришли, с утра по выходным здесь ребята-моржи купаются. И сегодня были: вон, прорубь не застыла еще. Я обычно с ними на машине сюда приезжаю. Купаемся рядом со спасательной станцией, — Виталий кивает на облицованное серым сайдингом строение рядом. — Раньше на другой стороне озера плавали, но спасатели попросили, чтобы были поближе к ним. Им так спокойнее.
Прорубь делаем длиной 25 метров, — продолжает он. — В морозы она застывает быстро, и, чтобы поплавать, надо повозиться изрядно — с пилами, с лопатами… Когда ребята приезжают — несколько человек, то быстро справляются. А я с полупарализованными ногами и с костылями могу в лучшем случае дырку расковырять во льду. Я в лунку ныряю, плыву подо льдом пару метров и возвращаюсь. Спасатели, что дежурят на станции (женщины особенно), меня ругают. Если видят, что я купаться пришел, выходят и караулят. Тем более сейчас, когда на озере лед толщиной в полметра. Но я же не с приветом, понимаю, что опасно. Подо льдом ориентацию теряешь быстро, непонятно, куда двигаться, поэтому далеко не плыву…
На этот раз к Виталию никто не вышел. Наверное, потому, что водная дорожка только начала затягиваться тонким прозрачным льдом. Его пришлось ломать руками уже в проруби. Занятие это не особо приятное — об острые края льда руки и тело запросто порезать до крови.
— Если кто думает, что моржам в проруби не холодно, ошибается. Мы такие же люди, как и все. Я, например, когда захожу в ледяную воду, всякий раз перебарываю себя! Но оно того стоит! — заверил Виталий.
— Тело чувствует себя так, как при смертельной опасности. Заново включаются все защитные функции, как бы перезагрузка происходит. У меня, например, как моржевать стал, хронический бронхит и насморк прошли. Вам надо было не стесняться, а взять купальник и поплавать со мной!
Виталий в проруби
Это интервью у Виталия не первое. Он общительный, дружелюбный, улыбчивый. С озера мы отправляемся в кафе, чтобы поговорить.
— С таким диагнозом, как у меня, люди в большинстве своем уже никогда не встают с постели и не могут себя обслуживать, — отвечает он на вопрос, почему стал спортсменом. — Я решил, что не хочу такой судьбы. Благодаря докторам, пусть и с костылями, но хожу сам.
Было время — жил без цели, выпивал, курил, гулял… И вот как-то, глядя на себя, такого, задался вопросом: а чем я могу заниматься?
И сам себе ответил: паралимпийским спортом.
В 2005 году Виталий приступил к тренировкам и уже через полгода прошел отбор на чемпионат России, где установил рекорд мира на дистанции в 4х50 метров и получил звание мастера спорта по плаванию.
— Несколько лет побеждал на чемпионатах России, став рекордсменом России и мира. У меня и два высших образования есть…
В Арктике еще никто не плавал
Виталий готовится к уникальному проекту, в который его пригласили австрийцы. Они создают интернациональную команду для участия в заплывах по всему миру: Арктика, Антарктида, Байкал, Лаперуза и Огненная Земля… Хотят попасть в книгу рекордов Гиннеса.
Виталий мечтает о соревнованиях в Арктике
— В Арктике еще никто не плавал! Организовать там заплыв очень дорого. Температура воды минус 4–6. Морально я уже настроен, решил, буду плыть в одних только плавках (в гидрокостюме — любой сможет). Знаю, что до меня из людей с инвалидностью никто не делал этого и после едва ли кто сможет! Еще мечтаю переплыть Ла-Манш, — признается Виталий. — За всю всемирную историю это удалось сделать только двум паралимпийцам. Один — француз Филипп Круазон — преодолел пролив в 2010 году в гидрокостюме, в маске и в ластах, я же буду абсолютно без снаряжения. Это километров 50 в 15-градусной воде. Те, кто на подобный эксперимент решался, говорят, что уже через четыре часа от переохлаждения тело почти не слушается. Плюс медузные поля. Там медузы огромные, при контакте можно и серьезный ожог получить…
С пловцами идет корабль сопровождения, когда сил не остается, он забирает на борт, добавляет мой собеседник. Австрийцы готовы все оплатить: и проживание, и переезды, и тренировки. «Я могу сохранить гражданство и выступать за Россию, как выступаю сейчас, а могу — за Австрию», — отмечает он.
— В свое время я много писал писем в минспорта — региональное и федеральное — и мне четко сказали, что ни рекорды мои, ни популяризация зимнего плавания России не нужны, вкладывать средства в инвалида, который принесет стране медали и рекорды, здесь не будут. Не то чтобы жалуюсь, просто для понимания: все расходы, организационные взносы, дорогу на соревнования я оплачиваю из собственного кармана. И не я один такой, а все, за кого не платят федерация, клубы, общества или спонсоры.
Виталий. Заплыв в открытой воде
Границы закрыты в связи с коронавирусом. Виталий общается с австрийской стороной и ждет, когда ограничения снимут. Контракт готов, но подписать его он пока не может.
— Сначала переживал, но потом понял, что время работает на меня. С нового года я занимаюсь с потрясающим тренером Евгением Сергеевичем Савиным. Шесть раз в неделю дважды в день. Я, сколько ни плавал, сколько ни тренировался, и мастера спорта на Дальнем Востоке получил, и чемпиона России, но то, что мне дает сейчас Савин — бесценно! Я с ним технику, которую много лет использовал и считал безупречной, изменил на более экономичную, более эффективную.
Во Фрязино Виталий тренируется бесплатно. До этого ему приходилось полгода ездить на тренировки в Москву и платить за них.
— Скажу честно, и рад бы платить, но пока нечем: 23 тысячи — пенсия по инвалидности, из них 10 тысяч плачу за комнату, которую снимаю, еще по 10 ежемесячно отдаю за зубы (там сумма большая, оплачиваю лечение в рассрочку) и на оставшиеся живу. Савин и в России тренировал, и в Америке, к нему детей из Москвы привозят на тренировку, просят, чтоб взял. Берет далеко не каждого! А меня тренирует бесплатно! Еще и продукты иногда подкидывает: то вермишель с яйцом принесет, то мандаринки… А сам в общежитии живет. Но, как я понял, занимается он со мной не только из-за одного милосердия, а потому что верит в меня и видит потенциал.
Друзья моржи во Фрязине помогают, привозят на озеро
Мой собеседник надеется, что тренер поедет с ним в Австрию. «Мне по закону положен сопровождающий, потому что первая группа инвалидности, надеюсь, он не откажет…»
Должен был ехать в Чечню, но попал в Склиф
Про день, разделивший его жизнь на «до» и «после», Виталий говорит неохотно: подрабатывал охранником, случился конфликт, пришлось прыгать из окна 6-го этажа. Если бы не дерево, сдержавшее его ветвями, сейчас бы не разговаривал.
— Мне есть за что Бога благодарить. В ту пору я учился на третьем курсе и переводился на заочное отделение, чтобы поехать по контракту в Чечню. Тогда как раз первая чеченская началась. Написал рапорт о переводе и в числе других ребят из только что сформированной разведгруппы ждал… Медкомиссию мы прошли, документы были готовы, отправка могла произойти в любой день. С деньгами у многих из нас тогда было не густо, и мы подрабатывали частной охраной. Я в Склифосовского попал в пятницу с переломом позвоночника и ноги, а в понедельник нашей разведгруппе дали зеленый свет.
Виталий вспоминает, как в первое время себя ругал, что «не переждал те три дня, не отсиделся в казарме». Но потом оказалось, что та травма могла спасти ему жизнь.
— Из 15 человек, что поехали в составе спецгруппы, назад вернулись трое. Допускаю, что отправься я тогда с ними, скорее всего, там бы тоже остался. Почему в Чечню рвался? Не поверите! Патриотизм был развит до зверского безумия! Я же ничего другого и не умел — только армейскими делами занимался, со спортом дружил всегда…
Еще в школе Виталий входил в состав сборной Комсомольска по парашютному спорту. В 88-м его призвали на службу в десантные войска.
Виталий с другом. Фото времен армейской службы
— Надеялся попасть в Афганистан. Нас, спецназовцев, туда, собственно, и готовили, но зацепили мы только вывод войск. Службу проходил в Азербайджане, и в горах Узбекистана и Казахстана побегал, и на Украине послужить довелось. После армии отец (он у меня военный, а мама с ним в медсанчасти в гарнизонах всю жизнь проработала) предложил в школу КГБ поступить. Я пришел домой осенью, собрал документы и до весны в милиции в спецподразделении работал. В 91-м поехал в Москву и сдавал экзамены. Конкурс был 4000 человек на место. И сыпался народ не столько на физической подготовке, сколько на тестах. Тестировали нас с утра до вечера: и на морально-нравственные качества, и на стрессоустойчивость, и на память… Родственников проверяли всех — не только близких, но и дальних. Меня в итоге приняли, был старшиной курса.
Курсант
После травмы Виталий провел в Склифе полгода. Потом еще столько же лечился в Комсомольске.
— И все это время лежал только на животе, потому что на спину нельзя было — туда кучу болтов и пластин вкрутили. Я до сих пор на животе лежать не могу — тогда на всю жизнь належался! Когда вставать начал — это уже 1998 год был — родители собрали денег и отправили меня в Китай, долечиваться. Сначала по турпутевке — на разведку. Я разыскал госпиталь, договорился. Потом собрался уже основательно. Полечился там какое-то время — нет эффекта.
Виталий прожил в Китае два года. «Первое время очень много денег расходовал, пока языка не знал, врача искал хорошего, но попадал на шарлатанов», — вспоминает он.
— Потом повезло: я и общежитие нашел, и врача, и понял, как питаться экономно, и язык почти выучил. Жил в Дальнем (бывший Порт-Артур). Китайцы меня «цхоу мин» называли — «умный очень». Язык учил на слух. Спрашивал на английском, как то или иное слово называется, и запоминал. В Китае почти все, кто университет оканчивает, английским владеет: и врачи, и молодежь. Я там уже и ходил без костылей, с тросточкой. Но деньги закончились, и пришлось возвращаться. Ушло у меня примерно 10 тысяч долларов за два года. А на китайском и сейчас могу разговаривать…
25 лет живу с болью, но надежда есть
— За то время, что живу здесь, прогресс мой по ногам назад откатился. Тросточку забросил, потому что с нею ходить — ну очень медленно получается! — продолжает Виталий. — С костылями я чуть ли не бегом бегаю. Дел много, и везде успеть надо! Постоянная нагрузка на плечи спровоцировала артроз, тренировки ситуацию еще больше усугубили. Мне говорят: то, что ты с костылями ходишь после такой травмы — уже счастье! Так-то оно так, только все равно хочется здоровые ноги иметь! Я 25 лет живу с болью…
Обувь Виталия
Чувствительность ног частично восстановилась, но болят они очень сильно.
— Раз в полгода такие приступы случаются, что по шесть таблеток обезболивающих за раз глотаю, чтобы заглушить ее. Меньше — не помогает. Чтобы ничего не болело совсем — этого почти не бывает. Поэтому терпеть — это для меня нормально. У меня на полное восстановление не было надежды 25 лет. А в прошлом году она появилась!
Во Фрязино Виталий познакомился с Олесей. Она живет в Испании и приезжает, чтобы навестить родителей. До пандемии они с подругой Викторией гостили здесь. Девушки увлекаются холодовым плаванием, и Виталий их тренировал. А потом уехал к ним в гости — на север Испании.
— Там океан, зимой температура воды до 10 градусов опускается. Я и в соревнованиях поучаствовать успел — в заплыве на 700 метров в открытой воде 4-е и 5-е место занял. И по-испански говорить начал. Но главное то, что в той самой провинции Астурия есть город Овьедо, где находится один из лучших в мире нейрохирургических госпиталей. Там в свое время нашему Борису Ельцину починили сломанный позвоночник. Мы и хирурга того нашли, который его оперировал. И мне сказали, что операции такие делают там до сих пор и могут прооперировать и меня. Правда, для этого я должен либо выиграть в лотерею, ибо такие деньги накопить нереально, либо иметь испанское гражданство, и тогда операция будет бесплатной.
Виталий ходит на костылях
Во Фрязино Виталий живет один. Он дважды был женат. Говорит, что ему «не не очень везет в семейной жизни».
— Девчонки всегда любили — хоть ты сломанный, хоть не сломанный. Первый раз женился спустя три года, как из Китая вернулся, брак продержался два года. Второй раз женился в 2009-м, жил с семьей в Петербурге девять лет. Жена работала, а я дома: сыном занимался и по хозяйству. С плаванием там категорически не сложилось, за это время я просто истосковался по нагрузкам физическим, по работе над собой. Жил, как во сне. Словно не свою, а чужую жизнь проживал. В итоге развелся и вернулся домой, в Комсомольск.
Мой собеседник говорит, что обе его жены — красивые женщины.
— Сейчас они вышли замуж, все у них хорошо. Дочери 18 лет, сыну — 10. Мы нормально общаемся. Дочь недавно пишет мне в вотсапе в ночи: «Расскажи, что ты знаешь про любовь…» Рассказать можно, конечно, только чужой опыт к своему не пришьешь…
Но именно сейчас Виталий чувствует себя счастливым.
Виталий сохраняет оптимизм
— Я сам сейчас словно очнулся. Понимаю, что это мое! Что, может, для этого и рожден был, и все, что произошло — только для того, чтобы стать тем, кто я есть сейчас. Сначала мне просто нравилось плавать, выигрывать. Но как-то, после того, как я Амурский залив на одной руке переплыл, ко мне подошел мужик, пожал руку, поблагодарил и сказал, что мое призвание — вдохновлять. И мне это нравится! Год назад отец мой, вернувшись с рынка, впервые сказал, что испытал за меня чувство гордости — встретил кого-то, кто доброе сказал о его сыне. Даже одно это… Ради этого стоило родиться и пройти через то, через что я прошел. Главное, что я понял — мне нравится быть собой, я вижу свой путь. И еще я точно знаю, Господь меня любит.