Первое рассуждение на Послание Иоанна к Парфянам

От переводчика. “Рассуждения на Послание Иоанна к Парфянам” (In Epistolam Iohannis ad Parthos) — это десять гомилий, которые Августин произнес перед гиппонской паствой в 407 году, причем восемь или даже девять первых были произнесены на Пасхальной неделе. Посланием к Парфянам Августин называет Первое послание Иоанна; название это почти нигде более не засвидетельствовано и скорее всего возникло в результате недоразумения (впрочем, Августин нисколько не касается смысла приводимого им названия). По общему мнению знатоков творчества гиппонского Учителя, эти десять гомилий — шедевр августиновской гомилетики: нигде с такой полнотой и проникновенностью не выражено его учение о братской любви¹. Тема любви господствует в его комментариях на Послание и даже несколько затмевает другие важные темы его: вера, единение с Христом, заповеди и грех, антихристы…

Так как гомилии прозвучали в самый разгар донатистского кризиса, то и дело затрагивается проповедником тема раскола. Она связана в его сознании с темой любви: настоящая причина раскола — отсутствие истинной любви к братьям.

Перевод выполнен по изданию П. Агаэсса в серии Sources chretiennes (№ 75, 1961) с учетом изменений текста, предложенных J. Mountain’ом для подготавливаемого им издания в серии Corpus Christianorum.

Как обычно в переводах из Августина, цитаты из Священного Писания даются в переводе с латинского текста прямо в том виде, в каком они звучат у Августина — а в ряде случаев его чтения сильно отличаются от общепринятых.

Пролог.Как вы помните, святые братья, мы обычно толкуем Евангелие от Иоанна в порядке Евангельских чтений. Но теперь, из-за того что настал черед святых празднеств, во время которых в церкви приняты определенные чтения из Евангелия, столь твердо закрепленные в годовом круге, что не может быть здесь других, мы вынуждены ненадолго прервать, но не оборвать принятый нами порядок. И вот, когда мы стали размышлять, какой бы частью Писания заняться с вами (насколько Господь соизволит дать) в течение этой недели в соответствии с радостью настоящих дней, и чтобы можно было довести толкование до конца в течение этих семи-восьми дней¹, пришло мне на ум послание блаженного Иоанна: мы оставили на время его Евангелие, но не отступимся от него, толкуя его Послание; прежде всего потому, что в этом послании — столь сладостном для всех, у кого здорово нёбо сердца², которым он может ощутить вкус Божиего хлеба, и столь достопамятном в святой Церкви Божией — более всего восхваляется любовь. Многое скажет Иоанн — и почти все — о любви³. У кого есть чем слушать, тот непременно будет радоваться тому, что слышит. Для него это чтение будет как масло для огня: если в нем есть огонь, который можно питать, он будет питаться, расти и пребудет. А для кого-то это чтение будет как пламя, подносимое к фитилю: если он не горел прежде, то зажжется от приближающегося слова. В ком-то это слово будет питать огонь, который там уже есть, в ком-то разожжет его, если его еще нет, и все мы будем радоваться в единстве любви. А где любовь, там мир, и где смирение, там любовь. Теперь послушаем самого Иоанна, и к его словам прибавим то, что даст нам Господь, чтобы и вы хорошо понимали.

1. Что было от начала, что мы слышали, и что видели глазами нашими, и руки наши осязали от Слова жизни⁴. Как можно осязять руками Слово, если не потому что Слово стало плотью и обитало среди нас⁵? Это Слово, которое стало плотью, так что его можно было осязать руками, начало быть плотью от Девы Марии, но не тогда Слово начало быть, ибо Иоанн говорит: Что было от начала. Смотрите: не сосвидетельствует ли его Послание его Евангелию, из которого вы недавно⁶ слышали: В начале было Слово, и Слово было от Бога, и Слово Было Бог⁷. Возможно, кто-то понимает “слово жизни” как некое высказывание о Христе, а не как само тело, которое можно было осязать руками. Но посмотри, что сказано дальше: И сама жизнь была явлена⁸. Значит, “Слово жизни” — это Сам Христос. Что значит “жизнь была явлена”? Она была от начала, но людям не была явлена; однако была явлена ангелам, видящим ее и питающимся ею, как хлебом. Но что говорит Писание? Хлеб ангельский ел человек⁹. Значит, сама жизнь была явлена во плоти и поставлена в видимой явности, чтобы то, что можно увидеть только сердцем, стало видимым и для телесных глаз и исцеляло сердца. Ибо только сердцем можно увидеть Слово, плоть же видна и телесным очам. Нам было чем увидеть плоть, но нечем увидеть Слово — и стало Слово плотью, которую мы можем видеть, чтобы исцелилось в нас то, чем мы сможем увидеть Слово.

2. И мы видели, — говорит Иоанн, — и мы свидетели. Может быть, некоторым из братьев, тем, которые не знают по-гречески, неизвестно, как по-гречески будет “свидетели”. А слово это часто говорится и окружено благоговейным почтением, потому что то, что мы по-латински называем testes (свидетели), по-гречески mЈrthrej(мученики). А кто не слышал про мучеников? У кого из христиан не обитает каждодневно на устах имя мученик? И если бы оно обитало также и в сердце, чтобы мы подражали страданиям мучеников, а не устраивали им новых преследований возлияниями¹⁰. Вот что, значит, сказал Иоанн: “Мы видели и мы свидетели”, мы видели, и мы мученики. Ибо те, кто нес свидетельство на основании виденного собственными глазами, и те, кто нес свидетельство на основании слышанного от видевших, из-за того, что их свидетельство было неугодно тем, против кого оно звучало, претерпели все, что претерпели мученики. Мученики — свидетели Бога. Бог пожелал взять в свидетели людей, чтобы и у людей Бог был свидетелем. “Мы видели, — говорит он, — и мы свидетели”. Где они видели? В явленности. Что значит в явленности? При солнце, при этом свете. Но как бы мог показаться при свете создатель света, если бы Он не поставил на солнце скинию свою, и сам, как жених, исходящий из чертога, воcпрянул, словно исполин, чтобы пробежать путь¹¹. Он прежде солнца, так как сотворил солнце, Он прежде денницы, прежде всех светил, прежде всех ангелов, истинный творец — ибо все через Него было создано, и без Него не было создано ничего, что было создано¹² — но для того, чтобы Его увидели глаза, видящие солнце, Он поставил скинию Свою на солнце, то есть показал Свою плоть в явности здешнего света. А чертогом этого жениха было чрево Девы, так как в этом девственном чреве соединились двое: жених и невеста: жених Слово и невеста плоть¹³, как написано: И будут двое во единой плоти¹⁴, и как Господь сказал в Евангелии: Теперь уже не двое, но одно¹⁵. Превосходно также и Исаия сказал о том, что эти двое — одно; говоря от лица Христа, он сказал: Как на жениха возложил на меня диадиму и как невесту украсил меня украшением¹⁶. Как видно, говорит одно лицо, но представило себя и женихом, и невестой, потому что не двое их, но единая плоть, ибо слово стало плотью и обитало среди нас¹⁷. Присоединяется к этой плоти Церковь, и это совокупный Христос¹⁸, глава и тело.

3. И мы, — говорит Иоанн, — свидетели, и возвещаем вам жизнь вечную, которая была у Отца и явлена была в нас, то есть явлена была среди нас, что можно было бы яснее сказать так: “Явлена была нам”. И вот, что мы видели и слышали, возвещаем вам¹⁹. Слушайте внимательно, возлюбленные. И вот, что мы видели и слышали, возвещаем вам. Они видели Самого Господа, присутствовавшего во плоти, и слышали слова из уст Господних, и возвестили нам. Значит, и мы слышали, но мы не видели. Что же, мы менее счастливы, чем те, кто и видел и слышал? Как же это он тогда далее говорит: Чтобы и вы были в общении с нами? Они видели, мы не видели, и однако мы общники, потому что держимся одной веры. Был такой ученик, который и видел, но не уверовал, и захотел осязать и так только поверить, и сказал: Не уверую, если не вложу перстов моих в место гвоздей и не коснусь ран Его²⁰. И тотчас представил Себя для осязания человеческим рукам Тот, Кто всегда предстоит ангельским взорам, и осязал тот ученик и воскликнул: Господь мой и Бог мой²¹. Прикоснулся он к человеку и исповедовал Бога. А Господь, в утешение нам, которые осязать Христа руками уже не могут, потому что Он уже восседает на небесах, но могут только верою постичь Его, сказал тому ученику: Ты из-за того что видел, уверовал; блаженны не видевшие и верующие²². Это про нас Он сказал, это нас Он ознаменовал. И да будет в нас то блаженство, которое предсказал Господь. Будем крепко держаться того, чего мы не видели, потому что нам возвестили те, кто видел. Чтобы и вы, — говорит Иоанн, — были в общении с нами. А что такого великого — быть в общении с людьми? Но не пренебрегай этим; посмотри, что он говорит далее: И общение наше да будет с Богом Отцом и Иисусом Христом, Сыном Его. И это, — говорит он, — пишем мы вам, чтобы радость наша была полной. Полная радость, по словам Иоанна, в этой самой общности, в этой самой любви, в этом самом единстве.

4. И вот весть, которую мы слышали от Него и возвещаем вам²³. Что это за весть? Они видели и осязали руками Слово жизни; от начала был, на время стал видимым и осязаемым единственный Сын Божий. Для чего Он пришел или что нового нам возвестил? Чему Он хотел научить? Почему Он сделал то, что сделал: что Слово стало плотью²⁴ и Бог превыше всего претерпел от людей недостойное²⁵, принял заушения от рук, которые Сам сотворил. Чему Он хотел научить? Что хотел показать? Что хотел возвестить? Давайте посмотрим: ведь без плода наставления повествование о событиях — что Христос родился и что Христос пострадал — развлечение ума, а не укрепление. Что за великую весть ты слышишь? Ради какого плода слышишь, посмотри. Что хотел он сказать, что возвестить? Слушай: Что Бог есть свет, — говорит он, — и тьмы в Нем нет никакой. Пока еще, хотя он сказал о свете, но слова его темны: хорошо бы, если б этот самый свет, о котором он сказал, осветил наши сердца и мы увидели бы, что он сказал. Вот что мы возвещаем: что Бог есть свет и тьмы в Нем нет никакой. Кто посмел бы сказать, что в Боге есть тьма? Или что значит этот свет? Или что значит эта тьма? Как бы не подумал кто, что сказанное относится к вот этим нашим глазам. “Бог есть свет, — скажет кто-то, — но ведь и солнце свет, и луна свет, и светильник свет”. Здесь должно быть нечто гораздо большее, гораздо лучшее, гораздо превосходнейшее. Насколько Бог превосходит творение, насколько создатель превосходит создание, насколько мудрость превосходит то, что сделано мудро, настолько этот свет должен намного все превосходить. Может быть, узнав, что это за свет, мы приблизимся к нему и прилепимся, чтобы он осветил нас; ибо сами в себе мы тьма, но, если просветит нас этот свет, можем стать светом, и уже не смущаться от этого света, потому что смущаемся мы от самих себя. Кто смущается от самого себя? Кто осознает, что он грешник. Кто не смущается от света? Тот, кого этот свет просвещает. Что значит просветиться этим светом? Кто уже видит, что он во тьме грехов и хочет просветиться светом, тот приступает к нему; потому и псалом говорит: Приступите к нему и просветитесь, и лица ваши не покраснеют²⁶. Но этот свет не заставит тебя стыдиться только в том случае, если ты при нем увидишь, как ты скверен, и скверна твоя станет тебе неприятна, и ты начнешь постигать его красоту. Вот чему хочет научить нас Иоанн.

5. Может, мы чересчур поспешны в своих словах? Но сам он в дальнейшем говорит об этом вполне ясно. Вспомните начало нашей речи: о том, что это послание восхваляет любовь. Бог есть свет, и тьмы в Нем нет никакой. А что он сказал ранее? Чтобы вы были в общении с нами, и чтобы общение наше было с Богом Отцом и Сыном Его Иисусом Христом. Далее, если Бог есть свет, и тьмы в Нем нет никакой, и мы должны быть в общении с Ним, и надо отогнать тьму, чтобы в нас был свет (ибо у тьмы не может быть общения со светом), то смотри, что за этим следует: Если мы скажем, что имеем общение с Ним, и ходим во тьме, — мы лжем²⁷. Вот и апостол Павел говорит тебе: Какое общение у света с тьмою?²⁸. Ты говоришь, что ты в общении с Богом, но ходишь во тьме; а Бог есть свет, и тьмы в Нем нет никакой — так какое же общение у света с тьмой? Тогда человек может сказать себе: “Что мне делать? Как мне стать светом? Я живу во грехах и беззакониях”. Тут как бы закрадывается в душу некое отчаяние и тоска. Спасения нет никакого, как только в общении с Богом. Но грехи наши — тьма, почему апостол Павел и называет диавола и ангелов его правителями тьмы²⁹. Он назвал их “правителями тьмы” именно в смысле “правители грешников”, властители беззаконников. Что же нам делать, братья мои? Надо быть в общении с Богом, иной надежды обрести вечную жизнь нет. Но Бог есть свет, и тьмы в Нем нет никакой, а беззакония наши — тьма, они гнетут нас и мешают быть в общении с Богом: какая же у нас может быть надежда? Не обещал ли я, что в эти дни скажу нечто, что принесет радость? Если не представлю обещанного, то здесь ничего кроме тоски. Бог есть свет, тьмы в Нем нет никакой, а грехи наши тьма — что же будет с нами? Послушаем, не утешит ли Он нас, не поможет ли подняться ли, не даст ли надежды, чтобы мы не изнемогли в пути. Ибо мы бежим, и бежим на родину³⁰, и если отчаемся в достижении цели, то в этом отчаянии изнеможем. Но Тот, Кто желает нам достигнуть цели, Он, чтобы хранить нас на родине, питает нас в пути. Итак, послушаем: Если мы скажем, что мы в общении с Ним, и ходим во тьме, — мы лжем и не творим истины. Не будем говорить, что мы в общении с Ним, если мы ходим во тьме. Если мы ходим во свете, как и Сам Он во свете, мы имеем общение друг с другом³¹. Будем ходить во свете, как и Сам Он во свете, чтобы мы могли быть в общении с Ним. Но что нам делать с грехами? Слушай, что сказано дальше: И кровь Иисуса Христа, Сына Его, очистит нас от всякого прегрешения. Великое уверение даровал нам Бог! Не даром мы празднуем Пасху, в которой была пролита кровь Господа, очищающая нас от всякого прегрешения. Ободримся: диавол удерживал нас по долговому обязательству, но кровью Христа оно смыто³². Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очистит нас от всякого прегрешения. Что значит “от всякого прегрешения”? Слушайте внимательно! Только что эти люди, которых мы называем “младенцы”³³, исповедовав Христа, очистились от всех грехов во имя Христа Его кровью. Вошли они ветхими и вышли новыми. Что значит: вошли ветхими и вышли новыми? Старыми вошли, младенцами вышли. Ветхая жизнь — дряхлая старость, новая жизнь — младенчество возрождения³⁴. Но что делать нам? Прошлые грехи прощены, и не только им, но и нам тоже; однако после крещения и отмены всех грехов, так как мы живем в мире сем среди испытаний, может быть, каких-то прегрешений мы опять набрали. Поэтому человек пусть делает, что может, пусть исповедует себя тем, кто он есть, чтобы его исцелял Тот, Кто всегда есть Тот, Кто есть³⁵. Ибо Он всегда есть и есть; мы же не были и есть.

6. Смотри, что он говорит: Если мы скажем, что греха не имеем, мы сами себя обманываем, и истины в нас нет³⁶. Значит, если ты исповедуешь себя грешником, есть в тебе истина, ибо сама истина и есть свет. Жизнь твоя еще не совершенно просияла белизной, потому что есть еще в тебе грехи; но уже ты начал просвещаться, потому что есть у тебя исповедание грехов. Смотри, что он далее говорит: Если мы исповедуем грехи наши, верен и праведен Он, чтобы оставить нам наши прегрешения и очистить нас от всякой неправды³⁷. Не только от прошлой, но и если мы какую наберем из этой жизни; ведь человек, пока носит плоть, не может не иметь хотя бы легких грехов. Но не пренебрегай и такими, которые мы называем легкими. Оценивая по весу, ты можешь пренебречь ими, но оценив по числу, ужаснись. Много легких вещей составляют одно большое целое: множество капель наполняет реку, из множества зерен получается груда. Так на что же нам надеяться? Прежде всего, на исповедь: пусть никто не считает себя праведным, и пусть человек, который не был и есть, не вздымает выю пред очами Бога, Который видит, что такое есть этот человек. Итак, прежде всего исповедь, затем братская любовь, ведь о любви что сказано? Любовь покроет множество грехов³⁸. Посмотрим теперь, не советует ли он прибегнуть к этой любови именно из-за незаметно подкрадывающихся грехов, так как только любовь истребляет прегрешения. Гордость угашает любовь, смирение, наоборот, укрепляет любовь, любовь же истребляет прегрешения. Смирение дает о себе знать в исповеди, в которой мы признаем себя грешниками; смирение в том, чтобы не только языком это говорить, как, например, для того, чтобы не вызвать у людей неприязни своим самодовольством, если назовешь себя праведником. Так поступают безумцы и нечестивые: “Я-то знаю, что я праведен, но что скажу перед людьми? Если назову себя праведным, то кто это снесет, кто потерпит? Пусть моя праведность будет известна у Бога, а сам назову себя грешником: не потому что я такой и есть, но чтобы не стали испытывать ко мне неприязни из-за моего самодовольства”. Говори людям, кто ты, говори Богу, кто ты. Ибо если ты не скажешь Богу, кто ты, осуждает Бог то, что найдет в тебе. Не хочешь, чтобы Он осудил? Сам осуди. Хочешь, чтобы Он простил? Сам признайся, и тогда сможешь сказать Богу: Отврати лицо Твое от грехов моих³⁹. Скажи Ему и эти слова из того же псалма: Ибо беззаконие мое я признаю⁴⁰. Если мы скажем, что греха не имеем, мы сами себя обманываем, и истины в нас нет. Если мы исповедуем грехи наши, верен и праведен Он, чтобы оставить нам наши прегрешения и очистить нас от всякого беззакония. Если мы скажем, что не согрешили, мы представляем Его лжецом, и слова Его нет в нас⁴¹. Если ты скажешь: “Я не грешил”, — ты представляешь Его лживым, желая сам выглядеть правдивым. Как может быть, чтобы Бог был лжив, а человек правдив, когда Писание вопреки этому говорит: Всякий человек лжив, Бог один правдив⁴²? Итак, Бог правдив Сам по Себе, ты правдив в Боге, ибо сам по себе ты лжец.

7. А чтобы не показалось, что он обещает безнаказанность за грехи, раз он говорит: Верен и праведен Он, чтобы оставить нам наши прегрешения и очистить нас от всякого беззакония, и чтобы люди не говорили себе: “Будем грешить и спокойно делать, что хотим, пусть очищает нас Христос, Он верен и праведен, пусть очищает нас от всякого беззакония”, — он отнимает у тебя вредную уверенность и всеивает полезный страх. Не добрая у тебя уверенность, обеспокойся. Он верен и праведен, и оставит нам прегрешения наши, если сам ты всегда будешь недоволен собой и будешь изменяться, пока не достигнешь совершенства. Поэтому что сказано далее? Дети мои, это пишу я вам, чтобы вы не грешили⁴³. Но возможно, какое-то согрешение и вкрадется из человеческой жизни — и что тогда? Что, неужели сразу отчаиваться? Слушай: А если кто согрешит, — говорит Иоанн, — есть у нас ходатай пред Отцом — Иисус Христос праведный, и Он умилостивитель за грехи наши. Итак, Он ходатай за нас. Старайся не грешить; если по немощи жизни вкрадется прегрешение, тотчас прими меры, тотчас отвратись, тотчас осуди, и когда осудишь, сможешь бесстрашно пойти к судье: там у тебя есть ходатай, не бойся проиграть дело твоей исповеди⁴⁴. Ибо если в жизни этой человек иногда вверяется красноречивому языку и не погибает — неужели ты вверишься Слову и погибнешь? Возгласи: “У нас есть ходатай ко Отцу!”.

8. Посмотрите, как сам Иоанн блюдет смирение. Великим и праведным был этот муж, который из груди Господней пил сокровенные таинства⁴⁵. И он, который испивая из груди Господней Его божество, изрыгнул: В начале было Слово, и Слово было у Бога — этот столь великий муж не сказал: “У вас есть ходатай ко Отцу (защитник пред Отцом)”, но: “Если кто согрешит — у нас есть ходатай”. Не сказал “у вас есть”, и не сказал “у вас есть я”, и не сказал: “у вас есть Христос”. Нет, показал, что ходатай Христос, а не он, и сказал “у нас есть”, а не “у вас” есть. Он предпочел скорее поставить себя в число грешников, чтобы ходатаем за него был Христос, нежели поставить себя ходатаем вместо Христа — и оказаться среди подлежащих осуждению гордецов. Братья, Иисус Христос праведный — Он ходатай за нас перед Отцом, Он умилостивление за грехи наши. Кто держался этого, тот не составил ереси; кто держался этого, тот не сотворил раскола. Отчего произошли расколы? Когда люди говорят: “Мы праведные”, когда люди говорят: “Мы очищаем нечистых, мы оправдываем нечестивых, мы просим и добиваемся”. А что сказал Иоанн? А если кто согрешит, есть у нас ходатай перед Отцом — Иисус Христос праведный. Но тут кто-нибудь может сказать: “Что же, значит, святые не просят за нас? Значит, епископы и предстоятели не просят за народ?”. Но внимательно посмотрите в Писания, и вы увидите, что и предстоятели вверяют себя народу. Апостол, например, говорит народу: Молясь вместе с тем и за нас⁴⁶. Молится Апостол за народ, молится народ за Апостола. Мы молимся за вас, братья, но и вы молитесь за нас. Пусть все члены Церкви молятся друг за друга, а глава ее заступается за всех. Поэтому не удивительно, что в дальнейших словах Иоанн замыкает уста тех, кто разделяет Церковь Божию. Сказав о том, что у нас есть ходатай ко Отцу — Иисус Христос праведный (праведник), Иоанн ради тех, кто захочет отделиться и сказать: Вот Христос здесь, вот, там⁴⁷, и ограничить частью мира Того, Кто приобрел все и обладает всем — тут же добавил: И не только за наши грехи, но и всего мира. Что это значит, братья? Воистину, мы обрели ее в полях дубрав⁴⁸, обрели мы Церковь во всех языческих народах. Смотри: Христос умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и всего мира. Смотри: Церковь Божию ты увидишь по всему миру, не ходи вслед за мнимыми оправдателями — истинными отсекателями. Будь на той горе, которая заполнила вселенную⁴⁹, потому что Христос умилостивление за грехи наши, и не только наши, но и всего мира, который Он приобрел Своей кровью.

9. И в том мы познаем Его, — говорит Иоанн, — если мы соблюдаем Его заповеди. Какие заповеди? Кто говорит, что познал Его, а заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины. Но ты все еще спрашиваешь: “Какие заповеди?”. А кто соблюдет Его слово, в том поистине совершенна любовь Божия⁵⁰. Посмотрим, не любовь ли названа здесь заповедью. Мы спрашивали, что это за заповеди, и он сказал: Кто соблюдет Его слово, в том поистине совершенна любовь Божия. Справься с Евангелием, не в этом ли Его заповедь: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга⁵¹. По тому мы узнаем, что мы в Нем, если мы будем совершенны в Нем. Здесь он говорит о совершенстве в любви. Что такое совершенство любви? Любить даже врагов, и до того любить, чтобы они были братьями. Ибо любовь наша не должна быть по плоти. Желать кому-нибудь временного благополучия — это хорошо; но если и его не будет, пусть душа будет в целости и сохранности. Ты желаешь жизни своему другу? Хорошо делаешь? Радуешься смерти твоего врага? Плохо делаешь. Но, возможно, и другу твоему жизнь, которую ты ему желаешь, бесполезна, и врагу твоему смерть, которую ты ему желаешь, была полезна. Полезна ли кому-либо эта жизнь или бесполезна — это неизвестно; но жизнь, которая у Бога, несомненно полезна. Люби своих врагов так, чтобы ты желал сделать их братьями; люби своих врагов так, чтобы они вняли призыву быть в общении с тобой. Ибо так любил Тот, Кто, вися на кресте, сказал: Отец, прости им, ибо они не ведают, что творят⁵². Не сказал Он: “Отец, пусть они живут долго; хоть они убивают Меня, но сами пусть живут”. А что сказал: Отец, прости им, ибо они не ведают, что творят. Он отгонял от них вечную смерть всемилосердной молитвой и все превосходящей властью. Многие из них уверовали, и прощена им была пролитая ими кровь Христова. Сперва в неистовстве они ее пролили, теперь с верою ее пьют. Потому мы узнаем, что мы в Нем, если мы будем совершенны в Нем. Давая наставление об этом совершенстве любви к врагам, Господь сказал: Итак, будьте и вы совершенны, как Отец ваш Небесный совершенен⁵³.

Потому, кто говорит о себе, что пребывает в Нем, тот должен ходить, как Он ходил⁵⁴. Как братья? Кто нас научит? Кто говорит о себе, что пребывает в Нем, то есть во Христе, тот должен так же ходить, как и Он ходил. Может быть, это он учит нас тому, чтобы мы ходили по морю? Нет, конечно! Значит тому, чтобы ходить по пути правды. По какому пути? Я уже упомянул его. Он был пригвожден ко кресту, и ходил по этому пути: путь этот — путь любви: Отец, прости им, ибо они не ведают, что творят. Вот так, если ты научишься молиться за врага твоего, ты ходишь по пути Господа.

10. Возлюбленнейшие, не новую заповедь пишу вам, но заповедь ветхую, которая была у вас от начала⁵⁵. О какой ветхой заповеди он говорит? Которая была у нас от начала. Стало быть, она ветхая потому, что вы ее уже слышали, иначе Иоанн противоречил бы Господу в Его словах: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга. Но почему же это ветхая заповедь? Не потому что она относится к ветхому человеку. А почему? Которая была у вас от начала. Старая заповедь есть слово, которое вы слышали. Итак, оттого она ветхая, что вы ее уже слышали. Но ее же он объявляет новой, говоря: И опять же, заповедь новую пишу вам⁵⁶. Не другая, но та же самая, которую он назвал ветхой, она же и новая. Почему? Которая истинна в Нем и в вас. Почему она ветхая, вы уже слышали: она ветхая, потому что вы ее уже знали. Почему же она новая? Ибо тьма прошла, и истинный свет уже светит. Вот почему она новая: потому что тьма относится к ветхому человеку, а свет к новому. Что говорит апостол Павел? Совлеките с себя ветхого человека и облекитесь в нового⁵⁷. И что он еще говорит? Вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе⁵⁸.

11. Кто говорит о себе, что он в свете… — сейчас он разъяснит все, что сказал, — кто говорит о себе, что он во свете, а брата своего ненавидит, тот доселе во тьме⁵⁹. Увы, братья, сколько еще мы будем говорить вам: Любите врагов⁶⁰. Смотрите, что еще того хуже, чтобы к тому же и братьев не ненавидеть. Если вы будете любить только братьев, вы еще не будете совершенны, но если будете ненавидеть братьев, то что же вы такое тогда будете. До чего дойдете? Пусть каждый посмотрит в свое сердце, пусть не держит зла на брата своего за какое-нибудь жесткое слово, за тяжбу о земле, да не станет он сам землей. Ибо всякий, кто ненавидит брата своего, не смеет говорить, что ходит во свете. Что там! Пусть не смеет говорить, что ходит во Христе. Кто говорит о себе, что он во свете, а брата своего ненавидит, тот доселе во тьме. Допустим, кто-нибудь из язычников сделался христианином; смотрите: он был тьмою, когда был язычником, теперь он стал христианином. Благодарение Богу, все поздравляют, читается божественное чтение из Апостола: Вы были тьмою, а теперь вы свет в Господе. Он поклонялся идолам, теперь поклоняется Богу; поклонялся тому, кого сам сотворил, теперь поклоняется Тому, Кто его самого сотворил. Он переменился, благодарение Богу, все христиане радуются вместе с ним. Почему? Потому что он теперь почитатель Отца и Сына и Святого Духа, и омерзитель демонов и идолов. Но Иоанн все еще тревожится за него, и при всеобщих поздравлениях высказывает опасения. Братья! Облобызаем c радостью эту материнскую тревогу! Не зря мать тревожится за нас, в то время как другие радуются. Матерью называю я любовь, ибо именно она обитала в сердце Иоанна, когда он говорил это. Отчего говорил, как не оттого, что все еще боится чего-то в нас, даже когда люди радуются за нас? Чего же он боится? Кто говорит о себе, что он во свете… Кто говорит о себе, что он уже во свете — это что значит? Кто говорит о себе, что он уже христианин, а брата своего ненавидит, тот до сих пор во тьме. Объяснять это не приходится: только радоваться, если этого не происходит, и плакать, если это происходит.

12. Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и преткновения в нем нет⁶¹. Заклинаю вас Христом. Господь пасет нас, тела наши восстановят силы во имя Христа; уже несколько восстановили и еще восстановят. Пусть питается наш ум. Я не потому это говорю, что собираюсь еще долго говорить (прочи­танный отрывок уже заканчивается), но для того, чтобы от усталости мы не с меньшим вниманием слушали то, что более всего необходимо. Кто любит брата своего, тот пребывает во свете и преткновения в нем нет. Кто притыкается или создает преткновение? Кто соблазняется о Христе и о Церкви. Кто соблазняется о Христе, те как бы опаляются солнцем, кто о Церкви, те — луной. Но псалом говорит: Днем солнце не опалит тебя, и луна ночью⁶², то есть если ты будешь держаться любви, то не преткнешься ни о Христе, ни о Церкви, ни Христа не оставишь, ни Церкви. Ибо кто оставляет Церковь, как может быть во Христе, не будучи среди Его членов? Как может быть во Христе тот, кто не в теле Христа? Претыкаются, стало быть, те, кто оставляет Христа или Церковь. Откуда мы поняли, что псалом сказал днем солнце не опалит тебя, и луна ночью, подразумевая под опалением преткновение? Прежде всего посмотри на само сравнение. Подобно тому как опаляемый говорит: “Не могу стерпеть, не вынесу”, — и устраняется, так и те, кто не может вынести чего-то в Церкви и удаляются либо от имени Христа, либо от Церкви — те претыкаются. Смотрите, как претерпели преткновение, словно бы от солнца, те плотские люди, которым Христос проповедовал Свою плоть и говорил: Кто не будет есть плоть Сына Человеческого и пить кровь Его, тот не будет иметь в себе жизни⁶³. Тогда почти семьдесят человек сказали: Жестоко это слово, — и отступили от него, и осталось двенадцать. Всех тех опалило солнце, и они отступили, потому что не могли стерпеть силу слова. И вот остались двенадцать. Но для того, чтобы люди не подумали, что веруя во Христа они оказывают Ему услугу, а не сами от Него получают благодеяние, — когда остались двенадцать, Господь сказал им: Может быть, и вы хотите уйти? (Чтобы вы знали, что Я вам нужен, а не вы Мне.) Но они, не опаленные солнцем, ответили устами Петра: Господи! У Тебя слова вечной жизни, куда нам идти?⁶⁴.

А кого опалила Церковь, как луна в ночи? Тех, кто произвели расколы. Послушай такое слово, сказанное Апостолом: Кто немощствует, и не немощствую я? Кто претыкается, и не опаляюсь я?⁶⁵. А почему нет преткновения в том, кто любит брата? Потому что кто любит брата, терпит все ради единства, так как братство состоит в единстве любви. Обидел тебя кто-то, либо плохой, либо кого ты считаешь плохим, либо кого ты воображаешь плохим — и ты оставляешь стольких добрых людей? Хороша же братская любовь, которую являют нам они⁶⁶. Обвиняют африканских христиан — и порвали со всей вселенной. Разве не было во всей вселенной святых? И разве можно было вам осудить всех, не выслушав? Но если бы вы любили братьев — тогда не было бы в вас преткновения. Слушай, что говорит псалом: Мир многий у любящих закон твой, и нет им преткновения⁶⁷. Мир многий, как сказано здесь, у тех, кто любит закон Божий, и поэтому нет в них преткновения. Значит те, кто претыкаются, теряют мир. А о ком сказал он, что они не претыкаются и создают преткновения? О тех, кто любит закон Божий, — и стало быть стоят в любви. Но кто-нибудь скажет: «Псалом говорит: “У любящих закон”, а не братьев». Тогда слушай, что говорит Господь: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга. Что такое закон, как не заповедь? И как же тогда не претыкаются те, кто не может претерпеть друг друга? Как говорит Павел: Претерпевая друг друга, радея о сохранении любви во узах мира⁶⁸. И коль скоро таков закон Христов, послушай, как тот же Апостол увещевает к исполнению этого закона: Друг друга тяготы носите, и так исполните закон Христов⁶⁹.

13. Ибо кто ненавидит брата своего, тот во тьме, и во тьме ходит, и не знает куда идет⁷⁰. Здесь нечто очень важное, братья, просим вашего внимания. Ибо кто ненавидит брата своего, тот во тьме, и во тьме ходит, и не знает куда идет, потому что тьма ослепила глаза его. Кто может быть более слеп, чем те, кто ненавидят братьев своих? Чтобы вы поняли что они слепы, смотрите — они преткнулись о гору. Говорю о том же самом, чтобы не выпало у вас из памяти. Тот камень, что отсекся от горы без участия человеческих рук — не Христос ли, Который вышел (явился) из иудейского царства без участия мужчины? Не сокрушил ли этот камень все земные царства, то есть всю всласть идолов и демонов? Не вырос ли этот камень, и стал горой великой, и она заполнила всю вселенную⁷¹? Разве эту гору надо показывать пальцем подобно тому как людям показывают трехдневную луну? Скажем, когда люди хотят увидеть молодую луну, говорят: “Вон луна, вот она где”, и если там есть такие, что не могут достигнуть туда взглядом и говорят: “Где?”, им показывают пальцем и указывают, чтобы они увидели. Бывает, от стыда, что их сочтут слепыми, они говорят, что видели то, чего не видели. Разве так нам приходится показывать Церковь, братья мои? Разве она не открыта? Разве она не явна? Разве она не охватила все народы? Разве не исполняется то, что за столько лет было обетовано Аврааму: что в семени его благословятся все народы⁷²? Это было обетовано одному верному, и тысячами верных наполнился мир. Вот гора, наполняющая все лицо земли, и город, о котором сказано: Не может утаиться город, поставленный на горе⁷³. А они⁷⁴ преткнулись о гору. И когда им говорят: “Взойдите!” — они отвечают: “Это не гора, нет горы!” — и скорее разобьются об нее лицом, чем станут искать в ней пристанище. Вчера читался пророк Исаия; кто из вас вчера бодрствовал не только глазами, но и ушами, и не только ушами телесными, но и ушами сердца, тот обратил внимание на слова: Будет в последние дни явлена гора дома Божия, уготованная на вершине гор⁷⁵. Что может быть столь же явным, как гора? Но и горы бывают неизвестными, потому что они расположены в одном каком-то месте земли. Кто из вас знает Олимп? Так же и те, кто живет при нем, не знают нашу Гиддабу. Эти горы занимают только часть земли. Не так та гора: она заполнила все лицо земли, и о ней сказано: Уготованная на вершине гор. Эта гора над вершинами всех гор. И соберутся, — говорит пророк, — к ней все народы. Кто может заблудиться при этой горе? Кто разбивает об нее лицо? Кто может не заметить город, поставленный на горе? Но не дивитесь, что не замечают ее те, кто ненавидят братьев: они ходят во тьме, и не знают, куда идут, потому что тьма ослепила глаза их. Они не видят гору — не дивись: у них нет глаз. Отчего у них нет глаз? Оттого что тьма ослепила их. Чем докажем? Тем, что они ненавидят братьев, тем, что, столкнувшись с Африканскими братьями, они отделяются от всей вселенной, потому что ради мира Христова не хотят терпеть тех, кого поносят, а ради сторонников Доната терпят тех, кого осуждают⁷⁶.

Перевод с латинского А. Степанцова