Если детей не занимать, они начинают беситься. Я хочу сказать, что если дети выдумывают себе занятия сами, то они выдумывают падать головой вниз с дивана, или прищемлять друг другу пальцы ящиком, или разрывать кошку напополам или что-нибудь в этом духе.
Так что надо их занимать.
Надя еще, предположим, может выдумать сама по себе что-нибудь конструктивное. Даже не в силу характера, а в силу возраста, мне кажется, Надя имеет склонность к порядку. Она закрывает за собой двери, убирает разбросанные игрушки. Если оставить Надю в покое, то весьма вероятно, что она не совершит ничего разрушительного.
Но Вера – другое дело. Говорят, что это тоже возрастное. Говорят, в три года ребенок осознает себя не частью мамы, а самостоятельной личностью и принимается изо всех сил определять границы дозволенного и даже возможного. То есть скакать козлом, орать дурниной и падать, падать, падать все время куда-нибудь откуда-нибудь.
И беда в том, что Верина манера поведения заразительна, а Надина манера поведения не заразительна совсем.
Так что если не занимать детей, они не станут собирать игрушки по Надиному примеру. Они будут падать куда-нибудь откуда-нибудь по примеру Вериному. Надо занимать.
Но проблема моя состоит в том, что я ничего не умею делать, кроме работы. Я не умею сидеть без работы, не умею ничего не делать или делать ерунду какую-нибудь. Даже праздники для меня заключаются в том, чтобы работать. Я всегда готовлю еду. Это единственный доступный мне способ проводить свободное время.
В связи с вышеизложенным мы долго не могли придумать, как занимать детей. А потом придумали – работой. Выяснилось, что если позвать Веру мыть посуду и мыть посуду вместе с ней, то Вера будет мыть посуду долго. Ну, разобьет, конечно, пару чашек, но это же лучше, чем разбить голову. А если готовить вместе с Верой еду, то она будет хоть полдня тихо и самозабвенно возиться в муке. Ну, залепит, конечно, себе нос ленивым вареником, но это же лучше, чем залепить пластилином клавиатуру компьютера.
А Надя, та и вовсе – начнет работать, не остановишь. Девочки мои, конечно, обе очень любят поливать сад, обе, конечно, могут поливать его до состояния болота, но только Надя, после того, как сад тщательно полит шлангом, требует полить его еще и лейкой: «Палялять лека!»
Довольно часто, глядя на то, как мои девочки работают, я всерьез подумываю переехать в деревню. Там простая работа. Там никто (включая меня самого) не будет говорить девочкам, что папа работает, и поэтому нельзя подходить к папе на пушечный выстрел. Там, наоборот, я буду говорить: стройся, равняйсь, смирно, пошли птицу кормить, огород полоть, ягоды собирать… И это были бы простые задания, приятные. И девочки были бы такие послушные, в сарафанчиках, левое плечо вперед…
К сожалению, про полив сада или про мытье полов я девочкам объяснить могу, а про свою работу объяснить не могу. Вот мама может. Благодаря цифровой фотографической технике, благодаря тому, что сделанную фотографию можно увидеть сразу, мама может объяснить Вере и Наде, как это – работать фотографом. «Давай сфотографируем стул. Смотри сюда, наводи, нажимай на кнопку. Видишь? Стул!» И они с мамой фотографировать любят.
А я про свою работу пока не могу объяснить ничего. Девочки, конечно, видят, что папа сидит за компьютером и стучит по клавишам. Но в чем интерес и где результат, девочкам явно невдомек. Надя только иногда орет из соседней комнаты:
– Калякамаляка! – боюсь, что имеет в виду меня.
Вера только иногда подходит на свой страх и риск, прижимается щекой к моему колену и говорит задумчиво:
– Папа, знаешь, Надюся – моя сестра, и мама – моя сестра, и ты – моя сестра…
А я отвечаю:
– Вера, папа работает. Нельзя мешать папе, когда папа работает, поняла?
Строго так говорю. И чувствую себя в этот миг прескверно.
Фото: Ольга Лавренкова