Про детский сад известно ведь, что это огромный стресс для ребенка. По-хорошему должно быть так, чтобы хоть на первое время мама могла побыть с детьми в саду, а дети привыкли бы и не чувствовали себя брошенными.
К тому же, про Веру и Надю точно известно было, что к стрессу они не устойчивы, в детской поликлинике орут так, словно их режут на лоскуты, и даже у безобидного окулиста орут, и даже в мамином присутствии – так что же будет в детском садике?
Мы готовились. Накануне дня «Ч» честно спросили погодков, готовы ли те посещать детское учреждение. Вера и Надя ответили утвердительно и небрежно.
Они еще не переняли у старшей сестры Вари подростковую лексику, не нахватались еще словечек типа «лол, ну ок», «ок, ну го», «норм»… Но интонация была именно такая, дескать, подумаешь детский сад, что мы, детских садов не видели?
В назначенный день дети встали раньше обычного безо всяких по этому поводу скандалов, позавтракали подозрительно быстро и организованно, а потом на удивление покладисто позволили себя одеть и даже причесать.
Я не заподозрил неладного. Я предвкушал, какой очередной текст напишу в рубрику «Погодки», и как в этом тексте Надя будет горестно рыдать, а Вера – страшно орать или, наоборот, радостно разносить помещение.
Событий, которые произошли на самом деле, я вообразить себе, конечно же, не мог. То есть я знаю, что поведение моих девочек может быть непредсказуемым. Но чтобы до такой степени! Кто же мог предположить!
Они вышли из дома с мамой и за семь минут дошли до садика. Войдя в группу, вежливо поздоровались с воспитателем и другими детьми.
Вера принялась сама раздеваться. Надя раздевалась с маминой помощью. Поэтому разделась первой, взяла воспитательницу за руку и пошла в группу. Без слез. Совсем. Мама не могла найти объяснения этому.
Через минуту Надя в раздевалку вернулась. Мама приготовилась было утешать рыдающую дочь, но Надя совершенно не рыдала.
Она спокойно пояснила, что вернулась забрать игрушку, принесенную из дома и забытую в раздевалке на скамеечке, забрала игрушку, вежливо попрощалась с мамой и ушла обратно в группу.
Вера тоже попрощалась с мамой и тоже ушла в группу без криков возмущения и равно без проявлений радостного буйства.
Что это? Что это было? Нам подменили детей? Откуда взялись вдруг эти спокойные и вежливые девочки?
Мама вышла на улицу, обошла два раза вокруг квартала и вернулась в садик, полагая, что ну теперь-то они должны рыдать, сообразив, что оставлены тут одни.
Но никто в группе не рыдал. Вера и Надя с другими детьми вместе спокойно играли, проявляя послушание и доброжелательность.
Что это? Уж не заболели ли?
К концу присутственного дня забирать девочек из детского сада отправилась няня. На территории детского сада, на лестнице, в раздевалке и даже в группе не обнаружилось никаких разрушений. Никто не орал дурниной.
Вера и Надя спокойно играли с новыми однокашниками и вежливо сообщили няне, что хотели бы поиграть еще. Няня ждала их полчаса, после чего девочки вышли, быстро оделись и дисциплинированно пошли домой, не сломав по дороге никакого детсадовского инвентаря.
И на следующий день повторилось то же самое. И в третий день. Дети ходили в детский сад так, как ходят на любимую работу, где естественно вести себя вежливо, доброжелательно и по-деловому.
Потом в детском саду была масленица. Не знаю, сжигали ли на празднике чучело, но если сжигали, то поджог совершила не Вера.
Потом было 23-е февраля. Девочки участвовали в праздничных мероприятиях. Рассказали, что было интересно, но когда все дети хором принялись поздравлять пап, Вера и Надя к общему хору не присоединились, потому что их папы в помещении не было.
Прошло две недели. Каждое утро дети вставали без скандала и охотно шли в детский сад. Только однажды, проснувшись, Надя сказала:
– Мама, я не хочу сегодня в детский сад.
Однако же, получив ответ, что в детский сад надо ходить каждый день, как взрослые ходят на работу, сразу же согласилась.
– Ну, ладно, – встала и принялась одеваться.
Что это?! Что с детьми?!
Фото: Ольга Лавренкова