«На общемировом фоне ситуация в России благополучная»
— Что такое материнская смертность?
Алексей Ракша
— Это соотношение числа умерших женщин к общему числу беременных женщин либо к числу рожденных детей. Это смертность от осложнений, связанных с беременностью и родами.
— Это правда, что в России коэффициент материнской смертности за 2020 год увеличился на 24,4%?
— Да, но надо понимать, что определение причины смерти — это тонкая материя. Это не точная наука. Врач — как художник, он как видит, так и фиксирует. Вышедшие несколько лет назад майские указы, в которых поставлены конкретные числовые неграмотные цели по снижению смертности от основных массовых заболеваний, развратили губернаторов регионов, главврачей, глав минздравов регионов. Они все чаще и чаще пишут ту причину смерти, которая им выгодна для достижения показателей майских указов.
При указании причин смерти часто есть пространство для маневра, определения, какая же из них главная, а какая второстепенная.
Я думаю, что увеличение смертности, возможно, отчасти случилось из-за того, что умершие женщины были заражены ковидом и у них возникли дополнительные проблемы.
Хотя не стоит исключать и то, что им вовремя не смогли оказать медицинскую помощь. Опять же из-за ковидных проблем.
Но на общемировом фоне ситуация в России, в принципе, благополучная.
— А мы благополучны на фоне отстающих стран Африки и Азии или на фоне передовых стран тоже?
— По официальной статистике, мы находимся на 43-45-м месте в мире, на уровне таких стран, как Сербия, Венгрия, Канада, Южная Корея, Казахстан, Чили, Бахрейн, Албания, Болгария, Босния. В США ситуация, насколько я вижу, хуже, чем у нас. В Латвии хуже, на Украине, в Румынии.
Возможно, у них статистика более честная — не могу ничего сказать, потому что наш Минздрав так манипулирует причинами смерти, что от него можно ожидать чего угодно. Беларусь числится на одном из первых мест по материнской смертности — она там якобы одна из самых низких в мире. Но я в это вообще не верю. Она и по младенческой смертности находится на одном из первых мест — это просто очень мягкие критерии, какие-то манипуляции статистикой.
Фото: Charles Krupa / AP Photo
А вообще, материнская смертность в развитых странах — очень редкое событие и на демографию никак не влияет. Демография — это все-таки наука о массовых процессах. [Материнская смертность] — больше гуманитарный вопрос, общечеловеческий. 9-12 смертей на сто тысяч родов — капля в море с точки зрения больших чисел и демографии.
И нельзя по этому показателю наказывать или поощрять какие-то регионы. Во многих небольших по населению регионах много лет не будет ни одной смерти, а потом вдруг случится две за год, и тут же показатель будет самым высоким в стране, понимаете? Поэтому у нас можно оценивать только в целом страну.
«За прошлый год выросла общая смертность»
— Но показатель смертности худший с 2013 года. А что было у нас восемь лет назад? Почему такие показатели?
— Смотрите, материнская смертность в последние десятилетия очень быстро снижалась, почти непрерывно, начиная с 2003 года. Между 2009 и 2012 годами она почти «уполовинилась». В 2010 году было лучше, чем в 2009, в 2011 — лучше, чем в 2010, в 2012 — лучше, чем в 2011 и так далее. Каждый год смертность снижалась, вплоть до 2016 года. Последние несколько лет она находилась в районе девяти человек на 100 тысяч детей, родившихся живыми. Да, сейчас она подросла в связи с ковидом, но я бы не стал делать какие-то долгоиграющие выводы.
В России за прошлый год общая смертность выросла на 19% — вообще вся, от всех причин.
И конкретно материнская смертность выросла примерно так же, как общая. Соответственно, какой-то особой проблемы я здесь не вижу.
Россия в мировом ранжировании находится примерно на том месте, которое ей и соответствует по уровню развития здравоохранения. Скажем так: в России вообще ситуация с общей смертностью гораздо хуже, чем должна бы быть, исходя из ее уровня развития. А вот материнская примерно соответствует уровню развития. Но ничем особым это стране не грозит, это не причина, это следствие.
— И фокус внимания в здравоохранении должен быть на ковид и оказание помощи в эпоху пандемии в принципе?
— Да, потому что существует огромное количество причин смерти, от которых женщины умирают чаще, чем от осложненной беременности и родов. Например, от несчастных случаев, отравлений, травм, ДТП, от всяческих заболеваний. От ковида.
Сейчас материнская смертность ниже в пять раз, чем в последние годы существования Советского Союза. Каждый случай — это какие-то проблемы у конкретной женщины: с ее конкретным сочетанием генов, с уровнем здоровья, жизненной ситуацией, конкретной проблемой какой-то больницы, когда кто-то что-то сделал не так. Это очень редкое явление, которое обострил ковид, вызвав большое напряжение в системе здравоохранения. И поскольку само это явление крайне редкое, то я бы не стал бить тревогу.
Давайте посмотрим, что случится в этом году. Если все продолжится так, как сейчас идет, то, наверное, и общая смертность, и материнская будут примерно такими же, как в 2020-м.
— Уже прошла половина 2021 года, можем ли мы по количеству смертей перегнать прошлый год?
— В прошлом году избыточная смертность составила около 360 тысяч человек, в этом году она пока что меньше 200 тысяч. Но сейчас идет новая волна коронавируса, и, наверное, нам добавится еще минимум сто тысяч умерших. Поэтому текущий год будет в среднем варианте прогноза чуть лучше или таким же, как прошлый. В хорошем варианте — немного лучше, чем прошлый, а в плохом варианте — хуже. Но в целом, я думаю, он будет похож на прошлый год по общей смертности.
Главная проблема у нас сейчас, конечно, ковид. Есть еще наши традиционные проблемы: алкоголь, курение, сердечно-сосудистые заболевания, онкология, пренебрежение к собственному здоровью.
А материнская смертность — это все-таки показатель, по которому частично можно оценивать работу всей медицинской системы.
Это крайне редкое событие, но если оно все же присутствует, значит, есть что улучшить.