Научная рациональность и прагматизм, рождающие знания и советы, можно сказать, стали идолами современной эпохи. Люди хотят знать алгоритмы, веря, что они приведут их к миру, счастью или гармонии. Мы наблюдаем это не только в сфере «человек-машина», но и в области человеческих отношений, в области отношений человека с Богом.
Часто забывается, что то, что в социальном дискурсе называют «человеческий фактор», а, может, «индивидуальность», способны сбить работу любого алгоритма. Кроме того, человек упорно сосредоточенный на алгоритме, теряет способность слышать другого, понимать свою интуицию, свои чувства, а может и игнорировать голос Божий. Ведь думать и делать — не всегда является целью и смыслом жизни. Высший смысл — любовь, а это чувство, состояние, переживание, которое может привести нас и к созерцанию…
Господь ведет каждого из нас к умению любить особым путем, а мы ищем универсальные методики. И если кто нашел это в науке, например, в психотерапевтических направлениях, то рискует оказаться в позиции: «я точно знаю, как надо», и уже не смотреть по сторонам, и глубоко не вникать в индивидуальность каждой проблемы, не видеть особенность каждого человека.
Вспоминаю грузинский фильм-анекдот на эту тему. Один грузин залез на дерево и понял, что боится спуститься. Он начал звать на помощь, и на его крики сбежался весь аул. Тут бойкий односельчанин начал раздавать инструкции: «Возьмите веревку и закиньте ему один конец. Пусть он крепко обвяжется. А теперь все тяните его оттуда». Мужчины потянули, герой наш свалился с дерева и больно ударился. Он начал кричать на главного спасателя, а в ответ услышал: «Да, а мы вчера так Вано из колодца вытягивали, и знаете, помогло».
Поэт, драматург, бард А.Галич посвятил этому такие строки:
Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: «Я знаю, как надо!»
Кто скажет: «Идите, люди, за мной,
Я вас научу, как надо!
Исповедь и «я»
Спрос в обществе на того, кто «точно знает, как надо», остается очень высоким. Как часто мы, готовясь к исповеди, обращаемся к сокровищнице «правильной исповеди» — перечню грехов и находим там «что-то похожее на меня». А потом расстраиваемся: «исповедался, а легче не стало».
Если мы исповедуемся о ком-то стандартном, усредненном, так почему легче стать должно моему индивидуальному «я»? Чтобы легче стало мне, важно заглянуть в свою глубину и задаться вопросом: «А вот я сейчас, когда делаю замечание этому человеку, что чувствую?» С каким удивлением человек отвечает: «Превосходство и чувство своей праведности».
Почему удивляется человек? Потому что думал: «Я хочу помочь». Оказывается, хотел насладиться своим моральным превосходством.
Вот так наш субъект мышления не знает ничего о нашем субъекте бытия. Они разрозненны, подтверждая нецелостность человека. И пока человеческое мышление строит планы, готовится к исповеди, учится организовывать свое время на тренинге и изучает психологические методики, «я» сидит себе в сторонке и выходить не собирается. Да его мышление часто и не зовет. А вот Господь призывает и говорит, что каждый сам даст за себя ответ в день суда. За свое «я», а не за усредненного, среднестатистического грешника, описанного в перечне грехов.
Почему не работают «рецепты счастья»
Вопрос рождает вопросы
Типичная ситуация: женщина заходит в кабинет психотерапевта, и один из первых ее вопросов: «Скажите, что я должна сделать? Моя 4-летняя дочь меня совсем не слушает, дайте конкретные советы, как изменить ситуацию в отношениях с ней».
– Может быть, вы расскажите о себе, о ваших отношениях с дочерью, — предлагаю я.
– Спасибо, понимаю ваш вопрос. Но у меня нет времени разбираться в себе. Мне нужны конкретные знания, как поступать в таких случаях.
Так же и анализ обратной связи, получаемой мною после выхода очередной статьи, можно свести к вопросу: «Так что конкретно делать?» Конечно, есть сотни методик и задач развития, множество тестов и упражнений, масса схем и хорошо структурированных описаний проблем. Вопрос только один: какое все это имеет отношение к этому конкретному человеку с его индивидуальной жизненной позицией и уникальными возможностями выхода.
Ведь в вопросах «Что я должна сделать? Как мне изменить отношения с ребенком?» не так все просто. Например, кто такая «я». Ведь «я» существенно отличаются друг от друга. Стереотипное мышление говорит нам: «Я — это значит — я, мама, которая заботится и волнуется о своем ребенке». Но так ли все просто? И что такое «отношения с дочерью»? Кто для мамы ребенок?
Очень краткий список возможных вариантов отношений, которые закончатся нарушениями:
1. Ребенок для мамы «идол». Тогда почему «идол» должен слушать своего «идолопоклонника»? Ребенок действует в логике тех отношений, которые создает с ним мама.
2. Ребенок для мамы «средство» выяснять отношения с мужем и влияния на него. Поэтому она все время хвалит, например, сына при муже и ругает мужа при сыне. Тогда ребенок также не будет слушаться — он и так само совершенство по сравнению с папой. Куда уж лучше.
3. Ребенок – «возможность» получить через него все то, что не смогла добиться мама. Тогда он — это мама. И в его мышлении все, что хочет он, того хочет и мама. Ведь всё, что хорошо для мамы, хорошо для ребенка. И тогда он относиться к маме как к собственности. А с собственностью особо не церемонятся, тем более у нее нет права на требования. Упрашивать — еще куда ни шло.
4. Ребенок – это «обуза», которую хочется переложить на плечи другого. Тогда он мстит матери за нелюбовь. Непослушание — его стратегия.
5. Ребенок — это «разочарование», хотелось воспитать идеал. Он чувствует себя неудачником и считает, что все его попытки бесполезны.
6. «Не хочу быть для ребенка авторитетом, мы с ним друзья». Тогда все логично, друзья могут прислушиваться друг ко другу, но не обязаны слушаться.
Список может быть продолжен. И к сожалению, здесь не может быть одного или даже трех правильных выходов и способов решения проблемы.
Фото Анны Радченко
«Я — мама-фея»
Вернемся к вопросу: «Кто такая я?»
Одна молодая и целеустремленная мама поделилась проблемой: «Не могу отлучить дочь от груди. Ей уже 2,3, пора бы. Да и мне трудно уже ее кормить, молока почти нет».
Надо сказать, что мама действительно очень ответственная и много уделяет внимание детям. Но… «Первую ночь без груди были сплошные слезы. Чем только ни успокаивали. И на руках носили, и сказки рассказывали, и отвлекали, и массаж делали. Просит грудь».
Не буду описывать все перипетии этого сложного процесса, скажу только, что в результате у ребенка появились истерики и тревожность отлучаться от матери, чего раньше не было. Конечно, вопрос мамы был: «Что мне делать? Отлучать ее от груди или подождать. И если отлучать, то как, если ждать, то сколько?»
Да вопросы важные.
– Давайте все-таки сперва разберемся, как вы относитесь к грудному вскармливанию.
– Я очень ценю грудное молоко. Я много читала о его целебных свойствах и на своих детях видела, как оно помогает при болезнях.
Молодая женщина говорила о молоке с восхищением, я бы сказала, с благоговением. Когда мы оговорили с ней это, она осознала:
- Грудное вскармливание – это особая интимность в отношении матери и ребенка.
- Это как какая-то мистерия, волшебство. А я – как та, что дарит это волшебство ребенку. Я – почти мистическое существо, магическим образом защищающее свое дитя. Я — просто фея какая-то – так разворачиваются бессознательные фантазии о себе самой.
Это ответ на вопрос: кто такая «я». Таких ответов может быть столько, сколько людей на земле. Поэтому отвечать на вопрос: «Что делать?» или «Как менять поведение?» – бессмысленно. В этой ситуации на первый план выходит вопрос: «Как менять отношение, как отношение мамы к ситуации, к ребенку, к себе влияет на реакции ребенка?»
Чтобы глубже понять описанную проблему, представьте, что близкий и дорогой вам человек дарит вам какой-то подарок и дает вам понять, что это что-то очень важное и ценное. (Вы доверяете этому человеку, и опыт только подтверждает ваше желание ему доверять). Это делает ваши с ним отношения более близкими, при этом заботится о вашем здоровье почти мистическим образом. Представили? Что чувствуете? Я – торжественность, важность дара и наших отношений, почти магическую защищенность и удовольствие от того, что этот дар в моих руках.
Специально провела небольшой опрос по этому поводу. Некоторые добавляли: эйфория, безмерная благодарность, интрига, ощущение нужности. И вдруг, этот близкий человек подходит к вам со строгим выражением лица и сообщает: «Мне нужно забрать у тебя подарок, подаренный тебе ранее. Отдай его мне, он не подходит тебе по возрасту. Хочешь вместо него книгу или что-то вкусное?»
Ваши чувства? Мои респонденты описали это так: боль, разочарование, желание понять, почему, досада, одиночество, желание закрыться, желание протестовать. А также чувство, что тебя предал самый близкий и дорогой человек. И пока даритель сам верит, что его дар бесценен, вы будете попадать под влияние его веры, его отношения, т.к. этот человек дорог вам.
Можно резюмировать, что ребенок никогда не откажется от того, чем так восхищается мать. И если его и оторвут от этого, для него это станет невыносимым лишением. Есть две общих реакции: агрессивный выход: протесты, истерики, попытки бороться – и депрессивный: уход в себя, печаль, тоска. Что и описали участвующие в опросе.
Метод дает сбой
Вторая история про то, как не работают правильные методики без понимания глубины отношений. Молодой человек обратился с проблемой сложных отношений со своим научным руководителем. Когда профессор разговаривал с юношей, задавал вопросы, а тем более критиковал, Юрия охватывало чувство паники.
Руководитель пытался с юмором отнестись к ситуации, при этом мог пошутить над Юрием, иногда в достаточно уничижительной форме, часто находил возможность показать и утвердить свое превосходство, которое, конечно, было, очевидно, но… Унижения иногда были слишком откровенны и явны.
Когда же нужно было готовиться к очередному докладу, Юрий слышал примерно следующее: «Я верю в тебя. Ты перспективный ученый. Иди и верь: все получится». Но это никак не действовало на Юрия, он делал доклад в разобранном состоянии, забывая, что именно хотел сказать, волновался и краснел.
Когда я предложила ему задуматься о том, что с ним происходит, Юрий осознал, что не верит поддерживающим словам руководителя, т.к. понимает их поверхностность, понимает, что это дань необходимости. А глубокое отношение – очень саркастичное и иногда снисходительное. Может, в нем и есть доля симпатии, но точно не признание и вера в перспективность как ученого.
Да и вопрос «Как относится к себе сам Юрий?» также не лишний. Поэтому правильные слова и мотиваторы, поступки и рекомендации не работают, если отношения конфликтны в своей глубине.
Фото с сайта club.foto.ru
«Что делать?» или «Как относиться?»
Если мы вспомним историю Каина и Авеля, то ее невозможно понять с точки зрения анализа поведения. Имею в виду первую ее часть. Каждый из братьев сделал почти идентичные действия: принес жертву Богу от трудов своих. Т.е. понимание «что делать?» было у каждого.
Однако понимание, как относиться к жертве, к Богу, было только у Авеля. Каин либо пренебрег важностью любви к Богу и, соответственно, к установленному Им порядку, либо и не собирался этого понимать, и поэтому дал место зависти в своем сердце. «Каин же был нрава злого и жестокого, он приносил жертву только как обычай, без любви и страха Божия. Господь не принял его жертвы», — читаем мы в “Законе Божием” под редакцией прот. Серафима Слободского.
Так отношение родило два ужасных поступка: жертва с холодным сердцем и убийство брата. Поэтому и в ухудшениях отношений с Господом Богом важно понять, какое отношение было до этого. Как к кому я пришел к Богу? Как к тому, кто мне должен обеспечить, например, успех, рост и развитие, а я обязуюсь выполнять определенные правила? И когда Бог не выполнил условия договора, я считаю нужным разорвать его в одностороннем порядке.
Как к всемогущему Защитнику, но целью защиты я вижу наказание врагов. И тогда тот факт, что «у сусiда хата бiла, у сусiда жiнка мила», очень меня расстроит. Ведь сосед-то в прошлом году сделал мне то-то и то-то, и живет, и радуется. Возникает чувство обманутости. «Где справедливость?» и множество вариантов…
Можно говорить, что кому делать: «Все обнимайте своих детей 5 раз в день». Представляете картину: мама с утра плохо себя чувствует, впереди очередь обязанностей, но ведь психолог посоветовал. Надо обнять. С уставшим видом она подходит к ребенку, дитя, чувствуя ее состояние, напрягается и уворачивается от объятий.
Мама сердится: «Столько усилий: поход к психологу, оторвала себя от дел, а он еще и не хочет». Ее раздражение выливается на ребенка. Несколько таких эпизодов, и у ребенка сформировалось опытное представление: «Обнимашки — это бр-р-р!» Теперь, тетя-психолог, советуй, не советуй. «Бр-р-р» – это серьезно.
Исходя из мнения психотерапевта, педиатра Виниккота, хорошо не давать матери советы, а помочь ей развивать свою личную материнскую интуицию. У меня его мнение вызывает доверие, ведь за сорок лет своей работы в детской больнице Педдингтон-грин и в Детском королевском госпитале Винникотту пришлось иметь дело почти с шестьюдесятью тысячами младенцев, детей, матерей, отцов, бабушек и дедушек. Важно помогать искать людям свои творческие выходы.
Кому надо, когда и при каких обстоятельствах?
Есть определенное противоречие в том, как мир охвачен стремлением понять, как найти себя, как помочь ребенку стать собой и гоняется за получением советов. Ведь и встреча с Богом возможна при условии, что я понял, кто такой я. «Вот я, Господи». А не мои «ложноножки» и стереотипные поведенческие паттерны, воспитанные на основании общепризнанных методик по саморазвитию. Это похоже на родительское двойное послание: «Да будь уже в конце концов самостоятельным. И делай, что я говорю».
Следование конкретным советам по саморазвитию несовместимо с такими понятиями как инсайт, катарсис, самоопределение, выбор, личная ответственность и даже зрелость. Ведь мы с детских лет задавлены инструкциями и рекомендациями, и вот, став на путь зрелости, опять ищем волшебную инструкцию. Винникотт в таких случаях выражался достаточно жестко: «Вы пока еще не начали существовать». Т.е. вы лично мало что вкладываете в свои действия своего.
Если вернуться к примеру с объятиями и спросить мать: «А зачем вы обнимаете ребенка?» Обычный ответ: «Так сказал специалист» или «Я прочитала».
– Да. Понятно. Но вам это зачем?
– Чтобы ребенку было хорошо?
– Вы хотите его обнимать?
– Обычно нет.
– А он?
–Убегает.
– То есть вы не хотите, и он не хочет, но ему должно стать хорошо. Это что, какой-то магический ритуал?
Да, Ю.Б. Гиппенрейтер посвятила обниманиям первую главу своей книги, но там по тексту есть маленькая приписка. Это может не получиться, если, например, ребенок нежеланный или в отношениях с ним есть иные сложности. Можно добавить: если сложности были у самих родителей в отношениях с их родителями. А у кого из нас нет сложностей?
Т.е. подобные книги – описание верхней границы возможного, почти идеал. А с идеалом всегда есть разрыв. А какой он будет конкретно в вашей жизни, можно понять, только углубившись в ваш личный материал. Но опять же, этого хочет не каждый, по очевидным причинам, и это личное дело и право каждого. Но очень часто приходят родители и с раздражением жалуются на тома прочитанной психологической литературы: «У меня мало что получается». Опять же: «Как эти советы относятся к вашей индивидуальной ситуации?»
Помню, как мама одного ребенка с ограниченными возможностями делилась, как ей авторитетное для нее лицо дало совет: «Как можно меньше брать ребенка на руки. Пусть лежит в кроватке. Этим вы приучаете ребенка к независимости». Она строго его выполняла, а потом, когда стало очевидно, что ребенок болен, оказалось, что то, чего делать было категорически нельзя — оставлять ребенка одного в кровати. Так заканчиваются знания без понимания. «Я знаю, как надо, но не понимаю, кому надо, когда, в каких количествах и при каких обстоятельствах».
Знание и понимание
Понимание связано со знанием, но тем не менее это совершенно разные понятия. Можно знать и не понимать, можно не понимать и закрывать это знанием, но опаснее всего не понимать, что именно ты не понимаешь. М.Вебер рассматривает понимание как способ извлекать смыслы из жизненного опыта. Т.е. для того, чтобы смыслы работали, призывали человека, они должны быть рождены, а не внушены.
Кьеркегор сказал: «Каждый человек вынужден начинать сначала». Тогда возможна встреча со своим опытом, отношением, а значит рождением творческого выхода. Тогда возможно рождение творца в себе по образу и подобию Творца. И тогда творчество — это спонтанность, которая обещает человеку бессмертие после смерти.
Философ И.А. Ильин писал, что человек, как духовное существо, часто ищет лучшего, ибо некий таинственный голос зовет его к этому лучшему, и именно желание отозваться на этот призыв и искание путей к лучшему придают человеку достоинство духа, сообщают его жизни духовный смысл и открывают ему возможности творить настоящую культуру на земле. Духовный человек стремится к творчеству. Понимание связано со знаниями, но важно как эти знания работают в конкретном, индивидуальном опыте.
Развить в себе умение любить, умение быть собой с Богом, другим можно только при условии встречи и понимания, кто такой этот «я». Нам кажется это таким очевидным. Но только немножко копнешь поглубже, оказывается как в сказке Е. Шварца «Обыкновенное чудо»:
«Предки. Прадеды, прабабки, внучатые дяди, тети разные, праотцы и праматери. Они вели себя при жизни как свиньи, а мне приходится отвечать. Паразиты они, вот что я вам скажу, простите невольную резкость выражения. Я по натуре добряк, умница, люблю музыку, рыбную ловлю, кошек. И вдруг такого натворю, что хоть плачь». Конечно, король здесь, в том числе, и оправдывает свою жестокость.
Тем не менее эти слова – метафора того, что человек не создает и не воспитывает сам себя. Он бесконечно усваивает и проводит в жизнь навязанные паттерны поведения и модели мышления.
Конечно, у него есть свободная воля, дарованная Богом. Но иногда она слишком слаба, чтобы сделать свой выбор. Как ее укрепить: создать человеку поле, где он сможет понять себя и пробовать самоопределяться. Где он сможет осознать свои внутренние выгоды от стратегии: «Посоветуйте, пожалуйста».
Анастасия Бондарук