Я понимаю, что рискую навлечь на себя обвинения в ксенофобии, но объясните мне, пожалуйста, почему все террористические безумства, по крайней мере, за последние двадцать лет, связаны, так или иначе, с исламом? Хорошо, об этом можно «деликатно» молчать, но для чего? Что от этого молчания поменяется? И если поменяется, то в лучшую ли сторону?
Я не настроен обвинять в склонности к терроризму мусульманство вообще. Я понимаю, что ислам явление весьма разнородное, с множеством течений и направлений, но я понимаю так же, что бороться с терроризмом исключительно техническими методами невозможно. Это война духовная и идеологическая.
Фото: Милосердие.ру Андрей РАДКЕВИЧ
Я живу в Крыму, где много татар, и я видел среди этих людей не мало таких, кто, по крайней мере, в нравственном отношении могут дать фору нашему брату славянину.
Я не говорю сейчас об истинности или неистинности самой веры. Но если есть в исламе направление, приносящее здоровые нравственные и моральные плоды, то и государство просто обязано озаботится поддержанием именно этого направления. Хотя бы потому, что это напрямую влияет на жизнь всех без исключения граждан этого самого государства.
И напротив, не молчать надо об исламских истоках террористического безумия, а проводить глубочайший анализ, докапываться до психологических, идеологических и вероучительных корней этого зла и искоренять не ветви, а истоки, причины.
Ну как, скажите мне, как человек, женщина… из матери, сестры, жены превращается в зомби, в исчадие ада?
Именно надо понять: как? А потом уже предпринимать те или иные меры.
Я эту статью правлю, после краткого, но энергичного обсуждения. Тогда мне стали доказывать, что смертницы – это несчастные, забитые женщины, жертвы «тёмного царства», необразованные и неразвитые. Но вот выясняется, что одна из «жертв» имела высшее образование и даже побывала замдиректора школы! Согласитесь, поправка существенная и из неё следует, что дело вовсе не в забитости, необразованности и «темноте». Дело во всеобщей нашей утрате «чутья Правды», в либеральной «всехорошести», на фоне которой развиваются самые извращённые и дикие безумства. Если угодно исламский терроризм — это реакция на потерю духовного и нравственного здоровья в христианском мире.
Эти страшные взрывы произошли в начале Страстной седмицы. В начале недели, когда весь православный мир вспоминает страдания Христа, страдания, которые понёс Богочеловек для искупления наших грехов. Наших, только вдумайтесь. Не каких-то тёток в платках и не странно бородатых мужичков, а КАЖДОГО-ИЗ-НАС.
А многие ли из нас – именующих себя христианами – старались этот пост провести по-христиански? Я не говорю как провели, но минимум усилий духовных, именно духовных, не диетических только многие ли из нас приложили? Ну, только честно? Чтобы хоть раз в посту поисповедоваться, причаститься, чтобы хоть одну службу (о большем и не говорю) «отстоять» от начала и до конца. Многие ли из нас всерьёз задумались: а что это вообще за Пост такой и для чего он нужен? Многие ли прочли вдумчиво, серьёзно хоть главу из Евангелия (одну только главу, опять же, о большем и речи нет). Давайте честно себе ответим, а потом ответим и на другой вопрос: а в чём же тогда христианство наше состоит, что именно делает нас причастниками Христа?
И, может быть, тогда мы поймём, что эти ужасы, оскал сатанинской злобы, есть ни что иное, как следствие нашей беспечности. Не гражданской даже, но беспечности о своей душе, о её Жизни. Бог себя никому не навязывает, и если мы Его не ищем по-настоящему, как потерявшийся ребёнок ищет маму: со слезами в три ручья и неуёмным горем, — то Он от нас отступает. И приходят другие… с поясами шахидов… и со страшной верой в святость ненависти.
И если что способно прогнать от нас эту нечисть, так это не камеры слежения и не зоркие постовые, а то Царствие Божие, которое все мы, именующие себя христианами, должны искать прежде всего, строго сверяя с Его правдой свои помышления слова и поступки.
Читайте также: