«Послание к братии Сергиевой Пустыни из Николо-Бабаевского монастыря»
Я люблю читать и перечитывать этот текст. Удивительным образом святитель Игнатий в нескольких выражениях сумел передать свой многолетний опыт борьбы с искушениями.
Первое, что поражает в письме – доброе, можно сказать любовное, отношение к братии, той самой братии, которая нередко становилась причиной скорбей немощного и неизменно болящего по плоти архимандрита Игнатия.
«Возлюбленнейшие Отцы и Братия!
Благодарю вас за памятование ваше о мне грешном, за любовь Вашу ко мне. Благословение Божие да почиет над Вами и над всеми, переплывающими житейское море с целью спасения, с целью достижения Божественной пристани. Кто же зрит единственно к выгодам, преимуществам, наслаждениям преходящего мира, к тому нет у меня слова.»
Уже здесь, в первых словах приветствия святитель определяет, для кого написано это слово, для тех, кто живет с целью спасения. К тем, кто живет этим миром, то есть к большинству из нас, ко мне грешному, у него нет слова. Для любителей наслаждений, нем святой…
«Во время путешествия моего из Сергиевой пустыни, чрез Москву, в Бабаевский монастырь, я посетил многие иноческие обители и видел на опыте то, что святые Отцы описывают в своих Боговдохновенных книгах. Видел, что во всяком месте: и в пустыни уединенной, и среди шумящего многолюдства — те из христиан, которые вникают в Слово Божие и стараются осуществлять его жизнью, наполняют мышцы свои — ум и сердце — напутствием к блаженной вечности. Напротив того, те, которые небрегут о упражнении в Слове Божием, о исполнении святых Божиих заповедей, пребывают в горестном омрачении греховном, в плену у греха, в совершенном бесплодии, несмотря на то, что живут в глубокой пустыне.»
Поистине глубокое наблюдение. Только чтение Священного Писания и жизнь по нему есть путь в блаженную вечность. Не пост, не поклоны, не всенощные бдения, а Священное Писание и внимательная жизнь! Телесные подвиги лишь средство для достижения внимательной жизни, но заменить ее они не могут. Более того: «Пустынножитие, не соединенное с духовными занятиями, вскармливает, тучнит, усиливает греховные страсти.» Т.е. аскетический подвиг ставший самоцелью в отрыве от главного, не соединенный с чтением Священного Писания и следованием ему, не только бесполезен, он приносит прямой вред, являясь пищей для страстей.
И вновь напоминает святитель Игнатий о необходимости следовать Слову Божьему:
«Так наставляют нас святые Отцы; так есть на самом деле. Слово Божие — живот вечный: питающийся им жив будет во веки . Где бы ни питался человек Словом Божиим, в пустыни ли, или посреди многолюдства, везде Слово Божие сохраняет свое святое свойство: свойство живота вечного. А потому никакое место не препятствует этому животу вечному сообщать причащающимся ему, жизнь духовную, единую истинную жизнь. Пребывая с вами, всегда напоминал я вам, увещевал вас заниматься Словом Божиим: оно может даровать нашей шумной обители достоинство обители уединенной: оно может построить духовную ограду вокруг обители нашей, не имеющей вещественной ограды. Эта духовная ограда будет крепче и выше всякой ограды, воздвигнутой из кирпичей и камней; никакой порок не проникнет в обитель нашу, никакая добродетель не утратится из нее». О чем говоришь ты, святитель? Разве может вместить наш, младенчествующий в духовной жизни, ум всю глубину твоей мысли? На любом месте возможно спасение, возможен подвиг? А как же Афон, Иерусалим, Валаам, Соловки и уединенные скиты Русского Севера, а Киевские Пещеры и Дивеево? Мы ведь уже привыкли считать, что спасение только там, мы хотим подняться в Дивеевском храме, когда придет антихрист, и чтобы грешники непременно падали из него на землю и разбивались у нас на глазах. Нам нужны пещеры великих подвижников, мы готовы не есть и не спать, стоять длинные службы и послушаться прозорливому игумену, только бы не здесь, среди этих мелочных и суетных обывателей… Мы же все стремимся бежать куда-то, нам нужен отдых от тех кто вокруг, мы не способны терпеть находящихся рядом, а ты говоришь о том, что среди многолюдства доступны достоинства уединенной обители? Как это возможно? И что мы слышим от тебя в ответ?
«Находясь в отсутствии, не нахожу ничего лучшего, как повторить вам письменно то, что говорил устами. Братия! Не проводите жизни вашей в пустых занятиях; не промотайте жизни земной, краткой, данной нам для приобретений вечных. Она пробежит, промчится и не возвратится; потеря ее — невознаградима; проводящие ее в суетах и играниях, лишают сами себя блаженной вечности, уготованной нам Богом. Употребите ее на изучение воли Божией, благой и совершенной, изложенной в Священном и святом Писаниях. Таяжде бо писати вам, сказал святой Апостол, мне убо неленостно, вам же твердо».
«Когда милосердый Господь, даровав мне некоторое поправление телесного здоровья моего, возвратит в ваше благословенное общество и сподобит узреть лица ваши, как лица святых Ангелов: и тогда мое слово к вам будет то же самое, какое оно было прежде. И прежде увещевал я вас, чтобы вы, претерпевая в Богоданном нам убежище, искали мира душевного в Слове Божием, не увлекаясь суетными помыслами и мечтами, которые обещают дать мир и отнимают его». Что тут можно сказать? Только внимать слову прошедшего свое земное поприще… Мир души, тот самый мир, приобретать который советовал преподобный Серафим, напрямую зависит от Слова Божьего. Следование Слову Божьему – вот первое средство к стяжанию мира души! Но это не все. Он еще зависит и от суетных помыслов и мечтаний. Играющий ими лишает себя этого мира. Мечтая о мире – теряем его.
«“Безумного часть — мала перед очами его”, — сказал великий Исаак. Напротив того, в душе, принимающей с благодарением дары Божии, возрастает ценность этих даров. Так говорю о нашем пристанище, Сергиевой пустыни. Благодарение Богу за эту пристань может сделать пристань тихой, приятнейшей; смущенные взгляды ропота и недовольства передают свою мутность, свою мрачность и тому, за что, по всей справедливости, следовало бы благодарить, прославлять Бога». Вот в чем причина! За своими мечтами мы не видим того великого, что дает Господь, мы не благодарим его и свей неблагодарностью, делаем жизнь нашу невыносимой, но более того, наш ропот и недовольство наше способны отравить и уничтожить все благое, что дано нам от Господа в дар. Не только скрыть данный талант, но и уничтожить его… Благодарение Богу – вот второе средство к стяжанию мира указанное нам Святителем. И средство настолько великое, что святитель не смущается говорить, что оно способно и Сергиеву пустынь сотворить «тихой и приятнейшей». Этот проходной двор для сильных мира сего, для князей и княгинь, членов императорской фамилии. Где постоянны склоки и судебные тяжбы, куда лез со своим видением монашеской жизни каждый «сосед» из именитых владельцев дач и дворцов, окружавших обитель. И весь этот бедлам, и эту муть можно преодолеть так просто. Не надо стен, не надо запертых ворот, духовное ограждение будет крепче любых запоров. Разве мы живем в условиях хоть частично похожих на Сергиеву Пустынь? И зачем бежать?
«Древо, пересаждаемое с места на место, растрачивает свои силы, хотя бы по природе оно было и сильно, лишается возможности приносить плоды.» Так и теряем силы, перебегая с места на место, так и лишаемся плодов, да что там плодов, даже и цвета души… «В терпении нашем повелел нам стяжевать души наши Божественный Учитель наш. Он возвестил, что творящие плод, творят его в терпении. Он возвестил: претерпевый до конца, той спасен будет; кто же поколеблется, возвестил наконец Он же, о том не благоволить душа Моя.»
«Погружаюсь в созерцание нивы Христовой. Сколько на ней посеяно семян, сколько выросло колосьев! Как они прекрасно зеленеют, шумят утешительно и насладительно, волнуемые ветром. Приходит для этих колосьев время зрелости, время жатвы; они оставляют поле, на котором родились и выросли, сбираются на гумно, сушатся, обмолачиваются, вывеваются. Точно такова наша жизнь. Сколько нужно различных переворотов, чтоб человек увидел всю суетность мира, всю его ничтожность, достиг, наконец, как гумна, недра святой обители. Тяжеловесное, плодоносное зерно, как бы ни перевевали его, всегда падает на гумно, а плевелы и зерна бессильные, пустые, легкие, уносятся с гумна ветром; сперва показываются они облаком, чем-то значащим; потом редеют, редеют, теряются из виду, пропадают». Что удивительно, святитель не боится говорить о том, что не всякий входящий в храм – зерно. Как бы ни ненавидела и ни клеветала на зерна шелуха, ее удел — исчезнуть…
«Скорби, встречающиеся в обществе, не могут быть извинением малодушия. Быт и место бесскорбные на земле — несбыточная мечта, которой ищут умы и сердца, чуждые Божественного просвещения, обольщенные бесами». Да… Вот так, просто и ясно о наших умах и сердцах. Но кто же добровольно согласится признать себя лишенным просвещения и обольщенным бесами? Разве что познавший себя?… «Нам заповедано искать мира душевного во взаимном ношении немощей». Вот! Это уже третье средство к достижению мира!
«Не переменами места, рождающимися единственно от осуждения ближних, исполняется закон Христов. Нет! Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов». А вот и корень. Перемены рождаются от осуждения ближних! Один грех порождает цепочку действий и поступков не только нарушающих мир души, но и губящих христианина, лишающих его плода. Вспомним: «Древо, пересаждаемое с места на место, растрачивает свои силы, хотя бы по природе оно было и сильно, лишается возможности приносить плоды». Вот истинная цель – погибель человека и как легко она достигается, всего-лишь осуждением ближнего и поиском бесскорбного места.
«Убегает от исполнения закона Христова безумно ищущий места бесскорбного. Место и жизнь бесскорбные — на небе: оттуда отбеже всякая печаль и воздыхание. Земля — место воздыханий, и блаженны воздыхающие на ней: они утешатся на небе. Место и жизнь бесскорбные — когда сердце обрящет смирение, и смирением войдет в терпение». Вот опыт человека! Написанное не размышления, это годы жизни, это плод мучительных метаний и поиска. Вот чего надлежит искать: смирения и чрез него терпения. Терпения немощей окружающих нас. Как часто хочется сделать всех, особенно ближних, идеальными, ходящими по нашему велению, отвечающими нашему представлению о Божьей правде, а она другая. Эта правда в Священном Писании, она не сокрыта от желающего познать. «Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов». Вспоминаются слова другого преподобного: «Как тяжело быть духовником в наше время, когда каждый ищет исполнения Божественных заповедей от других» — это сказано более ста пятидесяти лет назад. Сколько времени прошло, а изменилось ли хоть что-нибудь? Увы… И сейчас, как и тогда, актуальны для нас слова святителя Игнатия:
«Всему этому, всему, что ни есть благое и спасительное научает нас Слово Божие. И потому Сам Господь повелевает, все Пророки и Апостолы, все святые Отцы увещевают, заповедуют, умоляют пребывать постоянно в Слове Божием, которое источник всех благ, которое — жизнь, которое — свет на земле, в этой юдоли плача, глада, тьмы, смерти. И свет во тме светится, и тма его не объят. Водимый лучом этого света, выходит странник земной на пажить спасительную, духовную, отсюда предначинает жизнь вечную».
И, как удивительный образчик смирения, не смиреннословия, а именно смирения заключительные слова: «Примите, братия, слова мои, которые — не что иное, как отголосок учения всех Святых. Так пустынный дикий вертеп — жилище гадов и всякой нечистоты — повторяет эхом своим вдохновенные звуки Божественных песнопений.
Испрашивающий Ваших святых молитв и поручающий себя Вашим святым молитвам
Архимандрит Игнатий
1847 года. Николаевский Бабаевский монастырь»
Святителю, отче Игнатие, моли Бога о нас!