И конечно, в 1996 году разведчик Галкин даже не мог представить, что спустя 20 лет государство от него отвернется и он, страдающий от онкологических болей, не сможет получить нужное лекарство.
Владимир Владимирович хорошо помнит историю контр-адмирала ВМФ Вячеслава Апанасенко, застрелившегося в феврале 2014 года из наградного пистолета. В предсмертной записке тот написал: «В моей смерти прошу винить правительство и Минздрав… Не могу видеть страдания и мучения своих родных». Потом уже родственники контр-адмирала рассказали, что причиной суицида стало отсутствие обезболивающих.
Однако в отличие от контр-адмирала Апанасенко, полковник СВР в отставке Галкин пока готов по мере сил бороться с системой, хотя уже не встает с постели.
— Я ведь беспокоюсь не только о себе, таких как я много. И не каждый может постоять за себя. Мне еще мое состояние позволяет общаться и как-то бороться, — говорит он.
Онкология настигла полковника Галкина девять лет назад. А пять лет назад начались боли, с которыми он может справиться только с помощью медикаментов.
— Мне помогает пластырь с промедолом «Дюрогезик». Ну или его датский аналог. И когда я в Москве, особых проблем нет. Правда, мой лечащий врач мне говорил, что сейчас ситуация ухудшилась и в апреле большинство онкобольных не смогли получить такие пластыри, — рассказывает Владимир Галкин. — Но дело в том, что с начала мая я каждый год уезжаю на дачу в Истру. И вот тут постоянно возникают сложности. Уже не первый год.
Как законопослушный пациент Владимир Галкин перед отъездом открепляется от своей московской поликлиники и становится на учет в Истре, где ему по закону должны отпускать обезболивающие препараты.
— 25 мая в аптеке Истры моя жена получила для меня пластырь и таблетки, которые немного усиливают его действие. А когда стали спрашивать у фармацевтов, будет ли пластырь к 10 июня (он действует две недели и я получаю пластырь два раза в месяц), то ответ был неутешительным: «Мы пока не знаем. Вот приходите 10 июня, посмотрим». А еще раньше, когда я только перебрался в этом году на дачу, мне в аптеке сказали, что не знают, буду ли пластыри вообще. Мол, нуждающихся в них в Истре 12 человек, но привезут только на троих. И как вот их делить? — говорит он.
1 июля прошлого года вступил в силу 501-ФЗ от 31 декабря 2014 года «О внесении изменений в Федеральный закон «О наркотических средствах и психотропных веществах». Его очень ждали тысячи онкобольных по всей стране, ведь новый закон должен был облегчить получение обезболивающих препаратов. Однако на практике оказалось, что закон работает далеко не всегда.
— Истра всего-то в 50 км о Москвы, но такое ощущение, что здесь ничего не слышали ни о законах, ни об изменениях в них, — возмущается Владимир Галкин. — Знаете, что сказали моей жене в аптеке Истры, когда она получала там пластырь? «Обязательно верните нам использованный!». А когда жена попыталась объяснить аптекарше, что сейчас ничего возвращать не нужно, та сказала, что ничего об этом не знает, и у нее нет времени на изучение законов. Не знают здесь и того, что обезболивающие теперь могут выписывать любые врачи, не только онкологи.
Между тем в п. 5 501-ФЗ говорится, что «запрещается требовать возврата первичных упаковок и вторичных (потребительских) упаковок использованных в медицинских целях наркотических лекарственных препаратов и психотропных лекарственных препаратов, в том числе в форме трансдермальных терапевтических систем, содержащих наркотические средства».
Сейчас Владимир Галкин с ужасом ждет наступления 10 июня. К этому сроку закончится действие обезболивающего пластыря.
— Когда я позвонил на «горячую линию» федерального Росздравнадзора, мне сказали, что ничем пока помочь не могут. Потому что пока нет нарушения. А вот если мне 10 июня не выдадут пластырь, тогда можно звонить и они зафиксируют жалобу, — возмущается Галкин. — А мне придется тогда терпеть боли? Сколько дней они еще будут разбираться после моего звонка? А в аптеке мне сказали, что заказ на препараты они отправляют один раз, в конце месяца. А что делать, если боли появились у человека в начале месяца? Ждать? Терпеть?
Прокомментировать сложившуюся ситуацию мы попросили министра здравоохранения Московской области Нину Суслонову.
— У нас в области 14 тыс. онкологических больных нуждаются в обезболивающих препаратах. В том числе наркотических психотропных. Но все они стоят на учете, ведется регистр. Препараты они получают и стационарно, и амбулаторно, — пояснила министр.
По данным областного министерства здравоохранения, в 2016 году было закуплено около 300 тыс. упаковок наркотических и психотропных препаратов на сумму 50 млн рублей, что на 20% больше предыдущего года. Их выдают в 51 аптечной организации Московской области. С начала года выписано и обеспечено уже более 17 тыс. рецептов.
— Хорошо, что вы позвонили мне и всё рассказали об этом пациенте в Истре. Я эту ситуацию возьму под личный контроль, — сказала Нина Суслонова «Известиям». — А то, что потребовали вернуть использованный пластырь, неправильно. Ничего не надо возвращать! Я распоряжусь, чтобы руководитель аптечной сети завтра провела семинар для всех сотрудников по всем нормативным и законодательным актам.
По словам Нины Суслоновой, с 2016 года изменилась логистика предоставления препаратов жителям других регионов, находящимся временно в области и прикрепившимся к подмосковным поликлиникам.
— Сегодня в Московской области мы перешли на единый электронный рецепт, поэтому всё находится на полном учете в режиме реального времени, — поясняет Суслонова. — И мы сняли эти ограничения, когда заказ на обезболивающие делался раз в месяц. Да, раньше человек записывался в регистр и ждал даты, когда будет общая заявка оформлена. И мог оставаться без лекарственного препарата месяц. Сейчас сразу идет срочная заявка на склад.
Нина Суслонова напомнила, что в аптеках и поликлиниках висит и ее мобильный телефон +7(925)548-56-47, и телефон call-центра +7(495)784-48-80. И по этим номерам можно звонить круглосуточно.
— Мы специально открыли эту линию call-центра — она при Минздраве, но параллельно дублируется на складе. 15 телефонисток отвечают на все вопросы, касающиеся лекарственных препаратов. И всё решается очень оперативно. Сначала на мобильный отвечала я сама. Теперь есть помощник, который этим занимается. Но в тяжелых случаях сразу связываются со мной лично, — говорит министр. — На примере Галкина мы будем разбираться, почему вообще возникла такая ситуация. И будем выстраивать работу так, чтобы не приходилось решать проблемы в режиме ручного управления. А Галкин пусть не переживает. Он получит всё, что ему необходимо!