В Госдуме прошло совещание на этапе подготовки к первому чтению. Проект только внесен. Сейчас он проходит тот период, который называется сбор отзывов. Проект поступает в рассылку, едет в правительство, в суды, в законодательные собрания регионов. По регламенту это 30-дневный период. На наше счастье, в данном случае он еще немного продлевается, потому что праздники. Поэтому первое чтение планируется 15 мая.
Что дальше делает Государственная дума? Она желает придать этому обсуждению некоторую степень публичности, поскольку чувствует, что проект, с одной стороны, политически значимый – его сначала подписали лидеры четырех фракций, спикер и первый вице-спикер, потом к ним присоединились еще больше трехсот подписантов; с другой – проект вызывает, как принято выражаться, неоднозначную общественную реакцию, а проще говоря, массовую панику, связанную в основном с положением о предполагаемом запрете на ввоз лекарственных средств.
Сегодня состоялось совещание спикера с руководителями комитетов, представителями правительства и вузов. Были председатель, руководители чуть ли не всех комитетов Госдумы, по крайней мере точно комитетов-соисполнителей, представители Минэкономразвития, Минздрава и Центробанка, был Ярослав Кузьминов, ректор Высшей школы экономики, и некоторое количество иных экспертов, вроде меня, но без права голоса.
Целью мероприятия, как я ее поняла, было рассказать публике о проекте и повторить много раз, что это пока «рамочная норма», как это называется на думском наречии, что до финала еще далеко, будут поправки, изменения. И самое главное, целью мероприятия было произнести ключевую фразу о том, что проект сам по себе не вводит никаких ограничений. Он только дает право правительству на применение тех или иных мер, если правительство сочтет это нужным.
Проект действительно отличается выдающейся невнятностью. Даже по последним думским законодательным стандартам он очень туманен: круг стран не определен, в ответ на что вводятся санкции, не определено.
Там говорится про США и/или другие страны, которые тоже присоединились к каким-то враждебным действиям против Российской Федерации либо поддержали эту политику. Каким образом они ее поддержали, тоже непонятно.
Меры вводятся либо все, либо несколько, либо ни одна, либо в любом количестве, в любом порядке в случае, если правительство Российской Федерации сочтет это необходимым, и отменяются в тот момент, когда правительство сочтет это необходимым. То есть никаких, что называется на языке международного права, красных линий там не проведено, нет никаких сроков, никаких событий, которые должны случиться или уже случились, чтобы эти нормы были применены.
То есть что происходит с точки зрения законотворческого процесса: Дума одновременно берет на себя ответственность за введение любых возможных антисанкционных мер и не берет себе никаких полномочий, все это отдается правительству. Некоторая ирония судьбы состоит в том, что правительство и так обладает всеми необходимыми полномочиями.
Я напомню, что продуктовые антисанкции августа 2014 года были введены ровно по той схеме, которая описана в этом проекте – указ президента, а потом постановление правительства – опираясь на два действующих федеральных закона: закон о мерах экономического воздействия и безопасности. Они и так существуют и действуют, никаких дополнительных законов не нужно для того, чтобы развязать правительству руки в вопросе санкций. Они уже развязаны. Это, конечно, некоторое распределение политической ответственности по поверхности либо желание Государственной думы быть причастной к высоким вопросам международной политики.
Что касается волнующего всех лекарственного вопроса. Это пункт 15 статьи 2 проекта.
Представители правительства, насколько я могла услышать, скорее против: Минэкономразвития не высказалось «за», а Минздрав высказался напрямую против существования такого пункта. Дума скорее «за», причем очень энергично: я это услышала и от спикера, и от вице-спикера Андрея Исаева.
Они говорят, что дело не в том, чтобы запретить. А дело в том, чтобы быть готовыми к импортозамещению. По их словам, в этой сфере у нас сохраняется высокая зависимость, тогда как в других мы ее преодолели, и надо ставить перед собой серьезные задачи, преодолевать, а не констатировать факт этой зависимости.
«А если Америка завтра введет санкции, – сказал Андрей Исаев, – и запретит продажу своих лекарств нам. Что тогда?» При том, что ни одного такого случая не было, даже когда против Ирана и Ливии вводились санкции не нашим чета, никакого запрета на продажу лекарств, разумеется, не было. Тем не менее, в качестве аргумента это использовалось.
Как я понимаю, депутатская сторона рассматривает положения проекта как некие рекомендации правительству подумать в этом направлении. Но вообще говоря, это не совсем соответствует тому, что там написано. Потому что там не написано «давайте подумаем над широкой программой импортозамещения лекарственных средств». Там написано «запретить или ограничить ввоз».
Мы можем рассчитывать на то, что этот проект будет модифицирован ко второму чтению, такие случаи были. Даже такие политические инициативы, как «пакет Яровой» или закон о реновации, во втором чтении претерпели довольно существенные изменения.
Из хорошего могу сказать, что не просматривается пока ускоренного порядка рассмотрения. Первое чтение будет 15 мая, если все пойдет по регламенту, второе – через 30 дней. К третьему мая Дума рассчитывает получить заключение правительства с расчетами возможного ущерба по секторам. То есть они хотят немножко ответственность на правительство перекинуть. Тут я бы рассчитывала на более разумную позицию ведомств, которая на этом совещании, как мне кажется, прозвучала.
Что касается общественного резонанса, то он должен только наращиваться.
Важны петиции против санкций на лекарства, коллективные обращения общественных организаций. Могу сказать, что в Думе о них знают и их слышат. Обществу надо высказывать свою обеспокоенность больше, чаще и активнее. Время есть до 15 мая.
Записала Наталья Костарнова