Полесская наступательная операция
На территорию сегодняшней Брестчины германские войска вступили спустя год после объявления войны России. В июле – августе 1915 года в результате так называемого Свенцянского прорыва они заняли Брест, Дрогичин, Иваново. В первых числах сентября из опасения оказаться в окружении и быть окончательно разбитым продолжающий отступать 31-й армейский корпус под командованием генерала Мищенко отошел за реку Ясельду, оставляя противнику Пинск и Логишин. Не имея достаточного количества боеприпасов и заметно уступая в этом немцам, русские не желали иметь у себя за спиной непроходимую речную долину с прилегающими к ней лесными и болотистыми пространствами. А за Ясельдой можно было собраться с силами.
Контрудар последовал спустя неделю. 31-му армейскому корпусу была поставлена задача занять Логишин, тем самым выровнять линию фронта по Огинскому каналу, используя его, а также реку Ясельду как природный защитный рубеж. На участке фронта длиною в 10 км двенадцати тысячам русских штыков противостояли столько же немецких. После трех дней кровопролитных боев, завершившихся уходом немцев за Огинский канал, с обеих сторон были убиты и ранены более 5 тысяч человек.
«Солдаты! За мной!»
Самые ожесточенные бои проходили у деревни Мокрая Дубрава, в трех километрах от Логишина. Именно здесь 9 сентября 1915 года последний в своей жизни подвиг совершила сестра милосердия 10-й роты 105-го пехотного Оренбургского полка Римма Иванова.
Во время одной из атак командир роты и другие офицеры были убиты, рядовые, оставшись без командиров, повернули было назад. Но им навстречу выбежала сестра милосердия Римма Иванова и с криком «Солдаты, за мной!» бросилась вперед. Рядовые последовали за девушкой, ворвались во вражеские окопы и заняли их. Но радость успешной атаки была омрачена: медсестра, смертельно раненная в бедро, умерла на руках у солдат.
По просьбе родителей и общественности Ставрополя Римму Иванову похоронили в ее родном городе. Гроб с телом покойной на родину сопровождал ее брат Владимир, врач 105-го пехотного Оренбургского полка. Еще до прибытия их в город родители получили телеграмму от командира 31-го армейского корпуса генерала Мищенко, извещавшую о том, что император Николай II за мужество и жертвенность наградил их дочь орденом Святого Георгия IV степени. Римму похоронили со всеми военными почестями на кладбище у Андреевской церкви.
Ходатайство царю о награждении медсестры военным орденом посмертно было направлено по инициативе личного состава 105-го пехотного Оренбургского полка. Положительное решение монарху далось нелегко. Этим сугубо военным орденом, согласно статуту, награждали только офицеров. За 146 лет с момента его учреждения из женщин его получила только императрица Екатерина II, она же основательница ордена. И все же Николай сделал исключение из правил, соответствующий указ подписал.
Против этого в западной печати решительно выступил немецкий Красный Крест, его председатель генерал Пфюль, ссылаясь на Конвенцию о нейтралитете медицинского персонала, с возмущением заявил, что сестрам милосердия не подобает на поле боя совершать воинские подвиги. Протест даже рассматривали в штаб-квартире Международного Красного Креста в Женеве, но с мнением генерала там не согласились.
На фронт в мужской одежде
Римма Иванова родилась 15 июня 1894 года по старому стилю в семье ставропольского чиновника Михаила Павловича Иванова. В 1913-м после окончания Ольгинской женской гимназии работала учительницей в селе Петровском нынешнего Благодарненского района. Ее планы продолжить учебу нарушила война с Германией. Девушка окончила только что открывшиеся в Ставрополе краткосрочные медицинские курсы и сестрой милосердия направилась в военный госпиталь. Наслушавшись там рассказов раненых солдат и офицеров о положении дел на фронтах, впечатлительная и пылкая Римма рвалась в действующую армию, чтобы на полях сражений помочь русским воинам. И 17 января 1915 года, несмотря на уговоры родителей, отбыла на Западный фронт в 83-й Самурский пехотный полк.
Она наотрез отказалась остаться при полковом лазарете и под именем санитара Ивана Михайловича Иванова, переодевшись в мужскую одежду, поспешила на передовые позиции. Лишь после того, как обман раскрылся, медсестра обрела свое настоящее имя. На поле боя бесстрашная девушка не раздумывая бросалась туда, где ее ждали раненые.
После шести месяцев нахождения на передовой Римма уступила родителям, которые в письмах уговаривали ее отдохнуть от ужасов войны, взяла отпуск и 9 июля приехала домой. К этому времени она уже имела два т. н. солдатских Георгиевских креста, которыми за проявленную в бою с неприятелем доблесть награждались нижние чины.
Мать с отцом надеялись, что после всего пережитого дочь останется дома. Однако Римма мыслями была с теми, кто писал ей: «Вы своей самоотверженностью и ласкою вселяете веру в тяжелораненых…» 19 августа 1915 года Р. Иванова снова отправилась на фронт. По пути к месту службы заехала на Украину к брату в 105-й Оренбургский пехотный полк. Владимир уговорил сестру остаться с ним. Она согласилась, но находиться в тылу не пожелала: пошла фельдшером в 10-ю роту. Воевать пришлось и на Белорусском Полесье.
9 сентября вышли к Мокрой Дубраве в Пинском уезде Минской губернии. Там рота угодила в роковую засаду…
Историческая правда не умрет
До революции 1917 года имя Риммы Ивановой, которую сравнивали с Жанной д’Арк, было известно всей России. О ней писали в газетах, сняли патриотический фильм, в Ставрополе на Крепостной горе планировали воздвигнуть памятник. Помешали затянувшаяся Первая мировая, а затем гражданская войны, смена политической власти и духовных ценностей. В советское время подвиг Ставропольской Девы предали забвению. Кладбище на территории Андреевской церкви снесли, вместе с ним сровняли с землей и могилу национальной героини. Лишь спустя десятилетия историческая правда снова заявила о себе. В ограде храма Андрея Первозванного на предполагаемом месте захоронения мужественной сестры милосердия появилось скромное надгробие, на здании бывшей Ольгинской гимназии (ныне школа-интернат для глухонемых детей) – мемориальная доска. Ставропольская и Владикавказская епархия, общественный благотворительный фонд «Мир и здоровье» и Союз деловых женщин Ставрополья учредили премию имени георгиевского кавалера сестры милосердия Риммы Ивановой «За жертвенность и милосердие». Сегодня общественность ставит вопрос о сооружении ей памятника.
След на пинской земле
Журналист «Вечерки» побывал в местах былых боев у деревень Мокрая Дубрава и Стошаны Пинского района, посетил Свято-Троицкую церковь в деревне Доброславка, в которой, согласно записи в метрической книге Казанского кафедрального собора, сохранившейся в Государственном архиве Ставропольского края, отпевали Римму Иванову.
Прах вчерашних противников навеки примирила полесская земля. Три братских захоронения русских и немецких солдат отмечены скромными памятниками. Память о них на личные сбережения увековечил ныне уже покойный житель этой деревни Алексей Балюк.
Где-то здесь перевязывала раненых солдат и вместе с ними шла в атаку сестра милосердия Римма Иванова. К сожалению, сегодня имя это ни для жителей Мокрой Дубравы, ни Доброславки, ни Логишина ни о чем не говорит. Было бы справедливым хотя бы памятным знаком на месте боев, мемориальной доской на стене храма, названием улицы или школьного музея увековечить подвиг хрупкой девушки из далекого Ставрополья на белорусской земле, показавшей всему миру пример подлинной любви и жертвенности.
В текущем году 27 июня по новому стилю Римме Ивановой исполнилось бы 120 лет. Погибла она в возрасте 21 года 4 месяцев.
Павел Куницкий