Последние месяцы проблема детей-сирот стала одной из «топовых». Общество шумит: принятие «Закона Димы Яковлева», погибший в Америке Максим Кузьмин, история с его братом Кириллом, о судьбе которого спорят российские и американские власти, пересчеты в СМИ, в социальных сетях погибших детей в Америке и России «за прошедшие периоды», политические игры со всех сторон, где игроки как щит к своим интересам выдвигают «права детей»… Но так сложно в этом шуме услышать слова действительно о детях-сиротах, об их проблемах, чтоб безо всякого политического подтекста.
Что же реально изменилось за прошедшее время?
Рассказывает президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская.
Среди фактических изменений можно назвать постановление, которое связано с облегчением процесса семейного устройства ребенка и с материальным стимулированием усыновителей, которые собираются взять в семью детей-инвалидов, братьев-сестер и детей старше семи лет.
Еще вышли постановления, связанные с медицинским обследованием детей-сирот — и тех, кто живет в учреждениях, и тех, кто воспитывается в принимающих семьях. Порядок прохождения медицинского обследования родителями тоже будет определен. Больше, в общем-то, ничего предпринято не было.
Зато у нас уже несколько месяцев в рамках рабочих групп Госудумы и Совета Федерации идет обсуждение, в котором задействовано множество экспертов. И эксперты там очень много говорят о том, что необходим системный подход, что существующими сегодня мерами проблемы детей-сирот не решить, что необходимы другие какие-то действия, которые смогут преломить существующую ситуацию. Я очень надеюсь, что из этого обсуждения выйдет что-то дельное.
Важно и то, что за прошедшие два месяца общество просто узнало о теме детей-сирот, впервые задумалось над ней и стало ее активно обсуждать. В этом смысле даже некоторые вещи, которые вроде делаются с целями пропаганды, просто какого-то нездорового интереса, начинают работать в совершенно ином смысле.
Например, показывают по центральному каналу в прайм-тайм Юлию — кровную маму Максима и Кирилла Кузьминых, с целями, вроде бы явно далекими от того, чтобы как-то реально помочь детям-сиротам. Но эта программа на самом деле стала для многих откровением: она продемонстрировала, как реально живут многие семьи в стране. Людям показали — откуда берутся сироты, которые потом попадают в детские дома. Ведь нередко детские дома мыслятся чем-то отдельным, параллельным, не связанным с нашей повседневной жизнью, с людьми, которые находятся рядом с нами.
И тогда встали вопросы, на которые нет однозначного ответа: что делать, можно ли помочь такой маме, можно ли отдать ей ребенка? Как быть, если ребенок уже в семье, можно ли его оттуда забирать? Как принимать такие решения? Эти и другие вопросы могут продвинуть серьезную общественную дискуссию на тему социального сиротства в России.
Я не знаю, чем все это закончится и закончится ли вообще чем-нибудь реальным. Но очень важно, чтобы мы все поняли: проблема сиротства — это, что происходит рядом, это жизнь наших соседей и родственников, а не закрытый неизвестный мир, разворачивающийся за стенами детского дома. Детский дом — следующий этап. Все начинается в семье, с семьи.
Людям показали жизнь одной из семей, где пьет бабушка, где пьет мама с 12 лет, и у нее нет ничего за душою, нет никакой поддержки, ей негде было научиться стать матерью… И ведь эта ситуация, к сожалению, не единична, не уникальна, иначе откуда у нас столько детских домов?
Значит, нужно задуматься, как быть с такими ситуациями, как их разрешать и не допускать.
То есть раскручивать клубочек нужно от самого начала, разбираться с массовым семейным неблагополучием…
Читайте также:
Дети-отказники и их родители: кто виноват и что делать
Елена Альшанская: У приемной семьи должен быть выбор
Елена Альшанская: Ответ России на «закон Магнитского» абсурден и нелогичен