День памяти святых Первоверховных апостолов Петра и Павла можно назвать профессиональным праздником миссионеров. Сегодня миссионерская деятельность не теряет актуальности и в Русской Православной Церкви, хотя, казалось бы, Россия давно просвещена, и во всех уголках ее действуют храмы, трудятся священники, живут и молятся миряне и монашествующие.
«Что для вас лично значит подвиг апостолов Петра и Павла?» — решили мы спросить действующих миссионеров Русской Православной Церкви. Но у миссионеров не было времени на развернутые ответы.
«Пишу на берегу Алдана с телефона, — ответил один миссионер, подвизающийся в Якутии — регионе, где эта деятельность является наиболее востребованной. — Я, как и большинство наших священников, в очередной миссионерской поездке. Вчера поздно ночью прилетел на грузовом самолете с крайнего запада Республики с Витима и Пеледуя, сегодня уже на юго-востоке в Усть-Майском улусе по случаю дня святых Петра и Павла — престольного праздника одноименного села. Сегодня совершаем Таинство Крещения. Этим великим апостолам мы подражаем в делах. Как можем. С любовью во Христе. Епископ Роман».
Другой миссионер из той же Якутской епархии, иеромонах Гермоген (Рубцов), благочинный Вилюйского округа, ответил не более распространенно:
«Я всего лишь год являюсь миссионером, и не рискну сам себя назвать даже последователем апостолов — в прежние времена жизнь была гораздо сложнее. Святитель Иннокентий, просветитель Сибири и Америки — был настоящим апостолом. Разве его жизнь можно сравнить с моей?
Мне привозят воду (зимой — лед) — жизнь стала гораздо проще! Мы имеем сейчас огромные материальные блага, которых в прошлом люди не знали».
Каков в наше время апостольский путь? Матушка Варвара Волкова недавно вернулась из миссионерской поездки храма святой мученицы Татианы при МГУ по Якутии. Своими размышлениями о миссии сегодня и конкретно миссии в Якутии матушка поделилась с Правмиром.
Миссия для миссионеров
Матушка Варвара - регент в миссионерской поездке. Слева за ней - иеромонах Гермоген (Рубцов)
Наши миссионерские поездки проходят в формате концерта. Это такая форма общения с людьми и проповеди о Христе. Первая часть — это духовные песнопения и молитвы, перед которыми следует рассказ священника или одного из поющих. Миссионер готовится к этому в течение года, чтобы потом сказать небольшую проповедь: например, если будет исполняться богородичное песнопение, он рассказывает о почитании Богородицы.
Так что миссионерство оказывается полезным не только для тех, кто слушает, но и для самих миссионеров. Когда молодой человек, только что вышедший из подросткового возраста или даже только что воцерковившийся, пытается донести до людей основы веры, убедить, рассказать о Церкви, догматах и заповедях, пропускает все через себя, он сам начинает иначе видеть и становится другим человеком, иначе начинает воспринимать свою веру.
В одной из поездок я услышала такие слова: «Мне кажется, это бесполезно». Да и я сама сначала задавалась вопросом: а нужно ли это?
Якутия. Фото: eparhia.ya1.ru
После одного концерта в Костромской области ко мне подошла бабушка лет восьмидесяти и сказала: «Я столько на земле живу, но такого счастья никогда не испытывала!» После слов этой женщины для меня вопрос «зачем это нужно?» — не возникал. Не думаю, что после нашего концерта покрестятся тысячи. Но можно ездить две недели и ради одной бабушки. Одной души, которой мы показали любовь христианскую.
Якутия: заполняя пустоту
Якутская поездка — это одно из самых ярких впечатлений моей жизни. Прошло уже две недели, а я только-только ее осмысляю. Условия жизни там, для Москвы и средней полосы непостижимые: нет воды, нет канализации, нет асфальта, нет железной дороги, нет интернета, безумно дорогие продукты. Сначала вообще непонятно, что там делать можно. А люди там живут. Рожают детей. На улицах полно молодежи — ребята в баскетбол во дворах играют. И народ там проще и как-то чище, потому что люди не пресыщены вещами и условиями, и душа просит заполнить ту пустоту, которая создается в ней и которая в больших городах постоянно заполняется яркими впечатлениями и быстрым темпом жизни.
Две наши девушки — миссионеры — ездили с владыкой Романом в поселок Чокурдах. Там местный житель, казак по происхождению, собрал вокруг себя людей и, будучи верующим человеком, смог их сам заинтересовать верой, даже не имея рядом священника. Теперь они собираются вместе читать утреннее и вечернее правило, а когда к ним приехал служить владыка, причащались 95 человек. Каждое воскресенье вычитывают обедницу.
Дети в Якутии слушают духовный концерт. Фото: eparhia.ya1.ru
Для нас это должно являться примером. Нам лень встать пораньше, сесть в метро и добраться до храма, где тебе окажут «полный спектр религиозных услуг»: исповедь, литургия, хор поет, молебны служатся, панихида… — все, что угодно — а эти люди каждый день встают и идут на совместную молитву и несколько месяцев с нетерпением ждут, чтобы к ним приехал священник.
Машина времени
Тамошнее духовенство, начиная с архиерея — владыки Романа — это настоящие миссионеры. Они только начинают рассказывать о Христе и о Православии.
До революции миссия в Якутии только начиналась, а в советское время — резко оборвалась и вообще не было христианства. Поэтому сейчас в религиозной жизни Якутии, можно сказать, конец 80-х — начало 90-х. Люди не знают ничего. Они не знают, как устроен храм. Они не знают, что такое исповедь и как она проходит. Они не знают, как проводить посты. Они не умеют разговляться со священником. Благочинный, отец Гермоген, рассказывал: на Пасху, закончив дела в храме, приходит на трапезу — а все уже кушают. Он их спрашивает: «Братья, сестры, вы хоть помолились?» Бутерброды замирают у их ртов, и один из сидящих протягивает свой надкусанный кусок священнику: «Батюшка, хотите?».
Нам приходилось объяснять самые основы: какой главный праздник, почему это Пасха, что такое молитва «Отче наш». Интересовались. Слушали.
Но что интересно. Все священники в Якутии ходят в подрясниках. Когда мы проходили мимо школы, все — от первоклассников до выпускников — здоровались.
Якутия. Фото: eparhia.ya1.ru
Слава Богу, что сейчас души их тянутся к Православию. Даже некрещеный глава Вилюйского района, якут, говорит, что Православие и деятельность Патриарха, в отличие от различных политических выборов, — это то, что объединяет наше общество.
Кстати, к этому главе района, по его словам, приходили шаманы и прокляли его за поддержку Церкви. Такие вещи для нас кажутся фантастикой, а там — абсолютно реальны. У нас Макдональдс, а у них шаманы. И они прокляли главу района. А он подумывает о том, чтобы креститься в новом храме.
Из рассказов отца Гермогена:
Наш глава улуса помогает нам — сам звал на местное радио, телевидение. Он часто повторяет, что то, что он не крещен — дело поправимое. Планирует креститься. Наверное, ждет, когда будет построен храм в Вилюйске. Дело в том, что якуты — патриоты, для них очень важно, чтобы был свой храм в своем городе.
Билеты в два конца
До Вилюйска добираться от Якутска надо на местных такси — УАЗики «козлы». 600 километров. Ехать можно часов семнадцать. Еще есть самолет, но на нем лететь очень дорого — дороже, чем до Москвы.
Мы ехали на «Тойотах-минивэнах». Когда нам сказали: «Не надевайте на себя хорошие вещи в дорогу», — мы посмеялись. Туда мы доехали после дождя, без пыли. А вот когда ехали обратно, дорога была сухая, и в метре не было видно ничего — стена песка. Тридцать градусов жары. Из-за пыли окна открывать нельзя.
В Вилюйском благочинии, размером с Францию — пять храмов. Один, достраивающийся, находится в сельском клубе, и там рядом с вывеской «Свято-Никольский православный приход» висит табличка «Авиакасса». Так сказать, билеты в одну и другую сторону.
Другой храм — в Верхнем Вилюйске трехкомнатной квартире… в трехэтажном бараке из некрашенных досок, почерневших от времени. Вот представьте себе: крыльцо с огромной дырой, в которую все проваливаются, подъезд времен Великой Отечественной войны… Открываешь дверь — а там храм. А в нем служит один из первых священников-якутов — отец Михаил. И пока идет служба, на других этажах слушают музыку, топают, орут…
Иеромонах Гермоген (Рубцов)
Сам отец Гермоген живет в комнатке при храме — туалет во дворе (зимой температура доходит до минус шестидесяти), одноконфорочная плитка и никакого интернета. Понятно, что монах и миссионер, но все-таки — благочинный…
Из рассказов отца Гермогена:
Служу я в сельском клубе, живу — на его сцене. У меня есть любимый тазик, чайник, ведро и ковш. Когда с детства знаешь, что такое горячая вода, душ, а главное — что такое канализация! — приходилось привыкать, конечно. Сейчас уже привык. Слава Богу. Благодаря поддержке, в том числе и молитвенной, нашего владыки Романа, все эти тяготы переносятся с радостью! Своим образом жизни, своими постоянными поездками он является примером для всей нашей епархии.
Я из Тулы. Поступил сначала в Тульскую семинарию, потом решил получить медицинское образование — не доучился один год в медицинском училище на фельдшера и пошел послушником в один из тульских монастырей. А потом поехал в Киев (очень люблю этот город, и друзья там учились) — там поступил в Киевскую семинарию.
Я пришел в Церковь в десять лет — случайно зашел с друзьями в Свято-Сергиевский храм Тулы, только начинавший возрождаться, увидел объявление о воскресной школе и стал туда ходить, тоже вместе с друзьями. В храме тогда служил замечательный батюшка — митрофорный протоиерей Геннадий Ковалевский. Он стал моим духовником.
От воскресной школы мы поехали в паломничество в Оптину пустынь. Она тогда только возрождалась. И опыт оптинской монашеской жизни стал для меня примером и идеалом, к которому я начал стремиться. Так что желание монашества у меня возникло уже в десять — одиннадцать лет. Но шел я к этому долго и постриг принял от владыки Романа в прошлом году — в двадцать девять лет. Именно он меня позвал в Якутию, и я, будучи еще простым послушником, с радостью согласился, как и многие другие наши священники.
Храм без всего
Мы привыкли к церковному благосостоянию. Даже в центральной России, даже в областях — есть разрушенные храмы, но более или менее что-то восстанавливается и по крайней мере что-то есть.
В каждом храме бывают проблемы. Но одно дело — когда есть художественное предприятие «Софрино», Минея в храме — это естественно, просто потому что это храм и в нем должна быть Минея. А другое дело, когда в храме нет на престоле семисвечника, нет дарохранительницы. Только что для Вилюйска купили Минею — а в храме в Верхнем Вилюйске нет ни Минеи, ни Триоди. Для Верхнего Вилюйска только что в Москве купили копие. Хоругвей нет. Почти нет икон. Отец Гермоген к празднику скручивает выцветшие от времени бумажные иконы с иконостаса.
Недавно он крестил двенадцать человек. Рассказывая об этом, он «вспомнил», что ему нужна купель. Пока он крестит в тазике.
в храме святителя Николая
Из рассказов отца Гермогена:
Якуты верят, как дети верят своей маме, вообще старшим. Именно к этому призывает нас Господь — быть детьми не по разуму, а по доверию, простоте, вере.
С людьми здесь обязательно надо общаться! Ведь якуты в основном верующие люди. Да, за время безбожной власти сохранились здесь только местные традиции: кормить огонь, обряды очищения… Но душа человеческая по природе христианка. Сперва они приходят в церковь и просят священника их очистить. Начинаешь объяснять, что священник очистить не может, он не шаман, но есть такое таинство — Крещение, рождение в новую жизнь с Богом. Рассказываешь о смысле этого таинства. Переходишь к другим таинствам.
Они начинают задумываться. Иногда даю им прочитать брошюрку о крещении, но обычно предпочитаю говорить сам: об ангеле Хранителе, о святом — небесном покровителе…
Но ведь человека надо оставить в Церкви — рассказываю им, что после крещения надо причащаться, стараться приходить на выходных на службы…
Кто-то из людей остается. Какая-то часть уходит. Но все, кого я крестил, я хотя бы иногда вижу на службах.
К сожалению, Евангелие читают только те, кто регулярно посещают храм. Читают по-якутски. На службе мы обычно читаем Евангелие и Апостол на двух языках — русском и якутском.
К настоящему моменту я крестил шестьсот человек. Самое большое количество крестилось на праздник Крещения Господня. В Верхнем Вилюйске — около сотни и в Вилюйске — человек сто пятьдесят. При этом еще нужно было успевать служить и освящать воду…
«Сначала — храм…»
В храм отцу Гермогену нужно все: книги, иконы, вся утварь, но он просил не отдавать деньгами. Для себя лично он ничего не хочет брать. Сказал: «Сначала — храм. А там Господь не оставит».
Помощь храмам Якутии — это реальное участие в возрождении Православия в данном конкретном регионе. Пятый покровец, пожертвованный в московский храм, будут использовать раз в год. За то, что вы пожертвуете в храм в Якутии, вам будут благодарны многие и многие люди.
Якутия. Фото: eparhia.ya1.ru
***
Отец Гермоген приехал в ноябре. По словам местных жителей, даже представителей власти, он за полгода сделал то, что не удавалось сделать за несколько лет — фактически, он возродил общину. Люди к нему тянутся — если руководители на местах не позиционируют себя прямо как атеисты, то сами его зовут: в школы, например.
Пасхальное богослужение в Никольском храме
Я это видела своими глазами. На службу пришли люди. Многие остались на концерт. Несколько человек — перешедшие из баптизма. А баптистские общины там большие, с большими молельными домами, и активно финансирующиеся из-за границы (я сама была баптисткой, и о финансировании их общин знаю хорошо). Очень жаль, что из-за обычной нехватки средств люди ищут и находят не то.
Из рассказов отца Гермогена:
Я прилетел в Якутию, когда было тепло и красиво. А потом вышел из аэропорта, проехал по пыльным дорогам — и объял меня трепет. Подумал, что надо поговорить с владыкой, чтобы он отправил меня обратно. Но одну или две недели спустя владыка взял меня в поездку в Олекминск. Мы плыли на кораблике-«ракете» по Лене. А движемся быстро, никакой мошки, никаких комаров… Я поднялся наверх, увидел землю вокруг… Ничего не мешает, только ветер волосы тормошит…
Только и думаешь: Дивны дела Твоя, Господи! Какую красоту Ты сотворил где-то на краю земли, в вечной мерзлоте! Такая сила!
Мне сразу вспомнились люди, которые несут послушание в епархии, в соборе, долго приглядывались. Русские, которые здесь живут, говорят, что северный человек очень долго приглядывается. Если он тебя полюбил — то на всю жизнь, что бы ни происходило. Но если ты пришелся ему не по душе — что бы ты ни сделал, все будет не так.
Только я об этом подумал, ко мне подошел владыка и спросил, как обстоят дела… Я честно признался: «Владыка, я только собирался отсюда уехать, но сейчас, мне кажется, метлой будете выгонять — буду проситься назад».
Православные улыбаются
По единодушному мнению наших миссионеров, с отцом Гермогеном мы провели неделю радости. Служить в таких условиях сможет далеко не каждый, и он там на своем месте. Он сам говорит: «Если бы мне год назад кто-то сказал, что я буду служить в Якутии, в Вилюйске в шестистах километрах от Якутска — я бы ему просто в лицо рассмеялся». Местные жители тяжело живут, через телевизор знают о существовании другой жизни — и им очень нужен такой человек, который весь светится, который показывает, что есть что-то, что даже в таких условиях дает тебе неугасимое счастье.
Ректор Якутской семинарии, отец Андрей (Мороз), говорил нам, что лучшее миссионерство — это миссионерство радости. Просто показывать радость о Христе. Брать за основу слова апостола Павла: «Непрестанно молитесь. Всегда радуйтесь».
После одного концерта ко мне подошла женщина и сказала: «Так здорово, оказывается, православные улыбаются». А когда мы давали концерт в больнице для раковых больных, наш хор не мог сдержать слез — и я сказала: «Мы не имеем права плакать. Мы пришли к умирающим, чтобы на полчаса подарить им радость».
Об этой радости нужно помнить, когда собираешься говорить людям о Христе.
Якутия. Фото: eparhia.ya1.ru
Как достучаться до людей?
Из рассказов отца Гермогена:
Меня потрясла история, которая со мной произошла в поселке Сунтар. Есть там одна очень верующая женщина — она на свои средства построила в 90-е годы храм, его освящал еще владыка Герман. Она привела меня на свое производство (у нее крупное предприятие) и просит: «Батюшка! Благословите моих девочек!»
Ее работницы стали подходить ко мне, образовалась небольшая толпа. Среди них была одна женщина, которая, когда я попытался ее благословить, начала страшно кричать: «Вы, русские, сюда пришли с вашей верой, утверждаете, что только она правильная, а остальные неправильные!»
Так продолжалось минут десять или пять, но мне показалось, что целая вечность. Я даже испугался. «Погодите, — говорю, — что с вами случилось? Я вам еще ничего не про веру не начал говорить. Я просто благословляю. Не хотите — давайте просто поздороваемся». И протягиваю ей руку.
Она руку пожала, а я продолжаю разговор: «Почему вы так агрессивно настроены?». Она снова: «Вы, русские, навязываете нам свою веру! А почему наша вера — неистинная?!»
Я стал ее слушать. И как-то я ее вывел на то, чтобы она рассказала мне свою историю. Она училась в Новосибирске и оказалась за столом в одной шумной компании. Зашел разговор о культуре. И кто-то ей заявил: «Да ты вообще якутка! У вас нет ни культуры, ни языка, вы — дикари из каменного века».
«Я рассердилась, разбила бутылку и убежала!» — говорит она. С тех пор, наверное, и осталось у нее недоверие к русским.
Я ее спрашиваю: «Неужели среди якутов, среди которых вы провели всю жизнь, вам ни разу не встречался непорядочный человек?»
Она, опустив глаза, отвечает: «Конечно, встречался».
«Поверьте мне, матушка, — сказал ей я, — вы в студенческие годы просто встретили непорядочного русского, не знавшего ни о Якутии, ни о якутской культуре, ни о якутском языке, ни о ваших писателях и поэтах! Я никогда не скажу, что в вашей республике живут люди безграмотные! Вы — очень образованные люди. Я вам кланяться готов только за то, что вы знаете свободно два языка — свой родной, якутский, и русский…»
Смотрю — заулыбалась.
С тех пор у нас завязалась очень добрая дружба и мы до сих пор общаемся.
Только таким подходом можно достучаться до людей.
Просвещение любовью
Отец Гермоген — чудо Божье, свидетельство об этой радости — заявляю со всей ответственностью. Этот человек излучает из себя оптимизм и радость, которая зажигает людей вокруг. Это и есть радость о Христе. На нее посмотришь — и подумаешь: «Как так происходит? Я тоже так хочу».
В конце поездки, когда мы познали все «прелести»: бытовые и погодные условия, мошка и комары, пыль, отсутствие продуктов — я спросила его: «Вы бы хотели, чтобы после того, как вы откроете храм, вас перевели в более человеческие условия?»
А он ответил: «Да нет, конечно. Я уже тут прикипел».
Редко встретишь такую любовь к людям и такое смирение. Якутский владыка Роман сформировал там ту атмосферу христианской любви, которую распространяют все местные священники — и это касается не только отца Гермогена. Ты приезжаешь в эту епархию, и понимаешь, что тебя там любят. Не за то, что ты умный или приехал помочь, а потому что Господь сказал, что Любовь — главная добродетель, а любить надо всех, кто там есть. Вот они и просвещают людей любовью.
Записала Мария Сеньчукова
Читайте также:
Трудиться, как Петр и Павел
Спор между Петром и Павлом и присутствие Духа
Знаете, какие у рыбаков руки?
Память апостолов Петра и Павла — что поется на службе
Новые Петры и Павлы — это мы?