«Сын перестал пускать в комнату и не пускает в жизнь». Сепарация закончится не скоро

Елизавета Леонтьева

«40 лет, но он все еще живет с мамой»

— Немало родителей даже после совершеннолетия продолжают решать за ребенка где ему учиться, с кем дружить, где гулять. Это история о сепарации, которая не случилась? Почему выпустить птенца из гнезда легко, а отпустить подростка не получается?

— Порядок в животном мире прост: родить, выкормить, научить добывать пищу, спасаться и строить жилище, отпустить. У животных между собой нет отношений, как у людей, практически нет привязанности. Отделение от матери в мире животных завершается в момент, когда детеныш становится самостоятельным, способным выжить. У людей все иначе.

Если говорить о сроках, то прежде, чем ребенок отделится от матери, пройдет приличное время. В идеале сепарация заканчивается к концу созревания мозга, то есть к 20–25 годам. В полной мере по ряду причин мы не часто отделяемся от родителей, хотя природой задумано именно это. Кто-то не отделяется вовсе и в этом нет ничего хорошего.   

Неверно считать, что дети сепарируются исключительно с подросткового возраста. Этот процесс стартует с рождения, в момент физического отделения ребенка от матери. 

Первый зримый этап сепарации приходится на первый год жизни. Ребенок уже устойчиво стоит на ногах, пробует убегать от мамы, не упуская ее при этом из поля зрения, возвращается. Если мать пропадает — вышла из комнаты, спряталась за дерево, — ребенок ищет ее, чтобы вернуть. Обычно родители с большим воодушевлением наблюдают такое взросление.

Редко кого всерьез пугает кризис трех лет, хотя по степени интенсивности он похож на подростковый. Характеризуется фразой «я сам». Проявляя самостоятельность, ребенок хочет сам выбирать, что поесть, надеть, во что поиграть, куда пойти. Он отталкивает родителя, что может раздражать. Но это чаще умиляет, чем доставляет существенный дискомфорт. 

Кризис семи лет, когда дети идут в школу, тоже этап сепарации, но родители часто его почти не замечают. В это время они озабочены хлопотами, связанными со школой. Тот факт, что у ребенка складываются свои интересы, круг общения, отношения, на фоне адаптации к школе проходит для родителей без потрясений. 

Мама требует «делать уроки и убираться дома», а подросток идет гонять в футбол. Или взрослый вдруг понимает, что друзья сына ему не нравятся; увлечения кажутся глупыми, а интересы вообще в семье никто не разделяет. Тут-то родители пугаются окончательно: «Ну все, подростковый кризис. Сепарация. Поехали!» Да, конечно, но не началась, а продолжается и закончится еще нескоро.

— С младшим подростком волнения понятны. Но с чем связана потребность продолжать контролировать после совершеннолетия?

— Это не столько потребность, сколько незавершенность определенных процессов. 

Сепарация бывает нескольких типов. Например, территориальная. Ребенок жил с родителями, а в 18–20 лет съезжает. Это важный, тяжелый и необходимый для всей семьи шаг. 

Правда, чаще ребенок хочет быть отдельным, при этом съезжать не собирается. Продолжает жить в родительском доме, демонстрируя, что уже сам себе хозяин. Конфликт интересов в этом случае неизбежен. Живя под одной крышей с родителями, хочешь не хочешь, а придется подчиняться правилам семьи, нести обязанности, да хоть бы рассказывать что-то о своей жизни, что может быть не хочется говорить. То есть за блага придется расплачиваться свободой. Хотя порой попадаются родители, которые рады отъезду ребенка из отчего дома. 

Функциональная сепарация — второй тип — предполагает, что человек обеспечивает себя в жизни материально и функционально. Сам готовит, сам стирает, сам зарабатывает, платит аренду квартиры или коммуналку, и даже если остается с родителями, жизненные задачи все-таки решает сам. В этом случае родителям контролировать ребенка становится сложно. Но кто, скажите, в 18 лет может похвастаться полной функциональной самостоятельностью?

Ценностная сепарация — это состояние, когда у нас появляются собственные ценности, принципы, взгляды, не связанные с родительскими. Эта ситуация, когда мы имеем собственное мнение, можем открыто выражать его и признавать, что оно не совпадает с родительским. Когда же соглашаешься, даже если не согласен, говоришь не то, что думаешь, если зависишь от реакции мамы или папы — это свидетельствует об отсутствии ценностной сепарации.

Есть и самый сложный процесс — эмоциональная сепарация. Именно этот тип затрудняет окончательное отделение от родителей. С первыми тремя проблема решается легче: уехал жить в другой город, начал зарабатывать и вечерами больше не споришь о судьбах мира на кухне с отцом. Однако, если эмоционально не сепарировался, то напряженный голос мамы по телефону вызовет тревогу. Человек неизбежно эмоционально включится. У него испортится настроение. Он будет волноваться, даже если с мамой и папой его разделяют 3000 километров, ничего плохого не произошло, просто родитель не в настроении. 

И каждый раз у него перехватывает дыхание, когда он видит недовольного или напряженного родителя, или слышит тревожный голос в трубке. «Сейчас будет хороший разговор или плохой?» — думает такой сын. «У мамы плохое настроение. Ну все, значит и у меня оно автоматически испортится», — подозревает дочь.  

Подросток взрослеет, а родители в ужасе

— Если сепарация это естественно, почему она так болезненно она воспринимается родителями?  

— Они пугаются. Им кажется, что ребенок больше их не любит, не уважает, не ценит, ему наплевать на близких, а отношения вообще безвозвратно испорчены. Наблюдая бунтующего подростка, родитель находится внутри ситуации. В этот момент перед ним абсолютно мрачная перспектива. «Ага, если он сейчас так делает — меня ни во что не ставит, не слушается, — что будет потом? Что будет, когда он станет взрослым и самостоятельным?»

Родителям сложно видеть ситуацию со стороны и сверху. Но только метапозиция позволяет обнаружить естественный ход вещей, отследить этапы, закономерности, убедиться, что ничего ужасного с нашим ребенком не происходит. Он взрослеет и это нормально. 

Мы же радовались первым шагам, и допускали, что ребенок обязательно нарвется на неприятности, упадет, ударится, ему будет больно. Мы понимали, но не запрещали осваивать мир дальше. Однако,став родителями подростка, внезапно начинаем оберегать ребенка со всех сторон от опасностей, которые его окружают. Такое поведение препятствует естественному ходу вещей и тормозит его развитие. 

Можно не просто затормозить, вообще остановить этот процесс. Обычно это приводит к нарастанию напряжения, негатива в отношениях, к агрессии и конфликтам. Особенно остро проявляется, когда родители пытаются сохранить право на контроль. Влезают во все сферы жизни ребенка со словами: «Я требую, чтобы ты обо всем меня информировал. Я хочу знать то, где ты и что ты!  Я же волнуюсь! Мне важно, чтоб с тобой ничего не случилось, потому что я этого не переживу».  Эти моменты продиктованы собственной тревогой и заботой о своем спокойствии и комфорте. Нежели настоящим вниманием к ребенку.   

— Что же в этом плохого?

— Вроде бы ничего. Продолжает подросток нас слушаться, любит, ну и прекрасно.  Правда, это уже безвольный человек, который живёт не своей жизнью. В целом смысл жизни такого ребенка начинает сводиться к удовлетворению интересов родителей. Он живет, чтобы их радовать. Может в 15 лет ничего в этом плохого и нет, но в 35 лет быть таким вредно. 

У тех, кому не позволили сепарироваться, часто не складываются отношения с противоположным полом, им сложно создать и сохранить собственную семью. Нередко они повторяют родительские сценарии — делают то, что родителям нравится, поступают так, как поступили бы они. В них сильно желание радовать и не расстраивать маму с папой. 

Либо это те самые люди, про которых говорят, что они ничего не хотят или не знают, чего хотят. Часто это те, кто не приспособлен к жизни и при появлении трудностей испытывает бессилие и состояние выученной беспомощности. Это те, кто не просто всего пугается, а не способен без подсказок принять решение и управлять своей жизнью. И все это последствия того, что родители однажды не дали ребенку сформироваться во взрослую и уверенную личность, независимую и свободную.

Увы, не всем родителям подростков очевидно, что диктовать ребенку условия всю жизнь не получится. И чтобы он стал успешным, его нельзя удерживать, ему надо дать почувствовать землю под ногами, попробовать свои силы. 

Безусловно, из тех, кого всю жизнь ограничивали, тоже вырастают хорошие люди, которые порой многого добиваются и делают карьеру. Другой вопрос, что часто это карьера, которой они не хотели. Мечтала девочка открыть цветочный магазин, а в итоге бегает по министерствам, разносит бумажки. 

Когда ребенок и взрослый поменялись ролями

— Сепарация процесс двусторонний, так ведь?

— Обоюдный. Ребенок должен уйти, а родитель отпустить. Если кто-то не выполняет свою задачу — родитель не хочет отпускать, ребенок не желает отделяться — тогда возникает пресловутый конфликт. 

— Но у родителей масса причин не отпускать? 

— Во-первых, это тревога. «Я боюсь за ребенка. Этот балбес не справится без меня. Кругом столько опасности, ему нужна моя помощь». 

Во-вторых, это привычка все контролировать. У родителя есть фобия: если всю жизнь контролировал, а теперь надо отпустить, мир рухнет и все умрут. 

В-третьих, это собственная нереализованность, отсутствие стремлений и интересов. Например, домохозяйка, мать, которая посвятила жизнь детям полностью. Ей невозможно отпустить их, потому что тогда ее жизнь потеряет всякий смысл. «Как жить, если не о ком заботиться? Нечем занять освободившееся время?» Если человеку не интересна собственная жизнь, если он не успел или не смог реализоваться, если у него нет любимой профессии, хобби, друзей, и даже если все есть, но интерес к семье сильнее, тогда желание удержать детей естественно и мощно. 

В-четвертых, это страх старости. Это может странно прозвучать, но нередко родители не хотят отпускать детей, потому что не готовы чувствовать себя старыми. «Дети выросли, значит я состарился, перестал быть родителем ребенка». 

В-пятых, это страх одиночества. В некоторых семьях дети являются клеем, сдерживающим фактором в отношениях матери и отца. Часто бывает, что дети вырастают, а родители разводятся. Пока дети «маленькие», пока им нужно уделять время, внимание, заботу, родители сохраняют отношения. 

В-шестых, это эгоцентризм. «Что это он отделяться собрался, разлюбил свою маму? Почему хочет жить своей жизнью, мы ему больше не нужны? Он отказывается пускать меня в свою жизнь, значит я ему больше не важна? Мы ему все самое лучшее давали, а он!» Следствием всегда становятся манипуляция, обиды, раздувание большой трагедии.

— А дети почему не хотят отделяться?

— Детям очень сложно отделиться, когда у родителей в жизни все  плохо. Например, если они в состоянии развода и один прессует другого. Тогда ребенок видит своей задачей защитить слабого, обычно мать. 

Или бывает, родитель и ребенок в психологическом смысле меняются местами. Родитель эмоционально зависит от ребенка, его помощи, поддержки. Сын или дочь все время успокаивает тревожную и невротизированную маму, приводит ее в чувство. Она готова жаловаться, рассказывать о всех перипетиях и невзгодах своей жизни нон-стоп, несмотря на возраст и положение ребенка.

Или женщина одна растит детей. И старший ребенок, подросток, берет на себя ряд функций, прежде всего роль мужчины в доме. 

Такое явление, когда дети меняются ролями с родителями, называют парентификацией. Оно, безусловно, тормозит сепарацию, потому что ребенок не может «бросить» нуждающегося в нем родителя. Он превращается в спасателя. Спасение становится его миссией, причем на долгие годы.  

Например, мама стирает, готовит, убирает в доме, коммунальные платежи вносит, еще и деньги дает. То есть причина в абсолютно бытовых вещах. В результате такой подросток вырастает в категорию людей, про которых говорят: «40 лет, а он с мамой живет». И хотя такой человек может заявлять, что живет своей жизнью, на самом деле, в полной мере он не сепарирован.

— Не так просто купить себе отдельное жилье. Неужели нельзя жить под одной крышей и быть сепарированными друг от друга? 

— Можно, конечно. Для этого и родитель, и подросший ребенок должны быть психологически прокачанными. Например, они могут выработать правила совместного проживания, озвучить границы, которые не стоит пересекать обоим. Но это требует большой и долгой работы над собой. Часто без помощи психолога не обойтись.  

И такая работа начинается задолго до совершеннолетия. Например, с понимания родителями, что как бы себя ни вел ребенок, он любит родителей. Да, бунтует, да нарывается, но любит. Это первое. И второе — родители ему нужны. 

В 15 лет родитель нужен ребенку не в той мере, в какой был нужен в год, в три, в семь и даже в 10 лет. Но родитель необходим. Не для тотального контроля, а для чего-то другого. Например, ребенку нужна дружба с родителем, возможность поделиться тем, что волнует, пообщаться не с позиции сверху, а на равных, с уважением и признанием определенной взрослости ребенка. 

Увы, родители часто это не замечают и игнорируют. Зацикливаются на обвинениях: «Ты меня не пускаешь свою комнату, не пускаешь в свою жизнь. Я тебе говорю, как делать, а ты саботируешь». То есть пропускают, что на самом-то деле ребенок в них нуждается, но по-другому.

Конфликты и разочарования

— Когда и в чем допустим контроль и опека над взрослеющим ребенком, а когда родители пересекают красную линию?  

— Опекать и контролировать, держать руку на пульсе следует, когда дело касается здоровья и жизни. Если ребенок болеет, то ответственность родителя заниматься здоровьем. Не должен подросток сам себя к врачам записывать, сам скорую вызывать, сам требовать для себя обследований. Это попустительство и невыполнение родительских обязанностей. Но родитель может делиться ответственностью. Например, купить таблетки, а обязанность не пропускать прием лекарств возложить на подростка. 

Не буду в этом списке упоминать безопасность, потому что родители трактуют это понятие слишком широко. У многих «ушел погулять с друзьями» равно «оказался в опасности». Но красная линия проходит где-то здесь. Например, нам могут не нравиться друзья ребенка и общение с ними казаться вредным. Мы начинаем запрещать, забывая, что в полной мере запретить не получится. Мы не знаем, как поступит ребенок. Единственное, что остается в общении с подростком — выражать свое мнение. Мы можем говорить об опасениях, вести беседы, расширять круг знакомств, инициировать новое общение, но запрещать общаться — дело бессмысленное и бесполезное.  Ребенок будет дружить, с кем захочет, только знать вы об этом не будете. 

У меня была подруга. Когда она училась в 10-м классе, родители запретили ей общаться с парнем. На кого эти запреты подействовали? Ни на кого. Они как встречались, так и продолжили делать это, потому что были одноклассниками. Но в отношения с дочерью родители добавили лишнего напряжения и остроты. 

Функция родителя — познакомить, ввести в мир, показать, как устроена жизнь, каковы люди, делиться опытом. А указывать, с кем дружить, кого любить, во что одеваться, что есть, куда ходить, конечно, можно, но совершенно бесполезно. Пожалуйста, делайте, но уверяю, вас ждут бунт, конфликты и разочарование. Лучше вовремя тормозить не ребенка, проговаривая с ним каждый шаг, лучше тормозить себя. 

— Подростки пересматривают ценности родителей. Это уже общее место. Но от опыта родителей им все равно трудно отделиться, почему? 

— Взрослея, ребенок усваивает представления и ценности родителей. Как мама думает — так правильно, как папа делает — так надо. У ребенка нет собственных взглядов. Чтобы выжить, ему необходимо представление о том, как можно, как нельзя, как хорошо, как плохо. Сначала эту роль выполняют родительские правила. По мере взросления формируются собственные. Они могут отличаться от родительских, а могут совпадать. Бывает по-разному. 

Какие-то ценности мы заменяем, какие-то оставляем себе, и они встраиваются в нас предельно плотно. При этом может казаться, что это наш собственный взгляд и голос, хотя на самом деле, мы слышим в голове фразы родителей. Если не задумываться, кто подал мысль, можно продолжать считать, что она моя собственная и жить родительскими установками. 

Бывает, человек сталкивается с внутренним конфликтом. Вроде правильно поступать так, как научили, но сам он пришел к мысли, что действовать разумнее иначе. Когда какие-то принципиальные вещи мы подвергаем сомнению и критике, случается этот самым пересмотр. Если человек способен к рефлексии, если с ним рядом оппонент, например, психолог, то он может прийти к мысли, что установки это и есть то, что помогло в определенный момент выжить.

Тот, кто провел ревизию, способен отделиться от родительских ценностей. 

Если эмоциональная сепарация не пройдена, новые установки сложно усвоить. Часто они идут вразрез с родительскими. А думать, что родители были не правы, для нас трудно. Для многих это вообще означает предать родителей. Скажу больше, единицы задумываются, что установки — это лишь инструменты. И, как родителям были необходимы инструменты для их жизни, так и нам понадобится собственный набор. Работа по пересмотру не такая сложная, как кажется. Но принять и сделать своим новое, не испытывая вины перед родителями —– да, трудно. 

В том, что какие-то родительские установки останутся с нами навсегда, нет ничего плохого. Например, правило переходить дорогу на зеленый свет, а не на красный, вряд ли кто-то станет оспаривать. Есть те установки, которые мы на 100% возьмем с собой, не будем пересматривать, еще и передадим своим детям. 

Родительский проект 

— Что мешает подростку обрести устойчивость? 

— Незавершенная сепарация, конечно. Если родители не авторитарные и дают ребенку пространство быть собой, тогда у него и новые ценности формируются, и устойчивость. Он больше узнает про себя — кто он, какой, что ему интересно, что важно, что для него приемлемо. 

Если родители директивные, «делай, как я сказал», тогда у ребенка практически нет возможности узнать себя. Такой ребенок становится проектом родителей. Живет их ценностями, взглядами. Поступает, исходя из родительских позиций. И даже если ему 40 лет, он может себе не позволять сделать что-то важное и серьезное, понимая, что родители этого не одобрят. Такой человек ограничен в своих потребностях, желаниях, взглядах.  

Сепарация необходима нам, чтобы стать хозяевами своей жизни. Чтобы жить своими интересами. Тратить энергию на достижение собственных целей, а не ради соответствия чужим идеалам и ожиданиям. Нередко люди делают что-то, чтобы быть хорошими в глазах мамы и папы, чтобы они похвалили. Причем часто такие выросшие дети продолжают стараться, хотя их никто не хвалит и не собирается. И это вызывает не только внутренний конфликт, но и невроз. Вроде поступаешь не как сам хочешь, жертвуешь собой, но одобрения нет.

Сепарация нужна, чтобы свою энергию тратить на свои потребности. И это тоже признак устойчивости. Никто, кроме нас самих, не знает, как нам лучше: ни дети, ни родители, ни партнеры, ни друзья. Мы сами не всегда знаем, но лучше нас все равно никто почувствовать не может. Это важно помнить. 

В процессе сепарации мы научаемся выстраивать личные границы. Тренируемся на родителях, как самых доступных для этого объектах. Если родители дают пространство, например, не заходят без спросу в нашу комнату, позволяют проявлять нам волю, отстаивать интересы. Тогда во взрослом возрасте мы умеем держать границы при общении с другими людьми. 

Если родители не давали проявиться, жестко пресекали и запрещали что-то, во взрослом возрасте проявляться человек не сумеет. Таких людей легко узнать. Они боятся отстаивать свои права, повысить голос, заявить «так дело не пойдет, мне это не подходит». 

Родители, которые считают, что нужно активно подавлять самость ребенка, совершают большую ошибку. 

Тогда он будет поддаваться и прогибаться, как прогибался под маму и отца. 

Устойчивость важна в отношениях. Создавая семью, молодая пара всегда «берет с собой своих родителей», то есть несет в новую семью ценности и установки из родительской. По идее пара должна найти точки соприкосновения, выработать новое и свое. Но не сепарировшиеся молодожены часто не формируют свое, а продолжают жить с оглядкой на мнение родителей. А родителям, как известно, далеко не всегда нравится то, что происходит в жизни молодых. Постепенно они начинают диктовать какие-то правила, условия, давать непрошеные советы. Это приводит к разным печальным последствиям. 

Идеальная сепарация

— Многие взрослые, не только подростки, ждут одобрения родителей, разве это плохо? Мы же сильнее, когда у нас есть поддержка?

— Ждать одобрения — естественное и нормальное желание. Мы все хотим, чтобы нас похвалили, одобрили, заметили, знали, что мы хорошие. Еще больше хотим, чтобы это сделали наши родители. Они — первые и самые значимые люди в нашей жизни. Но есть два нюанса. 

Во-первых, родители не всегда могут похвалить так, как нам того хочется. Не потому что плохие, потому что могут не знать, в каком виде это нам необходимо. Один хочет услышать «я тебя люблю», другой — «ты удивительный», третий ждет слов «я горжусь тобой». Каждому хочется услышать свое, а в результате звучит обезличенное и беспредметное «молодец». 

Во-вторых, ожидание одобрения и похвалы часто становится патологическим желанием. Есть категория людей, которые многое в своей жизни начинают класть на алтарь одобрения. Совершают поступки с оглядкой на ожидаемую похвалу родителей. Но не ради угоды им стоит «покорять Эверест», а ради самих себя. Ради того, чтобы нам было интереснее жить, чтобы рядом оказывались люди, которые нам важны и нужны, которых мы рады видеть, ради своих детей.

В-третьих, не все родители хвалят и замечают успехи. И тогда это становится путевкой в невроз. «В этот раз меня не похвалили, как мне надо. Я расстроилась. В следующий раз я сделаю как надо, мама меня точно похвалит!» Человек живет с этой мыслью. А потом происходит следующий раз и еще один. Всю свою силу, энергию, эмоции человек тратит, чтобы достигнуть лучшего результата, но его опять не хвалят. Это порочный круг невротизации. Человек ждет и обманывается, не понимая простую вещь: вас вообще могут не хвалить. Да, грустно. Но научитесь хвалить себя сами. Уж вы-то точно знаете, какие слова вам хотелось бы услышать и в какой форме.

— Разве это так сложно?

— Многие, например, считают обычным то, что человек всего себя вложил в дело. Он не заслуживает похвалы, потому что просто делал свою работу.  Бывает у родителя нет ресурса или в голову не приходит, что надо бы ребенка поддержать. А есть те, кто живет с установкой: «Нас в детстве не хвалили, почему мы должны?»

— Как связаны желание отделиться и способность сделать это?

— Способность отделиться не всегда связана с желанием. Иногда отделяются, не имея такого желания. 

30 лет назад, когда тема сепарации не звучала из каждого утюга, никто не думал хочет или нет отделяться. Люди просто жили. У кого-то сепарация проходила легко и безболезненно, у кого-то не завершилась до сих пор. 

Сегодня сепарация вполне может быть вопросом психологической прокаченности. Например, если человек думает, как жить, ищет ответы, читает литературу, обращается к психотерапевтам за помощью, работает над собой. Но даже если он вообще об этом не задумывается, процесс сепарации его настигнет. Правда, удастся ему отделиться или нет, неизвестно.

— Как разрешить себе иметь собственную жизнь, если ты подросток? 

— Сложно ответить. Можно интересоваться темой, читать, смотреть видео, пытаться выстраивать с родителями общение, сообщать о своих желаниях и правилах. Но это трудно, особенно, если родитель — твой начальник, который решает, что с тобой делать. Еще сложнее, если этот начальник тебя за человек пока не считает, и живет из принципа «вырастешь — поговорим». Тогда придётся ждать совершеннолетия и потихоньку отдаляться, уходить. Вообще, чтобы отделиться, надо «разочароваться» в своих родителях. 

— Это как? 

— Увидеть, что родители не идеальные, а совершенно обычные люди, простые смертные. Они могут чего-то не знать, в чем-то ошибаться, могут говорить какие-то неправильные вещи. 

— Но это сомнение в авторитете как раз и вызывает конфликт!

— Важно помнить, что ребенок любит родителя всегда. Даже когда бунтует, нуждается в нем, правда не так, как раньше. 

От родителя зависит впадет ли он в панику, истерику, будет сопротивляться, давить на ребенка, страшась утратить власть. Или он поймет, что разочарование в его авторитете неизбежно. Постарается взглянуть на ситуацию сверху и увидеть, что сепарация — лишь задуманный природой этап, который пройдет, но повлияет на дальнейшую жизнь и родителя, и ребенка.

Воспитывать поздно, потому что все, что вы могли вложить в его голову, вы уже вложили. Если вкладывали хорошие и правильные вещи, наверняка он их усвоил. 

Задача родителя — наблюдать. Отойти в сторону и смотреть. Не с желанием контролировать каждый шаг, а с любопытством и интересом наблюдать за тем, кто вырос в итоге. Когда ребенок появляется на свет, нам хочется понять, на кого он похож. В подростковом возрасте интересно, каким он стал — как мыслит, чувствует, что любит, что ему важно. Но чтобы это рассмотреть в подростке, нужно смотреть на него с большим интересом.

— Как вы видите идеальную сепарацию?

— Во-первых, я вижу родителя, который осведомлён, что сепарация — естественный процесс. В нем этап следует за этапом и родитель старается не препятствовать этому. Против природы не попрешь! Он сохраняет зону своей ответственности и дает ребенку свободу расти и развиваться. 

Во-вторых, чтобы понять себя — какой я, что люблю, о чем думаю, как считаю — надо проявляться. Конечно, ребенок несет наши гены, но мы не знаем каким он все-таки станет. И то, что он жил много лет с нами бок о бок, не дает нам права говорить — «я знаю его как облупленного». Максимум, что вы понимаете о своем подростке — любит он котлеты или борщ. Мы не знаем собственного ребенка, потому что даже он сам пока что не знает себя самого. В этом смысле идеальная сепарация — это дать пространство проявиться и быть рядом, когда потребуется.

В-третьих, чтобы сепарироваться, ребенок должен разочароваться в родителях, а родитель — захотеть отпустить. И это очень непросто. Подросток должен начать раздражать. Есть теория, что подростки даже начинают пахнуть иначе, чтобы отталкивать родителей. В идеальной сепарации происходит это взаимное отталкивание, но отношения не портятся.  

Это только кажется, что все вконец испорчено и разрушено, восстановление невозможно. Если всё идет своим чередом, то сепарация улучшает отношения, выводя их на более качественный уровень. 

В-четвертых, идеальная сепарация — это выход из вертикальных отношений «родитель — ребенок», на горизонтальные «взрослый — взрослый». Сепарация это и есть превращение ребенка во взрослого. Она случается, когда к родителю приходит понимание, что пришло время отделиться друг от друга, потому что ребенок вырос. Пришло время качественно менять отношения, которые смогут стать в разы лучше и интереснее. И это повод для оптимизма.  

Фото: pexels.com, freepik.com