Чего хочет Церковь от мира, а мир — от Церкви? Размышляет протоиерей Игорь Прекуп.
Протоиерей Игорь Прекуп
Как нынче широко известно, «апостол» в переводе с греческого значит «посланник».
Мы знаем, что Апостолов Господь посылал на проповедь, причем на проповедь деятельную: они не только словом проповедовали, но и добрыми делами, которыми словесная проповедь утверждалась, а благодаря тому, что этими делами нередко являлась сила Божия в чудесах исцеления (в том числе и от бесовской одержимости), то проповедь спасающей любви как бы заверялась свыше.
Мы также знаем, что Церковь Христова — Апостольская. Однако наше понимание апостоличности Церкви нередко сводится к знанию, что происходит она от Апостолов, на которых в Пятидесятницу — Ее день рождения — сошел Дух Святой. Это неоправданно суженное, прямо скажем, ущербное понимание четвертого свойства Церкви. Она — Апостольская не только по факту происхождения и преемственности благодати, но потому, что обращена к миру по-прежнему, как и во времена земной жизни Апостолов. Независимо от того, насколько в Ней количественно преобладает категория тех, кому это предназначение безразлично.
Церковь — это Божие посольство в мире сем. В мире, отношение которого к своему Творцу колеблется между открытым, отчаянным богоборчеством и дипломатичным сосуществованием, вечно норовящим что-то выгадать из своего вынужденного (и всегда временного) замирения. Только вот особенность этого посольства в мире сем Царства Божия, которое не от мира сего (Ин. 18:36), состоит в том, что оно никогда не отзывается обратно.
Мир враждует на Бога иногда открыто, а иногда облекая свою неприязнь к присутствию Церкви «на его суверенной территории» в такие формы, что, со стороны глядючи, можно вообразить невесть какое «возрождение симфонии» (впрочем, какое возрождение может быть того, чего не существовало?), но независимо от того, крушит ли мир Церковь, или пытается удушить Ее в объятиях, сути это не меняет.
А Господь все равно посольства Своего не отзывает. «Вот, — говорит Христос ученикам, — Я посылаю вас, как овец среди волков» (Мф. 10:16). Причем нигде Господь не уточняет, что, коль уж им предстоит среди волков жить, то придется по-волчьи выть. Или вот еще неудобоваримые слова для мирского сознания: «…кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10: 43–45). Не «по-людски», да? — Да. По-апостольски. А миру, вжившемуся в Церковь, хочется по-людски.
Мир хочет воевать со Христом?! Что вы… Миру хочется примирения со Христом. Ведь с этого и начался путь Спасителя после Крещения: искушения были направлены на примирение, даже власть над миром сатана предлагал Сыну Человеческому… Казалось бы, никаких Тебе, Господи, страданий, смерти, никаких гонений на возлюбленных Твоих чад, никакого греха на тех, кто будет их гнать, всем будет хо-ро-шо — смилуйся, Господи!
Мир и вправду давно устал от этого воспалительного очага внутри себя. Устал от все новых и новых «предателей», принимающих гражданство Отечества Небесного, однако, смеющих продолжать жить на положении «пришельцев» (Евр. 11:13) среди мира сего, но по законам не от мира сего!
Мир устал и хочет примирения… мнимого примирения, разумеется. Примирения на своих условиях, чтобы и в Церкви все было «по-людски», т. е. по духу мира сего, без этих «фантазий», этого «идеализма». Соблюдайте, — как бы говорит он христианам, — свой культ, молитесь, кому хотите, но не учите нас жить и сами не смейте жить по своим правилам, потому что жизнь по вере — это еще более активная пропаганда, чем любые СМИ!
Хотите жить среди людей, так живите по-людски, т. е. по понятиям и законам общечеловеческим, суть которых нынче проста: живи, как хочешь, с кем хочешь, выбирая себе по вкусу любую идентичность: расовую, политическую, религиозную, половую — все, что угодно для себя лично, только не смей жить и высказываться так, словно есть некая единая, вечная и непреложная Истина, ибо ничто так не разделяет людей как Истина, все самые страшные войны и незатухающие конфликты из-за споров об Истине!
Мир и безопасность настанут лишь тогда, когда люди свыкнутся с мыслью, что нет единой для всех Истины, а есть множество индивидуальных — у каждого своя, и каждый должен принимать право на существование любого чужого мнения, любого заблуждения, потому что нет заблуждений, если нет Истины, вернее, нет заблуждений, кроме одного, непростительного и, безусловно, преступного: что есть Истина вечная, абсолютная, что в Ней жизнь, а вне ее — погибель, что эту Истину необходимо познавать, что этим Путем надлежит следовать…
Это заблуждение, таящее в себе угрозу безопасности всему человечеству, а потому его следует вытравить из умов, но… по возможности, аккуратно, мягко и последовательно подменяя понятия и, конечно же, дискредитируя Истину, опираясь на немощи тех, кто себя декларирует ее сторонниками (пусть они как можно более наглядно демонстрируют, что «не знают, какого они духа» (Лк. 9:55), чтобы люди задумались, чего стоит Истина, у которой такие последователи, да и вообще Истина это или одна из множества версий единой трансперсональной реальности, причем наиболее претенциозная из всех, а потому представляющая угрозу достижениям нашей цивилизации?).
«Если бы вы были от мира, — говорит Господь Апостолам в Своей прощальной беседе,-то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. <…> Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше» (Ин. 15:19–20).
Вот так. Интересно, Господь не говорит, что одни будут гнать, а другие соблюдать. Нет такого ясного водораздела. Очень все непросто среди тех, за кого Он взошел на Крест. И Апостолам достается паства (а из паствы и будущие пастыри), в среде которой соблюдение проповедуемого слова может совмещаться с отступничеством от духа этого слова: один и тот же человек может удивлять как искренностью в одном аспекте жизни по вере, так же и совершенной невосприимчивостью к Евангелию в другом. И те же самые люди, которые за веру готовы жизнью пожертвовать, могут проявить полное непонимание несовместимости с верой Христовой их ненависти к тем, кого они произвольно зачисляют в категорию врагов Бога и Церкви.
И соблюдают слово, и гонят Апостолов поныне. Соблюдают, когда следуют заповедям и церковным установлениям; гонят, когда извращают сам дух Евангелия, когда, желая защитить имя Божие от хулы, дают для этой хулы дополнительную пищу, когда, опасаясь за единство Церкви, за Ее святость и соборность, как бы приостанавливают осуществление апостоличности, ограничивая ее социальной активностью и миссионерством, заточенным под «коликчество» в ущерб «какчеству», отодвигая в сторонку «неудобные» заповеди о любви, кротости, смирении, всепрощении — все то, что «отвлекает» от «трезвого, делового подхода».
Это, кстати, характерная черта синодального периода: ориентация церковной жизни на функцию «главной государственной скрепы», оставляя на периферии воспитание клира и паствы в духе Евангелия и святоотеческого Предания, позволяя духу мира сего мало-помалу вплетаться в церковную жизнь и подменять заповеди Божии преданием человеческим. Казалось бы, а что? Куда они денутся? А вот ведь… делись.
Эту тему, кстати, очень остро поднимал в своем творчестве столь нелюбимый некоторыми «ревнителями» Н. Лесков. Поднимал с болью, с обидой за гонимого Христа, попираемое Евангелие и притесняемое системой духовенство, с тревогой за будущее России; поднимал да и надорвался.
Апостоличность Церкви обязывает ко многому всех нас, кто причисляет себя к «верным». Однако это не значит, что мы должны из себя что-то искусственное выдавливать. Наоборот, искусственность в духовной жизни — ложь, а кто отец лжи, нам известно. Нет, Апостолы на себе испытали и немощь душевную, и мощь преображающего Духа.
В частности, первоверховные апостолы Петр и Павел: один, будучи ближайшим из учеников Спасителя, отрекся от Него, другой изначально вообще был притчей во языцех из-за своей бурной деятельности по истреблению христиан.
Совершенно разные и по происхождению социальному, и по образованности (Павел — римский гражданин, получивший блестящее образование, Петр — простой рыбак), они являют нам единство церковное, не чуждое земного многообразия и естественных противоречий, но свободное от земных перегородок; единство не как самоцель, не ради каких-то пусть высоких, но все же земных целей, а единство церковное, составляемое званными с путей и халуг (Лк. 14:23), но не допускающее «небрачных одежд» (Мф. 22:11–14).
Апостоличность — это обращенность к миру и забота о мире, но проявляющаяся в первую очередь в попечении о сохранении незамутненным христианского веро- и нравоучения, о чистоте церковной жизни, об адекватности христиан своему имени, чтобы ничто не могло соблазнить ни одного «внешнего», ищущего в Церкви признаки присутствия Христова.