Почему уцелел алтарь
Ольга Шульчева-Джарман
Почему нас заставляет задержать взгляд на снимке, мелькнувшем в ленте социальной сети, алтарь разрушенного храма – разрушен ли он землетрясением или человеческой злобой?
Погибли тысячи людей во время стихийных бедствий и войн, а где-то уцелел алтарь? То есть Богу камень и дерево дороже человеческих жизней? Не насмешка ли это фотографа, а вовсе не чудо Божие?
Но образ уцелевшего алтаря впечатляет и укрепляет в вере людей больше, чем истории чудесно спасенных людей. Увы, это так.
Мы слабы и видим большую опору в камне, чем в незамысловатых словах, переданных в репортаже и тут же забывшихся, да и склонны не верить – мало ли, ну просто повезло. Камень говорит лучше к нашим каменным сердцам.
И Христос, камень краеугольный, по маловерию и слабости нашей веры в человека, дает нам громкие, звучные образы. Так говорит к нашему сердцу архетип камня – древнейшего образа, иерофании, священного, от мегалитов до камня, на который возлил, почтя Бога отцов своих, Авраама и Исаака, елей Иаков, после видения лестницы, досязающей до небес, по которой восходили и сходили ангелы.
Христос говорил о «храме тела Своего»
В Древней Месопотамии храм бога воспринимался как тело бога. В Плаче о Шумере и Уре богиня-покровительница города оплакивает и город, и себя, как обреченную – с изгнанниками изгоняется и она, со своим городом гибнет и она, храм – ее тело, не существует храм – и она, богиня, касается небытия.
Но в видении Иезекииля (Иез.1:1-28) переосмысляется связь Бога и Храма – Бог Израиля уходит в плен со своим народом, но уходит не с плачем и причитаниями, как богини покоренных городов, как даже сама плачущая дочь Сиона – народ Его. Он – вольно идет на страдания с народом Своим, в страшном видении Человека среди радуг и крылатых существ – тех, перед кем трепетала вся Месопотамия. Исполненные очей неземные животные, мощные и страшные небесные силы сопровождают Его, они несут Его колесницу, они покорны Ему, ибо добровольно Бог идет в плен со своей ветхой Церковью. Он не связан разрушенным Храмом, Он – Бог всей земли.
Прошли многие годы. Иисус, Сын Божий был распят и восставлен Богом Израилевым из мертвых вместо Храма Иерусалимского. Он Сам – Бог и Сам Храм – и прежний храм отменен. И в Нем восстановлен весь мир, потому что как Человек, Он был частью этого мира своей Плотью и Кровью.
И это спасло от религиозной катастрофы ранних христиан из иудеев, которые посещали храм и совершали там религиозные действия – но он отступал на второй план по сравнению с Вечерей Господней, и когда Храм был разрушен, это была трагедия, но не конец всему.
Но когда христиане уже не имели необходимости собираться в катакомбах и начали строить храмы, прекрасные и напоминающие Иерусалимский Храм, означало ли это, что они забыли о том, что Христос говорил о «храме тела Своего»? Конечно, нет – потому что в храмах, в церквях, совершалась Жертва Христова, и вокруг нее собирался народ Божий. И не храм принадлежал какому-то святому месту – но напротив, как Евхаристия может совершаться по всей вселенной, так и храм, так и церковь может быть воздвигнута где угодно.
Так что перед нами – чудо
И она – образ Евхаристии Христа, образ Его Жертвы за жизнь мира, и она растет из Евхаристии, как и все то, что в храме, в церкви, совершается. Неслучайно Престол облачен в ризы, подобно человеку – служителю и священнику. В храме все – евхаристично.
И оттого, что все пронизано Его Жертвой, когда храм рушится и падает – это подобно Страстям Крестным, которые не уничтожают надежду.
Христос Бог был распят и поруган, обесславлен и изуродован, и исчез с лица земли, скрытый во гробе. Но этот земной конец жизни Проповедника, Священника и Царя был поворотным моментом для всей вселенной.
Его земная жизнь была оборвана руками людей, Его жизнь возвратил Ему Бог – ибо Он сам Бог, ставший Человеком, и в этой удивительной неслиянной и нераздельной жизни Христовой все то, что лишено надежды, ее получило. Поэтому Крест – орудие мучительной смерти уголовников – знак победы над смертью. Поэтому разрушенный храм – образ спасительных страданий Христа, и он полон ожидания Воскресения всех и радости всего творения. Поэтому при виде разрушенного и поруганного «тела» храма печаль переходит в надежду. Храм разделил судьбу Христа, словно человек-мученик…
Что же такое сохранившийся алтарь – случайность, инженерная закономерность или чудо?
Чудо в изначальном античном варианте – это нечто удивительное само по себе, а вовсе не «противоречащее законам природы». Так что перед нами – чудо. Кого-то оно укрепит в вере и даст надежду. А для тех, кто не нуждается в костылях, в обращении в древним архетипам, к глубоким пластам души – для того у Христа Бога другие чудеса. Он может говорить к сердцу каждого.