«Я света белого не вижу»
До декабря 2018 года у Василины из города Пермь была обычная жизнь. Двое детей — Диме 14 лет, Ариане 4 года. Мама, с которой отличные отношения, муж, с которым она давно в разводе. Работа в сфере торговли: то продавцом в магазине, то какие-то тюки с вещами возила из других городов. Прогулки с детьми, редкие поездки летом на море, кино по выходным.
А теперь Василина говорит про свою жизнь так: «Я света белого не вижу». И улыбается растерянно и грустно, потому что эти, сказанные книжным языком, слова — совершенная правда.
Целыми днями Василина сидит в маленькой квартирке на четвертом этаже. Практически на одном месте, в одной комнате.
Так как у Василины парализована нижняя часть тела, даже передвигаться по этой квартирке она не может — в узких коридорах плохо помещается инвалидная коляска, да и пересесть в нее с кровати самостоятельно неудобно. А уж про то, чтобы выйти на улицу, Василина и не мечтает.
— За всю зиму я выходила из дома четыре раза. И то по экстренным случаям: или в больницу попасть необходимо, или на реабилитацию.
Какой уж тут белый свет.
Машина перевернулась трижды
Авария, в которой Василина потеряла способность ходить, случилась на трассе под Пермью.
— Я сидела на пассажирском месте за водителем, казалось бы, на самом безопасном месте. Не помогло, — мрачно говорит она.
Что случилось, точно никто не помнит — то ли лопнуло колесо, то ли водитель стал засыпать и задел обочину, — но в какой-то момент машина на полной скорости вылетела с трассы в кювет.
— Мы пролетели примерно 37 метров. Перевернулись три раза, — вспоминает Василина. — Очнулась я, лежа на потолке машины. Сразу поняла, что не чувствую ног.
Водитель и второй пассажир не пострадали, они вытащили Василину, вынесли на дорогу и стали ждать помощи. Но трасса была малолюдная, малопроездная, а скорая ехала примерно два часа. Все это время Василина лежала на дороге и то приходила в себя, то теряла сознание. И она сама, и ее спутники понимали, что время — самое важное при травмах позвоночника, — утекает сквозь пальцы, как талый декабрьский снег. Но поделать ничего не могли.
Когда Василину наконец доставили в ближайшую больницу, из Перми экстренно прилетел нейрохирург и провел операцию: закрепил раздробленные позвонки, установил пластину. Но чувствительность в ногах больше не восстановилась.
Помимо переломанного позвоночника у Василины были сломаны ребра и разорвано правое легкое. Она пролежала в больнице три месяца, потом была повторная операция на позвоночнике, потом первая реабилитация.
— Я постоянно ждала, что вот-вот станет лучше, что вот-вот я встану, пойду. Я совершенно не понимала, что со мной происходит на самом деле. А может, просто не хотела смириться.
«Мама, ты же инвалид?»
У Василины длинные волосы и темные, «улыбчивые» глаза, она всегда была активной, она не привыкла вот так — без движений и без глобальных перспектив на восстановление.
— У меня никогда не было ощущения, что ног нет. Как будто полтела отрезали и все. Нет, я чувствую, как по ногам ходит кровь, чувствую давление, если на ноги сильно нажать. Но это все. Поначалу столько ожогов было — могла поставить кружку с горячим чаем на колени и забыть, — рассказывает она.
Принимать себя и принимать случившееся она начала совсем недавно, примерно полгода назад.
— Теперь мои цели — не пойти, а поползти. Не встать, а купить хорошую коляску, чтобы передвигаться по дому самостоятельно.
Теперь она не ставит сверхцелей. Кстати, помогли в этом Василине дети.
Когда случилась авария, они переживали очень тяжело. Дима в силу подросткового возраста. Ариана — в силу малолетства. Как так: была мама — и вдруг нет? Больницы, реабилитации, Василина отсутствовала дома месяцами. В это время детям помогала и окружала их заботой бабушка. Но Ариана быстрее брата приняла мамино состояние как должное.
— Она мне тут недавно сказала: «Я всем говорю, что у меня мама инвалид». Я переспросила: «Так и говоришь?» «Ну да, ты же инвалид». Ладно.
Василина смеется:
— Знаете, ее отношение, наверное, самое нормальное. То, чего так не хватает нашему российскому обществу, в котором инвалид — по-прежнему какой-то недочеловек.
Она не может выйти из квартиры на воздух, посидеть в коляске хотя бы у подъезда, съездить в магазин за продуктами, поехать в отпуск не на реабилитацию, а просто — в отпуск.
В доме нет пандусов, а на бесплатной, выданной по ОМС, тяжелой и неудобной коляске далеко не уедешь — Василина говорит, «руки забиваются моментально».
На нее косо смотрят на улице.
— Мы тут один раз за зиму поехали с детьми в торговый центр, было немного неприятно — смотрят, разглядывают, — Василина пожимает плечами, — смешные.
Ноги скованы спастикой, и это очень больно
Мама Василины работает посменно: то днем, то ночью. «Поэтому дети у меня чересчур самостоятельные», — Василина снова смеется.
Ариана ходит в магазин за продуктами, все делает по дому: готовит завтраки и обеды, помогает маме с гигиеническими процедурами. В общем, совсем взрослая в свои 7 лет.
Если Василине нужно в больницу на обследование, спуститься с 4-го этажа по лестнице поможет сын — Дима зовет друзей, и они втроем несут Василину на руках. «Худые, мальчишки совсем, руки дрожат, но несут».
В сентябре Ариана пойдет в первый класс, но Василина не уверена, что сможет отвести дочку в школу. «Кто меня спускать будет? Не знаю, — говорит Василина, — это же не экстренный какой-то случай».
И от этих ее слов становится страшно.
В общем, по-прежнему за эти два с половиной года реабилитация для Василины — единственный выход в свет. Возможность увидеть небо не через окно квартиры — кусочек неба, кусочек улицы, дома, дорога. Возможность не только дышать, двигаться, общаться с людьми, но и шанс стать сильнее, самостоятельнее.
— У нас в Перми с реабилитацией совсем плохо. Неделя-две по ОМС. А что такое неделя? — говорит она со вздохом. — Чтобы что-то сдвинулось, чтобы тело начало работать, нужен месяц-два, а это уже платный курс.
Василина просит нас о помощи.
Она надеется, что научится ползать. «Как ребенок ползает, представляете? Сначала опираясь на локти, потом на колени».
Сможет сама передвигаться по квартире — ползком, на коляске. Также ей нужно укрепить спину, руки, хотя бы немного снять спастику.
— Ноги в спастике практически постоянно. И я не знаю, как описать эту боль человеку, который никогда подобного не испытывал, — говорит она. — Как будто все тело сковывает какая-то сила, сжимает до боли.
Снять спастику тоже помогают специальные упражнения и уколы во время курса реабилитации.
А еще Василина мечтает чаще выходить из дома. Работать, быть матерью. В общем, жить. Полной жизнью, как все мы. Как должно быть.