Послание псевдо-Льва халифу Омару

Сочинение и автор

“Послание Льва, императора Византии, Омару, правителю сарацин” дошло до нас в двух различных версиях-переводах: латинской и армянской. Все исследователи согласны в том, что эти версии невыводимы одна из другой, но каждая была сделана с греческого оригинала, который не сохранился. Версия латинского перевода более краткая и простая, относящая авторство к Льву VI (886–912). Версия армянского перевода, сохраненная армянским историком Гевондом, более пространная и богатая аргументацией, недвусмысленно атрибутируется Льву III (717–741).

Джеффри и отец Иоанн Мейендорф считают это сочинение подлинной перепиской Льва III Исавра, датируя ее 718 г., и на основании этого называют самым ранним полемическим византийским текстом¹. В пользу этого привлекаются свидетельства средневековых историков о самом факте подобной переписки, а также то, что Лев Исавр рос в захваченном арабами Мараше, хорошо знал арабский язык и с детства должен был быть знаком с религией арабов.

Однако совершенно очевидно, что армянская версия не могла быть написана ранее середины IX века; Хури суммирует главные основания для такого вывода: автор упоминает среди мусульманских сект последователей Джахиза (775–868), пишет о Салмане ал-Фариси как об одном из авторов Корана, — давшая почву для такого утверждения мифологизация этой личности относится ко временам Аббасидов; наконец, упоминается Багдад как столица, и в целом уровень как мусульманской, так и христианской аргументации соответствует явно более позднему времени, чем начало VIII века². Исходя из последнего соображения, мы считаем несостоятельным мнение самого Хури о том, что латинскую версию можно рассматривать как более раннюю и возможно даже относящуюся к VIII в.³: хотя там и отсутствуют упомянутые подробности, аргументы в целом те же самые. Наконец, сам автор в тексте пишет о восьми столетиях, прошедших после воскресения Христа, следовательно, текст был записан не раньше 830-х гг.

Айхнер и Сдрака считают автором сочинения Льва VI Мудрого⁴. Хури убедительно показывает, что письмо не могло быть написано Львом VI, поскольку тот не мог бы проигнорировать при составлении такого текста трудов Никиты Византийского (написанных по приказу его предшественника), которого он, очевидно, знал лично⁵. В свою очередь, Попов замечает, что латинский текст содержит формулы, фактически идентичные filioque, которые никак не мог себе позволить ученик святителя Фотия, каковым являлся Лев Мудрый⁶. К тому же, добавляет Джеффри, не было никакого известного современника Льва VI с именем Омар.

Наконец, Абель выдвинул оригинальное предположение, что автором письма является современник и друг святителя Фотия Лев Синкелл, а адресатом — Ибрахим ал-Награми⁷. Основанием для него послужила аргументация относительно почитания креста и икон, которая свидетельствует об эпохе иконоборческих споров. Хури справедливо показал недостаточность аргументации для такого предположения, к тому же послание явно оформлено как письмо главы одного государства главе другого.

После подробного обзора и разбора высказанных мнений Хури признает, что “при настоящем положении дел вопрос авторства неразрешим”⁸, хотя этот вопрос для него так и остается в плоскости различных “Львов”.

На наш взгляд, следует вообще абстрагироваться от имени “Лев”, стоящего в надписании. Оно было поставлено туда автором умышленно, поскольку он сознательно создавал подлог переписки Льва III с Омаром II, на самом же деле “Письмо” не имеет прямого отношения ни к Льву III, ни к Льву VI, ни к Льву Синкеллу. Мы не разделяем оптимизма Хури, полагавшего, что обнаружение текста оригинала на греческом помогло бы в окончательном разрешении вопроса с авторством: автор “Пись­ма” хорошо постарался, чтобы его настоящее имя осталось неизвестным. Поэтому в дальнейшем мы будем называть его “псевдо-Львом” и постараемся определить некоторые черты личности на основе анализа текста сочинения.

Еще два слова стоит сказать об отношении двух версий к утраченному греческому оригиналу. Хури отдает предпочтение латинской версии, на наш взгляд, без достаточных к тому оснований. Краткость и скудость ее объясняется работой переводчика, который переводил текст как сокращенное изложение; при этом сокращения иногда очевидно разрушают последовательность текста⁹. С латинским переводом немало других трудностей. В отличие от текста Гевонда, неясно, когда и кем он был выполнен, какую имел историю. Признавая, что и армянский текст при переводе мог претерпеть некоторую правку в плане его расширения, Джеффри полагает, что армянская версия все же намного ближе стоит к оригиналу, чем латинский пересказ¹⁰, в чем мы с ним вполне согласны и будем придерживаться преимущественно армянского перевода, за исключением особо оговоренных случаев.

Самый ранний автор, свидетельствующий о факте переписки — преподобный Феофан Исповедник (†818): “Омар также послал богословское письмо Льву, убеждая его принять ислам”. Характерно, что Сигрианский исповедник ни словом не упоминает о каком-либо ответном послании со стороны Льва. Мусульманские историки не упоминают о письме такого рода, хотя есть указания на то, что Омар II состоял в переписке с Львом III по вопросу о пленных и, с другой стороны, что он, известный своей ревностью к распространению ислама, отправлял письма правителям Трансоксании с призывом принять ислам¹¹.

Следующие после преподобного Феофана авторы, упоминающие об этой переписке — арабоязычный христианский историк Агапий Манбиджский (около 950 г.) и армянский историк Фома Арджруни (в 936 г.) уже подробно описывают ответ Льва, и из этого описания становится очевидным, что они имеют в виду именно тот текст, которому посвящено настоящее исследование. Агапий пишет, что Лев ответил халифу, опровергая его выпады, показывая порочность ислама и правду христианства из Священного Писания и Корана¹². Фома сообщает, что ответ Льва был столь проникновенным, что Омар заметно изменил свое отношение к христианам¹³.

Что касается собственно Гевонда, включившего и, возможно, переведшего сочинение псевдо-Льва, то время его жизни не вполне ясно; его “История” доведена до конца VIII века, однако принято считать, что писал он ее в конце IX¹⁴ или даже начале Х века. Высказывались также предположения, что текст переписки мог быть интерполирован позднее в текст “Истории” Гевонда¹⁵.

Подведем итоги и перейдем к тексту сохраненной в армянской версии переписки. То, что Омар II написал письмо Льву III, представляется несомненным. Так же несомненно и то, что это не то письмо, на которое отвечает псевдо-Лев. Преподобный Феофан указывает, что в письме был призыв к императору принять ислам, и действительно, это был нерв посланий такого рода со стороны мусульманских правителей; в том же письме, на которое отвечает псевдо-Лев, не только нет этого призыва, но, более того, выражается желание больше знать о христианской вере и просьба помочь в этом — то есть характер и направленность письма совершенно иные!

Далее, ответ Омару, в силу как уже перечисленных признаков, так и тех, которые мы еще упомянем, никак нельзя отнести ко времени ранее второй половины IX века. Вместе с тем в существующем тексте “Письма Льва” присутствует ряд моментов, привязанных к реалиям того времени: упоминание о переписке между правителями о “мирских вопросах”, упоминание притеснений христиан, которые чинил дядя Омара II, халиф Ибн Марван, и, наконец, замечание, что исламу около ста лет. Но без труда можно заметить, что всё это несложно было соблюсти образованному человеку конца IX века, имеющему под рукой “Хронографию” преподобного Феофана или кого-нибудь из его продолжателей, откуда он и узнал о самом факте переписки.

По-видимому, сам Лев III, боец до мозга костей, вовсе не писал никакого ответа халифу, по-солдатски полагая, что его победы над Омаром на поле боя служат вполне красноречивым возражением на тезис о несокрушимости мусульманского оружия как знака божественного благоволения к исламу. То, что и преподобный Феофан, и более поздние византийские историки, как, например, Кедрин (ок. 1100 г.), упоминают лишь письмо Омара, однозначно свидетельствует, что ответ, а тем более такой замечательный, им был неизвестен.

Таким образом, то, что “Послание Льва, императора Византии, Омару, правителю сарацин” представляет собой псевдоэпиграф, не вызывает сомнений. Уже Шенк выражал убеждение в том, что это целенаправленная подделка¹⁶, с этим же согласен и Тодт, говоря о ней как о созданной и приписанной византийскому императору в память имевшей место в прошлом переписки¹⁷.

“Письмо Омара” напоминает частное послание, адресованное частному же лицу, с которым автор к тому же знаком. Возможно, это послание было адресовано лично автору текста одним из его мусульманских знакомых¹⁸.

Как ни удивительно, но никто из исследователей не анализировал “Письмо” в контексте византийской полемики, хотя такой анализ проливает некоторый свет на время и особенности его составления.

Сам автор не скрывает своего знакомства с христианскими источниками об исламе, указывая на работы своих предшественников, которых он полагает современниками Мухаммеда. Не исключено, что ему действительно были известны какие-то ранние сочинения такого рода, неизвестные ни нам, ни другим средневековым авторам, однако более вероятным представляется, что он, говоря это, имел в виду преподобного Иоанна Дамаскина. Псевдо-Лев слишком самостоятельный автор, чтобы цитировать слово в слово, тем не менее его знакомство с главой 100 преподобного Иоанна Дамаскина и зависимость от нее очевидны. Указание на повеление Мухаммеда не делать ничего без свидетелей, обрезание мужчин и женщин, писание мусульман, якобы спущенное непосредственно с неба, история с женой Зейда, мухаллил (установление, что разведенная жена не может вернуться к мужу, если не выйдет замуж за другого), цитата Коран 2.223, а в латинской версии (PG 107, 321D) еще и цитата Коран 5.112–115 — все это доказывает использование сочинения преподобного Иоанна Дамаскина, который автору IX в. действительно мог представляться близким по времени жизни к Мухаммеду, и эта зависимость служит еще одним аргументом против атрибутирования “Письма” Льву III.

Но основной массив знаний автора все-таки явно не книжного происхождения. Ему известно больше об исламе и мусульманских упреках в адрес христиан, чем заявлено в письме псевдо-Омара. Он знает и правильно употребляет арабские названия религиозных понятий, мест почитания и ритуалов. Он хорошо знает реакцию мусульман на христианские упреки и возражения; проявляет немалую осведомленность о жизни христиан, находящихся в халифате, и о бытовых подробностях жизни самих мусульман. Отсутствие путаницы, неизбежной в таких случаях, позволяет сделать вывод, что знает он все это не с чужих слов. Все перечисленное указывает на то, что автор — подданный халифа, а не императора, и имеет богатый опыт общения с мусульманами и наблюдения над ними. Та готовность на мученичество, о которой он объявляет мусульманскому оппоненту, также свидетельствует в пользу этого.

В свете данного предположения становится понятной характерная несообразность: в латинской версии содержится указание, что Мухаммеда наставлял монах-несторианин (PG 107, 322А), которое, как справедливо отметил Хури, противоречит всей полемической традиции Византии, говорившей о монахе-арианине¹⁹. Напротив, живущие в халифате авторы, даже писавшие на греческом языке, как, например, Варфоломей Эдесский, говорили именно о монахе-несторианине.

Получает объяснение и сознательная стилизация собственного сочинения под переписку Льва Исавра с Омаром II. Имеется немало примеров, когда средневековые авторы изобретали тексты документов, которые, как они считали, должны были существовать²⁰. В каждом случае на то были свои причины, в нашем же случае причина вполне прозаична: соображения элементарной безопасности. Христианские полемисты с исламом, живущие в халифате, действительно иногда скрывали свои имена, как, например, арабоязычный автор, написавший апологию под псевдонимом Абд аль-Масих ал-Кинди. Для псевдо-Льва безопаснее было прикрыть свое действительно превосходное сочинение именем давно умершего византийского императора, который к тому же был известен своими блистательными победами над мусульманами: спасением Амория в 716 г., спасением Константинополя в 717 г. и разгромом мусульманской армии в 718 г.

Своеобразная “экуменическая” позиция псевдо-Льва опять-таки выдает жителя халифата, в котором разным конфессиям христианства поневоле приходилось уживаться друг с другом под одним общим гнетом со стороны исламского государства. Еретики для автора “Письма” — древние ариане, уже исчезнувшие в его время, расхождения же между православными и монофизитами для него не более чем спор о словах, вызванный языковыми различиями, а ответ на вопрос об иконопочитании показывает человека, который, уже зная и иконоборческую, и православную аргументацию, старается дистанцироваться и от той, и от другой.

Создав не ранее 870-х годов сочинение, которое представляло собой весьма достойный и сильный ответ на мусульманскую критику, автор или ближайшие к нему люди по справедливости озаботились его распространением. Сочинение попадает в Армению, где почти сразу же переводится — такое, хоть редко, но случалось, вспомним Феодора Абу Курру, чьи трактаты уже при жизни переводились на греческий и грузинский языки. Среди армянских христиан “Письмо” долго пользовалось популярностью; кроме уже приведенных авторов, “Письмо Льва Омару” упоминают и частично цитируют историки XIII века Кириак Ганджский и Вартан²¹.

В другом направлении сочинение путешествует в Константинополь, где с ним знакомится Арефа Кесарийский — библиофил, собиратель редких книг, в том числе и полемических. Знакомство с произведением псевдо-Льва видно из его собственного полемического “письма эмиру Дамаска”, написанного в 905 г. У псевдо-Льва Арефа заимствует наименование священной книги “фурканом”, которое он ошибочно принимает за отдельное писание, вопрос и ответ о том, как может Бог находиться в утробе женщины, и, наконец, указание на то, что райские женщины по представлению мусульман будут снова становиться девственницами после совокупления.

Из Византии сочинение путешествует далее на запад в виде сокращенного латинского перевода, который был сделан явно не раньше второй половины Х века, когда он мог по ошибке оказаться приписанным Льву VI. Одновременно с этим “Пись­мо” продолжает циркулировать среди христиан халифата, где в середине Х в. его читает Агапий.

На основании текста можно высказать предположения о более конкретном месте обитания псевдо-Льва. Нам представляется очень вероятным, что автор жил в Персии по крайней мере значительную часть жизни. Во-первых, это можно заключить по шиитскому влиянию на представление об исламе, которое, кстати, из грекоязычных авторов демонстрирует один лишь псевдо-Лев: сюда относятся излагаемые им предания об участии Али в составлении Корана, а также, в другом месте, указание на искажение Корана со стороны официальной мусульманской власти и о том, что несмотря на это “подлинные” списки Али удалось все же сохранить — типично шиитское средневековое убеждение. Среди мусульманских течений он прямо упоминает шиизм, который, как известно, получил преимущественное распространение среди персидских мусульман. Второе указание именно на персов как источник знаний об исламе псевдо-Льва заключается в упоминании Салмана Перса как имевшего отношение к составлению Корана — явное влияние именно персидских мусульманских легенд, непомерно возвеличивавших этот “первый плод Персии в исламе”. В-третьих, псевдо-Лев среди языков, на которые было переведено Евангелие, говорит о персидском, в чем уже просматривается указание на персидское христианство. Наконец, в качестве примера великого языческого государства автором приводится именно доисламская Персия. На наш взгляд, здесь слишком много совпадений, чтобы они могли оказаться случайными. Кроме того, гипотеза о персидских краях как месте написания “Письма Льва Омару” объяснила бы быстроту, с которой оно проникло в соседнюю Армению.

Переходя к содержанию сочинения, нужно сказать, что оно представляет собой очень серьезную работу, в которой опровержение мусульманской критики демонстрирует высочайший уровень богословия и экзегезы, каждое замечание оппонента продумано до мелочей, честно осмыслено и снабжено адекватным ответом. При этом автор прекрасно осведомлен о той реакции, которую христианские возражения вызывают или могут вызвать у мусульманина, и предугадывает ее изящными аргументами и полемическими приемами, создавая тем самым сочинение, которое способно было не только укрепить живущих в халифате христиан в их вере, но и сразить наповал любого мусульманского “совопросника”. Большинство затронутых тем или их решений оригинальны и, что удивительно, автор практически не делает ошибок; все аргументы бьют точно в цель.

Псевдо-Лев тщательно работает над структурой текста и аргументации и применяет несколько интересных приемов построения текста: он часто возвращается с новой стороны к уже обсужденным темам, приводя все новые аргументы и тем самым достигая большего убеждения и впечатления “окончательного разгрома” ислама с одной стороны, и неисчерпаемого источника доказательства веры христиан — с другой. Нередко ответы строятся по определенной схеме: 1) указание некорректности, несостоятельности самого вопроса, 2) развернутое объяснение-ответ на него в защиту христианства и 3) переадресация вопроса самим мусульманам, показывающая, что как раз ислам в этом отношении ущербен.

Безусловно, это замечательное сочинение заслуживает большего внимания со стороны исследователей.

Содержание сочинения²²

0. В начале приводится краткий пересказ письма Омара. Халиф рассказывает о своем давнем интересе к изучению религии христиан, который до настоящего времени не был удовлетворен. Он предлагает императору несколько обычных для мусульманской полемики вопросов о Троице, о Христе, о почитании икон и креста, о причинах неприятия христианами Мухаммеда как пророка и в заключение просит выслать ему объяснения этих пунктов.

1. Автор отвечает: Сам Бог повелевает наставлять с кротостью неверующих, предоставляя им время для покаяния. Но поскольку халиф в своем письме не обнаруживает ни тени правдивости, ему вовсе не следовало бы отвечать во исполнение заповеди Христа, дабы не допустить насмешки над верой со стороны еретиков. Император выражает готовность продолжать переписку, сколько потребуется нужным, о мирских делах, но не о делах Божественных. Что же касается вероучения ислама, то о нем христиане вполне осведомлены, поскольку имеют “историчес­кие документы о нем, составленные нашими епископами, жившими в то же время, что и ваш законодатель Мухаммед”. Однако он все же даст ответ на вопросы халифа, следуя Священному Писанию, повелевающему отвечать тем, кто сомневается о христианской вере.

2. Вместе с тем автор признает бесперспективность этого: даже указывая на очевидное, трудно опровергнуть то, в чем упрямо убежден разум оппонента. Приводится пример двух человек, стоящих возле огня, при том, что один понимает, что это — огонь, другой же, побуждаемый духом противления, утверждает, что это вода. “Таким же образом, для вас является привычкой извращать доказательства Священных Писаний, которые вы не читали и не будете читать. Вы любите говорить о Боге и вере, выхватывая из Священных Писаний слова, которые благоприятны вашим мнениям, и используя их для собственной защиты”. Затем следует призыв выслушать приводимые здесь ответы.

3. Мусульманский вопрос: почему христиане доказывают свое почитание Христа из Псалтири и книг пророков, но не из слов Самого Иисуса? Ответ: между Новым и Ветхим Заветом нет противоречия, оба исходят от одного Бога, и устами пророков говорил Дух Святой, предвозвещая воплощение Слова, чтобы подготовить людей к принятию Его, когда это случится. И Сам Христос в Евангелии ссылается на слова пророков как на доказательство Своего воплощения, посему с самого начала христианской проповеди христиане поступают так же, и это служит укреплению и распространению веры. И автор намерен также привести в письме эти пророчества, относящиеся как к Божеству Христа, так и к Его человечеству.

4. Следующее утверждение халифа: Бог знает о Христе лучше, чем все те, кто написал о Нем (то есть Евангелисты) и чьи записи были фальсифицированы. Ответ: только тот, кто не в состоянии отвергать то, что есть, и в то же время заявлять, что этого нет, вынужден отрицать Писание или говорить, будто оно фальсифицировано. Иисус достоин веры не как простой человек, но как совершенный человек и совершенный Бог. Именно поэтому Его повеления, выраженные устами пророков прежде Его воплощения, пользуются доверием христиан. А то, что оба Завета вдохновлял один Бог, видно из отсутствия противоречий между ними. Что же касается обвинений в фальсификации, то если это сказал Мухаммед, то пусть вспомнит о себе самом²³, если это сказал кто-то другой, “то он лжет еще хуже”.

5. Мухаммед заявляет, что ничего нельзя принимать без свидетелей, и ссылается при этом на Моисея. Свидетелями же веры во Христа Спасителя являются Авраам, Исаак и другие пророки, предрекавшие о Нем, всего 111 человек в Ветхом и Новом Заветах. И мусульмане презирают свидетельство такого количества святых людей! Неужели же Мухаммед может быть более достойным веры, чем Бог, говоривший через них, и чем Слово Божие, явленное во плоти? При этом сам Мухаммед говорил о них как о святых служителях Божиих и последователей своих убеждал считать так же.

6. Мусульманский вопрос: разве можно доверять Ветхому Завету, если эта книга многократно терялась целиком и заново переписывалась обычными людьми, подвластными ошибкам и влиянию сатаны? Ответ: когда говорится, что евреи записали Ветхий Завет, понимается не то, что они записали с собственного ума, но со слов святых людей их народа и пророков. Число книг, полученных евреями (22), совпадает с числом существ, созданных в шесть дней творения, и числом букв их алфавита, так что если бы кто-то из евреев захотел фальсифицировать Писание, число книг нарушилось бы. Перечисляются книги Ветхого Завета²⁴.

7. Другой аргумент: поскольку между христианами и евреями существует вражда как раз по вопросу о Христе, Которого они, как и мусульмане, не признают Сыном Божиим, то как можно допустить, что они могли сфальсифицировать Писание и добавить столько несомненных доказательств против их же убеждения?

8. Третий аргумент: вплоть до пришествия Христа у евреев было священство, во время священнодействия которого, как сказано в Писании, присутствовал Сам Господь, кроме того и пророки Его непрестанно, и во время плена и далее, вплоть до пришествия Христа, были в народе еврейском — все это является гарантией того, что книги Священного Писания не могли претерпеть при этом искажения. К тому же процесс Откровения продолжался, и некоторые книги, например, Иеремии или Даниила, были написаны в позднее время. Наконец, Сам Христос ссылался на эти переписанные книги как на Священное Писание.

9. Следом опровергаются мусульманские подозрения относительно восстановления Писания Ездрой: этот человек обладал благодатью Духа Святого, и все, что он составил, имеет печать непогрешимости, так что когда возвратившиеся из плена принесли хранившиеся древние книги и сравнили со списком Ездры, все было найдено в полном согласии.

10. Ответ на мусульманское замечание, что авторы священных книг как люди были подвержены нарушениям памяти: безусловно, каждый человек слаб, несовершенен и забывчив, но Бог, Который говорил через них — вечен, всеведущ и свободен от ошибок памяти. А сами мусульманине разве не считают Мухаммеда человеком? Почему же они доверяют ему больше, чем свидетельству множества святых людей? Что же касается вмешательства сатаны, то лукавый не может приблизиться к таким святым людям, как авторы священных книг.

11. Мусульманский вопрос: почему в книгах Моисея, если они пророческие, нет упоминания ни о грядущем рае, ни об аде, ни о Суде, ни о воскресении? Ответ: потому что ум человека и его отношения с Богом развивались, и потому Он открывал Себя не единственному пророку, но с каждым последующим праведником подавал человечеству все большее духовное знание. Если бы Бог сообщил все с одним пророком, то зачем нужно было посылать других? И если писание предшествующего было искажено, то почему тогда последующие богодухновенные авторы ссылались на него как на подлинное? Однако на самом деле Моисей упоминает и о воскресении (Втор 32:39), и о Суде (Втор 32:41), и об аде (Иер 17:4), другие же пророки принесли более полное учение об этом.

12. Христиане честно признают Матфея, Марка, Луку и Иоанна как авторов Евангелия, мусульмане же претендуют на то, что их писание снизошло прямо с неба, хотя “мы знаем, что Фуркан²⁵ составили Омар, Абу Тураб²⁶ и Салман Перс, даже если и прошел среди вас слух, что он послан с небес Богом”. Сама откровенность христиан доказывает, что они не искажали Евангелие, ибо они тоже, как и мусульмане, могли удалить имена Евангелистов и объявить его сошедшим с неба. Далее, Бог не наставляет человечество непосредственно Сам, но избрал путь наставления его через пророков. Их устами Он предвозвестил Боговоплощение, затем явился Сам, а уходя, обетовал Своим ученикам ниспослание Святого Духа Параклита, Который напомнит им все, что говорил Иисус. Опровергается мусульманское мнение, что под именем Параклита Христос предсказывал пришествие Мухаммеда: Параклит означает ‘Утешитель’, тогда как имя Мухаммеда означает ‘воздавать славу’ — значение, которое не имеет ничего общего с значением слова Параклит.

13. Указанное мусульманское мнение является хулой на Духа Святого, которая никогда не будет прощена (см. Мф 12:31), ибо какое богохульство может быть больше, чем замена Святого Духа человеком, совершенно несведущим в Писании? К тому же Иисус обещал Утешителя Своим непосредственным ученикам, которые, как известно, не дожили до появления Мухаммеда. Пророк Даниил говорит о трех периодах, посредством которых мир должен достигнуть полного знания о Боге: 1 — выведение человека из тени идолопоклонства; 2 — дарование Закона и 3 — совершенное Евангелие Христа, явленное навечно. Никто из пророков не говорил о четвертом периоде; напротив, Сам Спаситель предупреждал не принимать никакого другого пророка после смерти Его учеников.

14. Другое мусульманское обвинение: после смерти Апостолов христиане разделились на 72 секты. Ответ: ислам появился около ста лет назад среди одного народа, говорящего на одном языке, и несмотря на столь недавнее происхождение, эта религия распалась на множество сект — хариджитов, джубаитов, шиитов, кадаритов, мурджиитов, хураритов и многих других, причем они “относятся к вам как к неверным и врагам, рассматривая убийство кого-либо из вас как благое дело”; тем же отвечают им и “ортодоксальные” мусульмане. Если подобное происходит среди мусульман, людей одного языка и одной страны, то что удивительного было бы в том, если бы христианство постигла такая же участь? Однако за восемьсот лет после Христа распространившись среди самых разных народов, оно имеет лишь незначительные расхождения из-за различия языка.

15. И никогда среди христиан не было той враждебности друг к другу, которая вкоренена в последователях мусульманских течений. Были еретики, но они вели жизнь как язычники и лишь прикрывались именем Христа. Церковь относится к ним как к язычникам, и Бог давно заставил их полностью исчезнуть. Те же расхождения между христианами, которые имеются в настоящее время, обусловлены языковыми различиями, при этом большая часть иноязычных христиан живет под мусульманским владычеством.

16. И Священное Писание сохраняется неповрежденным на каждом языке, а именно — греческом, латыни, еврейском, халдейском, сирийском, эфиопском, индийском, арабском, персидском и др., так что если бы кто-то из христиан этих народов внес бы изменения в Писание, это стало бы заметно в сравнении с другими. У мусульман же подобное делали многие, среди прочих ал-Халладж, правитель Персии, который приказал собрать древние книги и заменил одни на другие по собственному вкусу и разослал эти списки по всему народу. Однако некоторые части Абу Тараба ал-Халладжу не удалось уничтожить полностью.

17. У христиан подобное невозможно, во-первых, потому что Бог запретил даже думать об этом, а во-вторых, даже если бы кто-то попытался нарушить этот запрет, для него физически было бы невозможно собрать все книги на всех языках и внести на каждом языке соответствующие исправления. Но даже несогласные между собой христиане имеют одно Писание, и никогда никто не вносил в его текст изменений.

18. Вскрывается непоследовательность позиции мусульман: хотя они утверждают, что Евангелие и Ветхий Завет фальсифицированы, сами не перестают ссылаться на выгодные им тексты, чтобы подтвердить свои шаткие убеждения. Но и цитируя, они искажают Писание, например, заменяя слово Отец на Бог.

19. Христианам, живущим под правлением мусульман, очень трудно вступать в любые отношения с ними: “язычники, когда слышат слова о пророках и Апостолах, начинают смеяться, но вы, хотя вы не презираете их имена, обращаете их слова в повод для насмешки”. Приводятся цитаты из Писания, где Бог говорит о Себе во множественном лице, Он не мог обращать эти слова к ангелам, к кому же тогда Он адресовал их, как не к Его Слову и Духу? Мусульмане же считают эти цитаты бессмысленными и все равно обвиняют христиан в почитании трех богов.

20. Солнце отлично от своих лучей, но если удалить лучи, не будет и солнца. Солнце порождает лучи иначе, чем люди порождают детей, но, скорее, как ум порождает слово. И хотя солнце иное, чем лучи, их единение не делает двух солнц. Если это возможно для светила, то не тем более ли это возможно для Бога? Тот же, кто признает двух или трех богов, проклят.

21. Христиане знают лишь одного Бога, Чье Слово создало мир и управляет им. Это Слово не подобно человеческим словам, которые пока не выйдут из уст, непостижимы для других, Оно имеет качества, превышающие способности человеческого ума, Оно — Сын Божий, бесстрастно рожденный Отцом, как свет от огня. Это все, что может постичь человек об отношениях Слова и Бога и Их единосущии.

22. Из всех созданий самый драгоценный перед Богом человек. И указание Корана на то, что Бог повелел ангелам поклониться Адаму, подтверждает, что он создан был по образу Божию. Образом Божиим является не тело, но душа человека, чей дух и слово созданы как образ Его Слова и Его Духа. Затем человек, поддавшись искусителю, пал, был лишен своей чести и погрузился в распутство и идолопоклонство.

23. Но Бог, сострадая попавшему во власть сатаны человеку, проложил путь спасения для него, прежде посылая пророков как светильники, постепенно выводящие человека из тьмы язычества; затем явилось предреченное ими Слово Божие, соединившись с нашей плотью, душой и всем, что является свойственным человеку, чтобы спасти его от греха. Цитируются и подробно разбираются ветхозаветные пророчества о Христе: Пс 21:7–9; Пс 2:7; Пс 109:1–2; Ис 48:16; Чис 24:7,17; Пс 71:1–17; Мих 5:2; Ис 9:5–7; Пс 88:29; Ис 7:14; Ис 50:5–6; Зах 11:12; Ис 53:1–9.

24. “Посмеете ли вы теперь, доверяя пустым словам вашего Мухаммеда, отрицать и уличать во лжи такое количество доказательств Святого Духа, реченных святыми пророками?” Сам пророк мусульман повелел не принимать ничего, если не будет двух свидетелей. Как же они не стыдятся на основании одного лишь свидетельства Мухаммеда произносить такое богохульство? Того, кто утверждал, что Мариам, сестра Аарона, была матерью Христа, хотя между первой Мариам и второй промежуток в 1370 лет? Мусульмане не могут возразить на это без натяжек и фальсификаций, хотя очевидно, что источник подобных ошибок и несообразностей — целиком человеческое изобретение.

25. Мусульмане говорят о том, что были искажены книги, происхождение которых они сами признают Божественным: пусть тогда покажут другие, “неискаженные” книги Моисея, Пророков, Псалмов Давида или Евангелий. Но они сами признают, что никогда не видели их. “Процитируйте хотя бы то Евангелие, которое знал ваш законодатель, и я буду убежден, что вы говорите правду”.

26. Есть лишь одна вера и одно крещение, и никакая другая вера не была дана людям Богом. Мусульманский упрек христианам в том, что они не молятся в сторону Каабы, совершенно безумен. Неизвестно, чтобы пророки во время молитвы оборачивались в сторону какого-либо конкретного места. Лишь мусульмане почитают таким образом языческий алтарь, который они называют “домом Авраама”. Писание не сообщает о том, что Авраам достигал того места, которое впоследствии по повелению Мухаммеда стало центром мусульманского почитания.

27. Мусульманский вопрос: если Иисус был Бог, то почему Он тогда молился? Ответ: Он молился, чтобы научить этому последователей, поскольку Он не только Бог, но и человек, и Его молитвы не опровергают Его Божества. То, что христиане не удалили из Евангелия подобные “неудобные” места, свидетельствует о его неискаженности. Следует разбор “неудобных” мест: Ин 14:10 — то, что Сын не может творить Сам от Себя, но лишь Отец, означает, что Отец обитает в Нем, то есть Их единосущие. Христос не говорил, как считают мусульмане, что Бог послал Его в мир, и Он к Нему возвращается, но напротив, говорил, что по собственной воле пришел от Отца и отдает Свою жизнь (Ин 10:17–18), говоря: Отец более Меня (Ин 14:28), Христос имел в виду Свое человечество, иначе бы не сказал позже: Я и Отец — одно (Ин 10:30). Приводятся другие цитаты из речей Самого Христа, указывающие на Его Божество: Ин 12:44,45,48. Ин 17:3 не может быть свидетельством, что Он лишь пророк, поскольку в таком случае Он перечислил бы вместе с Собой и других пророков.

28. Следует помнить, что Христос одновременно и Бог и человек, поэтому “уничижительные” места Писания говорят о Его человечестве, а “возвеличивающие” — о Его Божестве. Сатана искушал Его в пустыне как человека, но когда лукавый отошел, побежденный, ангелы служили Ему как Богу. Лишь о намеренном нежелании признать Христа Господом говорит Его сравнение с Адамом, который также возник без отца. Мусульмане видят лишь “уничижительные” места в Евангелии и не хотят видеть других, говорящих о Нем как о Боге: Ин 3:36; 1 Ин 2:23; Ин 1:1–3; 14:9; 10:15; 16:32; 20:17 (“Он — Его Отец по Божеству, наш — по благодати”); 1 Ин 5:12, Ин 20:21. “Таким образом все стихи Евангелия имеют согласие в этом”.

29. Мусульманский вопрос: почему христиане заменили установленные Богом обрезание и жертвоприношение на крещение и евхаристию? Ответ: изменили не христиане, а Сам Господь, предвозвещая еще через пророка о Новом Завете (Иер 31:31). Жертвоприношения стали не нужны после совершенного очищения от вечной смерти кровью чистого Агнца-Христа, и совершать евхаристию повелел Он Сам, преломляя хлеб и вино в Пасху и называя это Своими Телом и Кровью. И крещение было заповедано Самим Христом (Мф 28:19) и предречено заранее пророком (Иез 36:25), а обрезание утратило свое значение, когда люди смогли обрезывать не внешние члены, но свои сердца. Мусульманам должно быть стыдно после того, как Сам Бог воплотился и разорвал узы ветхого закона, объявлять себя защитниками обрезания, к тому же они сами не знают, почему именно обрезание выбрано в образ посвящения Богу, и у них не только мужчины, но и женщины независимо от возраста подвергаются этой позорной операции.

30. Продолжение вопроса: почему христиане заменили субботу на воскресенье? Ответ: а по какой причине мусульмане заменили субботу на пятницу? Христиане имеют для этого веские причины: это день воскресения Спасителя, через которое обетовано воскресение всем верующим, и христиане почитают его молитвами в благодарность за свое спасение. Но они не имеют запрета работать в него, как евреи в субботу. Впрочем, странно видеть такое внимание к установлениям христиан со стороны тех, кому и слова пророков не указ.

31. Мусульманский вопрос: как мог Бог жить в чреве женщины, среди крови, плоти и грязи? Ответ: Бог все создал одним лишь повелением, и небо, и землю, и все, что в них, и лишь человек, хотя и кажется меньше и ничтожнее остального, был создан непосредственно Богом и оживотворился Его дыханием. Следовательно, человеческое естество не может быть мерзким для Него, для Которого ничто не грязно, кроме греха, и все то, чем гнушаются мусульмане, было устроено Самим Богом для нашего блага. Если Бог не погнушался явиться Моисею в образе горящего куста, то тем более не погнушается человека, который драгоценнее куста, да и Сам Он называет людей местом Своего обитания (Иез 43:7), не гнушаясь их немощами. Приводятся цитаты из Писания, показывающие, как ценен человек пред Богом и какое Он о нем имеет попечение: Пс 117:15; Прем 5:16, в заключение приводится пример, как от прикосновения к костям пророка Елисея воскрес мертвец. Очевидно, что это Божественная сила, обитающая в теле святого и после его смерти, совершила чудо. Значит, Бог не считает для Себя скверным даже пребывание в могиле умершего.

32. Впрочем, какого отношения к святым можно ожидать от тех, кто доныне с ревностью, подобно язычникам, угнетает Божиих служителей, заставляя их изменить вере и убивая всех, кто противится этому, так что исполняется пророчество Спасителя о времени, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу (Ин 16:2). Но поступая так, мусульмане готовят себя к вечной погибели. Так делал и дядя Омара, Ибн Марван, который снимал с должностей и убивал христиан, которые запечатлели исповедание веры собственной кровью и были погребены в храмах как мученики.

33. Мусульманский вопрос: почему христиане поклоняются кресту и изображениям? Ответ: “мы почитаем крест ради страданий воплотившегося Бога Слова”; изображениям не воздается равного уважения, но глядя на них, христиане прославляют Бога или святых Его. Так же поступали и пророки: Моисей воздвиг для поклонения израильтян медного змия в пустыне, имевшего форму креста, и он же, по повелению Божиему, создал в скинии изображения херувимов. О почитании креста говорится и в Ис 60:13; Прем 14:7 и Притч 3:18. Собственно же к дереву и краскам христиане не испытывают никакого благоговения.

34. А сами мусульмане не должны ли испытывать позор за почитание места Каабы, называемого домом Авраама, которого Авраам никогда и не видел? Это место было издавна объектом языческого культа, а Мухаммед просто назвал его домом Авраама. Поскольку пустыня — место обитания демонов (Мф 12:43), они легко ввели мусульман в заблуждение и сделали своими товарищами, ведя их посредством магических махинаций к потере их душ.

35. Например, посредством камня, называемого рукн²⁷, который мусульмане почитают сами не зная почему, предпринимая перед ним демонскую резню животных, метание камней, обривание головы и прочие “смешные суеверия”. Нельзя оставить без внимания и отвратительное повеление Мухаммеда иметь всяческие отношения с женами, которые он сравнил с возделыванием полей (ср. Коран 2.223). Нельзя забыть и о “целомуд­рии” мусульманского пророка: как он преуспел в совращении жены Зейда. Возражение с указанием на пример Давида не имеет силы, поскольку Давид явно согрешил, раскаялся и понес за это наказание, тогда как Мухаммед не считал это грехом. Но самое дурное из его дел — объявление Бога причиной всякого зла.

36. Поэтому, совершая грех, мусульмане не раскаиваются в этом, так как считают, что это должно было случиться неизбежно. “Законодатель ваш и все вы преуспеваете в том, чтобы сопротивляться истине”. В Евангелии Бог заповедует не разводиться с женой кроме вины прелюбодеяния, мусульмане же делают прямо наоборот, делают это по любому поводу, а когда желают вернуть их обратно, заставляют ложиться в постель к другому мужчине. А какой распущенности предаются мусульмане с наложницами, то расточая на них все состояние, то, когда они надоели, продавая их как скот. А в час смерти, по наущению демона, мусульмане приказывают убить своих жен.

37. В ответ на просьбу халифа автор объясняет христианское учение о сатане: он желает погибели всем людям и усиливался препятствовать их спасению. Но несмотря на его ухищрения, Слово Божие претерпело смерть по Своему человечеству, оставаясь бессмертным по Своему Божеству, и воскресло, как о том предрекли пророки, и уверило тем самым в воскресении людей. Сатана был ослаблен и оказался не в состоянии удерживать мир в поклонении богопротивным культам, и не может ожидать ничего, кроме вечного огня.

38. Мусульманский аргумент: пророк Исаия говоря о двух всадниках — одном на осле и другом на верблюде, предсказывает таким образом об Иисусе и Мухаммеде как равных (Ис 21:7). Ответ: под именем осла пророк обозначает непокорных евреев, а под именем верблюда — вавилонян. Из контекста речи показывается, что всадник на них один и тот же — сатана, который заставил и мусульман впасть в идолопоклонство. Бежав в пустыню и смешав там непостоянство евреев с распутностью язычников, он вовлек арабов в заблуждение, заставляя обрезываться, но не допуская признания Божественности Слова и Ду­ха Божия.

39. Сравниваются эсхатология христианства и ислама. В то время как мусульмане уготовляются к мукам ада, называя “путем Бога” разрушительные набеги и убийства и думая при этом, что живут ангельской жизнью, христиане, убежденные в тайне своего спасения, надеются наследовать Царство Небесное, в котором они не ждут найти реки вина, меда и молока, ни наслаждений с женщинами, которые остаются всегда девственными, поскольку эти рассказы порождены невежеством и язычеством. Царствие Божие не пища и питие (Рим 14:17), и в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают как Ангелы Божии на небесах (Мф 22:30). Их ожидает то, что не видел глаз и не слышал ухо (см. 1 Кор 2:9), тогда как мусульмане в своей чувственности не видят смысла в Царстве Небесном, если оно не населено женщинами.

40. “За нашу веру мы вынесли от ваших рук и еще будем выносить много страданий. Мы даже готовы умереть за нее, это принесет нам имя святых”. Об этих страданиях предсказывал Сам Господь: Ин 15:20–21; 16:20; 15:19. Мусульмане нападают на христиан, но те переносят все их удары с терпением, ибо знают, что спасают не мечи, но Господь. “Если же Он захочет, чтобы мы еще более претерпевали страданий в этом мире, пусть установит час и тяжесть муки, мы готовы”.

41. Что касается мусульманского убеждения в том, что сохранение и процветание их власти происходит благодаря их религии, то пусть они вспомнят, что персы также сохраняли свое господство целых 400 лет. “Какова была причина столь длительного господства? Один Бог знает, но конечно же это было не из-за чистоты их религии”. Христиане же с радостью принимают все страдания и муки, случающиеся ради имени Иисуса Христа, уповая в будущем веке оказаться вместе с любящими Его. Заключительное троичное славословие.

42. Заключение: Лев отправил это письмо Омару и оно произвело на него благотворное действие: он стал хорошо относиться к христианам, освободил пленных без выкупа, стал более милостив и к мусульманским подданным.

Источники:

PG 107, 315–324 (латинская версия)

Изянц К. История. СПб., 1887. С. 43–99 (армянская версия)