«После блокады мы не имеем права игнорировать этот город»
Юлия Гринева на своей странице в Facebook о пожилом немце Петере, который переживает за Санкт-Петербург.

У меня есть друг Петер. Ему глубоко под 80. Мы познакомились в интернете. Он байкер. И физик. Бывший директор школы. Живет со своей женой (в которую влюблен с детства) в пригороде Берлина и обустраивает сад. Каждый четверг Петер, как и положено, весь в коже, садится на мотоцикл и едет в город на наш с ним языковой тандем.

Я учу его русскому языку, он меня – немецкому. Петер дважды был в России (естественно, на мотоцикле), любит города Золотого кольца, знает сложные слова, «епархия» и «столоваться», но пока сильно путается в самых простых глаголах.

Мы встречаемся в кафе, Петер каждый раз достает из кармана два распечатанных листа сорокинского «Дня Опричника» и пытается переводить текст на немецкий. Мой гуманитарный мозг вскипает на втором предложении (у Сорокина вообще не существует порядка слов, по пять деепричастных оборотов за раз, половина слов – выдуманные, остальные – архаизмы). Петер применяет к литературе законы физики и математики и как-то справляется.

В свою очередь, я обсуждаю с Петером по-немецки, как собрать самодельный шкаф (он берется рисовать мне виды винтов и шурупов со всеми названиями) и какие канцеляризмы использовать в официальных письмах, чтобы тебя сразу полюбили.

17834188_10155291839406392_6800303481022962696_o

Сегодня Петер пришел без Сорокина – не успел. Он писал письма.

– Какие письма, Петер? Детям?
– Мэру Берлина и Ангеле Меркель.
– Петер, какой Ангеле Меркель?
– Я не шучу, мэр мне даже ответил. По имэйлу.
– Что стряслось, Петер?
– Трагедия в Санкт-Петербурге, а Бранденбургские ворота не подсветили цветами российского флага. Так нельзя! Мэр мне объяснил, что подсвечивают по правилам только города-побратимы. Но я написал ему еще одно письмо: после блокады Ленинграда мы не имеем права не поддерживать этот город. Я очень возмущен…

Я не знаю, что во всей этой истории для меня самое удивительное – что мэр Берлина отвечает по имэйлу дедушке из деревни? Что немецкому дедушке настолько важно выразить соболезнование жителям другой страны? Что он начинает заикаться, когда говорит о блокаде Ленинграда? Что восьмидесятилетний дедушка вообще садится искать правды, вместо того, чтобы вскапывать свой огород?

Был бы он еще занудой, но он веселый, весь в коже, с бородой. Мне очень жаль, что я постеснялась его сфотографировать. Приблизительно – он похож на ухоженного, немного облысевшего Санту.

Источник

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.