«В 11-м классе я бросилась в омут с головой»
Татьяна Волкова, 18 лет, танцовщица
Татьяна Волкова
— Мама считала, что кроме школы должны быть еще какие-то занятия. Был спорт, музыка, рисование, а фоном все время шли танцы. Я их не бросала.
В какой-то момент я перешла в студию, где мы стали не просто готовить номера для танцевальных выступлений, а ставить настоящие хореографические спектакли, и я поднялась на чуть более серьезный уровень. При этом я еще постоянно занималась искусствоведением, ходила на курсы и думала, что можно сделать танец предметом изучения — ну, например, стать критиком и историком балета.
А потом стало ясно, что мне этого недостаточно. Танец так эмоционально возвышает, так трогает и доводит до слез, и грустно изучать его просто со стороны. Хочется быть внутри. Летом перед 11-м классом я осознала, что танец плюс искусствоведение — вот, что мне надо. И это сочетание я найду в исполнительской хореографии, где владение телом сочетается с художественной идеей, с искусством. И пробовать надо прямо сейчас, потому что мне 17 и потом по возрасту будет уже совсем поздно. Придется нырять в омут с головой.
Мама и папа готовы были поддержать любое мое решение, но непонятно было, куда идти, с чего начать. Снимать зал? Но что там делать? С педагогом? Но где его взять? Я была на грани истерики, потому что время-то уходит. Помогла подруга. Она кинулась к своим родителям, и те нашли мне прекрасного репетитора. До сих пор вспоминаю, как при моей почти нулевой подготовке мне стыдно было выговорить, что я хочу профессионально заниматься пусть и не классическим, но все же балетом.
Начинать в 17, когда тело уже сформировалось, — это же абсурд!
Как потом мне рассказывала моя педагог, она уже готова была ответить «нет», но посмотрела на мои природные анатомические данные и сказала: «Небольшой шанс есть». А я была готова цепляться за любую возможность и работать на износ. Стала совмещать индивидуальные и групповые занятия — так дешевле.
Заниматься надо было каждый день по несколько часов, а еще и в школу ходить. Там относились с пониманием, хоть я и нещадно прогуливала математику. Плюс у меня были две свободные утренние пары, когда я шла на тренировку. Возвращалась в лицей, отучивалась, бежала на вечерние репетиции. Форма всегда была с собой. Был единственный выходной, но в этот день я играла в спектакле.
Еще я жестко следила за питанием, потому что мне сказали на первом же занятии, что нужно худеть. На этом фоне к ЕГЭ я готовилась не очень усердно, он мне был не особо нужен. В итоге у меня был 21 балл из 21 по базовой математике (как ни странно), русский я сдала на 71, потому что забыла прописать 8-е задание, а литературу — на 77. Могла бы и лучше, конечно.
Ясно было, что поступать надо за границей. В России нет вузов, которые готовили бы на исполнительство. Либо с 10 лет училище и классическая балетная школа, либо, если ты старше, то только педагогика. Я нашла школу в Бельгии, побывала там в течение трех дней на интенсиве для поступающих и загорелась: только туда. Ведь даже если мне не удастся поступить, мне наверняка дадут полезные рекомендации. В этом учебном заведении вообще очень приветствуется обратная связь с абитуриентом.
Этим летом мы с мамой и младшей сестрой на перекладных собрались в Брюссель на экзамен. Машина, поезд, автобус, самолет… Мы уже ехали на вокзал, когда получили сообщение, что один из рейсов отменился, и вся цепочка посыпалась. Не прошло и пяти минут, как позвонил папа, сказал, что у него случились неприятности на работе и он не сможет оплачивать мне обучение. Мы развернулись и поехали домой.
Я попросила меня высадить где-то возле Театральной. Мама сказала: «Только давай без глупостей». Я позвонила друзьям, они приехали меня утешать, отвезли в лицей.
Потом я еще четыре часа просидела в подъезде, не могла себя заставить подняться в квартиру. Это было отчаяние.
Сейчас мне уже легче. Я собираюсь поступать в Санкт-Петербурге в Консерваторию Римского-Корсакова, где есть направление «Искусство современного танца». Лишь бы только они не отменили набор, ведь тогда для меня подходящего вуза не будет. Буду опять прорываться за границу. Наметила себе школу в Дрездене.
«Если бы она вместо вуза пинала балду, то стоило бы тревожиться»
Анна Волкова, мама Татьяны:
— Моя старшая дочь, Маша, не смогла поступить после школы в МГУ на искусствоведение, и, честно говоря, оно и к лучшему. Она не академический человек. Папа наш огорчился: «Ну вот, провалилась». А у нас с Машей было другое отношение: «Ну и ладно, пусть это будет gap year» (год перерыва между школой и высшим учебным заведением. — Примеч. ред.).
Дочь устроилась работать администратором в Музей русского импрессионизма. Самое интересное, что во многом ради работы в этом музее она и собиралась на истфак. А теперь она, получается, уже там, а ей не было и 18. За год она окончательно определилась и поступила в РГГУ на историю искусства, где можно обучаться более прикладным вещам. Выбрала очно-заочное обучение, чтобы совмещать с работой. А дел очень много: она и работы пишет, и курс свой запустила, и в школе ведет занятия. Ей 21 год.
Так что с Таней мы уже были готовы к такому развитию событий. Мы поняли, что не пойти в вуз после школы — это совсем не страшно. Тем более, что определилась она лишь в 11-м классе и стала так упорно заниматься, что для меня это стало потрясением. К ЕГЭ в лицее готовилась минимально, это не было приоритетом, но в танце у нее был огромный прогресс. Педагоги готовы были с ней работать, хотя поначалу говорили: «Начинать профессионально заниматься в старшей школе? Нет, нереально».
Поступать Тане хотелось именно на исполнительскую хореографию, а не на педагогику. Собирались в Бельгию, но нам даже выехать не удалось. Оставался последний путь — училище в России, где набор раз в два года. Таня будет поступать в этом учебном году.
У меня пятеро детей, и я могу сказать, что две мои старшие дочери продемонстрировали такой железный характер и целеустремленность, такую готовность работать ради достижения результата, что я совершенно спокойна за них, да и папа тоже.
Вот если бы они не пошли в вуз, а вместо этого пинали балду, то можно было бы тревожиться. Но Таня работает — четыре дня в неделю преподает хореографию — и очень много занимается сама. Я ею горжусь.
«Говори всем, что поступила на журфак»
Екатерина Макарова, 22 года, 2-й курс юридического колледжа:
Екатерина Макарова
— В старших классах я прогуливала школу почем зря, родители не ругали меня, но очень переживали. Их никогда не смущало, если у меня что-то не получалось, но реально парило, когда я ничего не делала.
А я ничего и не делала. Учеба стала каторгой, а единственной отдушиной с 10 лет была секция по историческому фехтованию, где мы облачались в доспехи, сражались мечами, как на рыцарских турнирах во Франции XIV века. Отсюда у меня возник интерес к ролевым играм и средневековым танцам. Мой любимый — шапелуаз.
Несмотря на все эти занятия, я неплохо сдала ЕГЭ, однако представления не имела, что делать дальше. Вальс и кадриль — не профессия. Хотела на звукорежиссера, но там нужна сильная физика, а я гуманитарий.
В итоге все одноклассники, кроме меня, куда-то поступили, и чувствовала я себя из-за этого очень дискомфортно. Пожалуй, хуже было только моей бабушке. Она сказала соседям и знакомым, что, дескать, внучка пошла на журфак в МГУ, и потом попросила меня:
— Если спросят, где учишься, не подведи меня, скажи, что на журфаке.
— А если я потом все-таки поступлю, и не на журфак?
— Ну вот когда поступишь, тогда и решим.
Я работала на всяких разнорабочих должностях, одновременно ходила на миллион курсов и досдавала некоторые предметы на ЕГЭ, потому что так и не понимала, куда идти.
И тут меня осенило, что надо заниматься чем-то в сфере судебной экспертизы. Во-первых, сколько себя помню, я интересовалась криминальными историями, адвокатскими сериалами и детективами. Меня занимали правовые коллизии, линии защиты и то, как адвокаты выигрывают дела, которые кажутся безнадежными. А во-вторых, так получилось, что я чуть-чуть подрабатывала в компании, которая управляла саунами в одном спальном районе. Там я наслушалась разных историй и поняла, что человек, не знающий законов, совершенно беззащитен. Может быть, поэтому у нас так много людей, которые оказались в заключении по ошибке, из-за несправедливости, небрежности, равнодушия. И мне хотелось бы им помогать не только копеечными денежными переводами и петициями в интернете, но чем-то более существенным.
Может быть, это все красивые мечты про будущее, но одно я знаю точно уже сейчас: чтобы безопасно жить, надо понимать, как работает судебная система. Не защитишь себя сам — не защитит никто.
В прошлом году, пока результаты моего самого первого школьного ЕГЭ еще действовали, я пошла на двухлетнее обучение в юридический колледж, на факультет права и судебного администрирования. Сейчас мне остался год, а дальше я нацелилась на РГУП — Российский государственный университет правосудия.
«Не сдашь — ну и ладно, за это не расстреливают»
Наталья Глух, мама Екатерины Макаровой:
— Катин старший брат, с которым у нее разница 8 лет, профессионально занимался плаванием, был спортсменом и чемпионом. А в 16 лет он все бросил, попал в плохую компанию и вообще наступил полный треш (сейчас он выровнялся, зарабатывает, хотя все по-прежнему бывает непросто). Чувство вины у меня в ту пору просто зашкаливало. Я сидела на разных форумах, общалась с родителями, у которых тоже что-то пошло не так. Постепенно мне удалось справиться с собой, я даже стала помогать другим.
Когда Катя пошла во 2-й класс, я уже была мамой с опытом — как положительным, так и не очень. Я видела, что она способна все с ходу выучить и запомнить, если это ей интересно. «Алису в стране чудес» знала наизусть. А если скучно, то ничего не добьешься. В школе дела шли не очень, я даже думала ее перевести в Монтессори, но это было в центре, а мы живем на окраине. К тому же Катя много болела, много пропускала, а ближе к старшим классам и вовсе обходила школу по дуге.
Правда, была у нее страсть, с 6-го класса она занималась историческим фехтованием, и это тоже приводило меня в недоумение. Девочка же! Ладно бы художественная гимнастика, а тут латы, доспехи… Потом я поняла, что ее привлекало. На этих занятиях царила атмосфера всеобщего уважения — то, чего совсем не было в нашей дворовой школе. Там даже называли все друг друга на «вы».
Были и другие интересы — в какой-то момент она посещала школу журналистики, ходила на курсы к Дмитрию Быкову (признан Минюстом иноагентом. — Ред.), потому что вообще ей нравились гуманитарные предметы. Но от всего другого ее просто трясло. С зимы 11-го класса она стала особенно жестоко болеть, вплоть до обмороков, анализы крови были очень плохими, а в апреле она вообще загремела в гематологию. Я сказала: «Катя, у тебя ЕГЭ. Не сдашь — ну и ладно, за это не расстреливают. Значит, в этом году никуда не поступишь». Она сказала: «Ну как это, все поступят, а я нет?»
Сама я не испытывала по этому поводу никаких особых чувств и ходила с высоко поднятой головой. Мне только ее было жалко. Я все втолковывала ей:
— У тебя полно друзей, они любят тебя за то, какая ты есть, а не за то, что ты поступила в вуз.
Скажу честно, я не парилась, что она не найдет себя, не сможет зарабатывать. Не было еще, наверное, в мире человека, который умер бы с голода, потому что не поступил.
Сама я имею два высших образования — филологическое и юридическое — и для заработка они мне не пригодились. В 90-е у меня были точки, свой маленький бизнес, а потом я окончила компьютерные курсы и пошла в рекламу.
Все образуется. Я доверяю сыну и дочери, доверяю тому человеческому качеству, которое в них вижу. Они сами выберут свой путь. Какой-то мудрец говорил, что дети — это стрелы, выпущенные из нашего лука. Мы можем только потуже натянуть тетиву и выпустить их, а уж куда они попадут — не нам решать.
«С такими баллами — и не идешь в вуз?»
Любовь Козлова, 19 лет, 1-й курс Академии Строганова:
Любовь Козлова
— В старшей школе я серьезно озаботилась вопросом профориентации, но было неясно, чем заниматься дальше. Было много параллельных интересов, все быстро менялось, и то, что я заявляю сегодня, назавтра могло показаться устаревшим. Возможно, мне не хватает целеустремленности, чтобы с нуля построить что-то, чем буду готова заниматься много лет подряд.
Сначала я хотела пойти в дизайн и анимацию. Фоном думала про социальные сферы — психологию или социологию, потом про медиакоммуникации. На ЕГЭ я сдавала русский, английский, литературу, все на 90+. Когда я сказала в школе, что не буду в этом году поступать, одноклассники удивились: «Да ты чего, у тебя же такие высокие баллы!»
А я с самого начала понимала, что взять gap year — это правильное решение. Не уверен в выборе — отложи (если есть такая возможность).
Мама считала, что лучше было бы все равно куда-то пойти, разобраться на месте и, если что, перевестись, но готова была принять любое мое решение. А вот папа отнесся с большим скепсисом, для него единственный социально приемлемый путь после школы — это вуз.
Выдохнуть после года подготовки к ЕГЭ и размышлений о том, чем заниматься и как жить, — очень полезно.
Два месяца я просто отходила от бесконечной гонки, просыпалась с мыслью, что можно ничего не делать. У меня много творческих друзей, наконец появилось время для общения с ними. Я стала интересоваться чужими идеями, и у меня стали появляться собственные планы.
Через несколько месяцев мне резко захотелось делать свои проекты. Я занималась театром, вела факультатив по рисованию для школьников, расписывала гитары для магазина музыкальных инструментов, стажировалась в антикафе (недолго, это оказалось тяжело), ходила на акробатику. Еще я занималась вокалом, писала песни и весной записала музыкальный альбом. В дальнейшем я хочу делать это более профессионально.
Это, конечно, здорово — пробовать разное, но нужна какая-то фундаментальная рутина, вокруг которой строится жизнь, иначе все выродится в безделье.
Прошел год, и у меня появилась потребность вкладываться в учебу.
Я знаю людей, которые работают и счастливы без высшего образования. Или которые параллельно учатся, работают и несколько раз меняли университет. Жизненный путь может быть очень разным, но, если бы я решила не идти в вуз, это было бы эмоционально тяжело и для меня, и для родителей. Высшее образование — это относительно проверенный временем путь, но я стала проще относиться к выбору. Если вдруг разонравится, это еще не конец света.
Идти в Вышку или в МГУ смысла не было. На бюджет бы я не прошла, а на «платку» не хотелось: легче сменить специальность, зная, что ты потратил только свое время, а не семейный финансовый ресурс. В итоге я поступила в Строгановскую академию на теорию искусства. Во-первых, на этот факультет не требовалось вступительных испытаний, а во-вторых, теория искусства — широкая отрасль, в ней смешано много наук и что-то точно будет интересно.
Мне пока очень нравится. Мы занимаемся с художниками, гальваниками, кузнецами, можем смотреть на их мастерство изнутри, а потом заняться чем-то совсем локальным и особенным — например, написать работу по истории советских тканей или по китайскому народному костюму XVII века.
«Ах, как же так, неужели Любочка не поступила?»
Елена, мама Любови:
— Последние несколько месяцев перед ЕГЭ волнение нарастало. Необходимость принимать решение выбивало Любу из колеи. Она переживала не только за себя, но и за нас. Понимала, что нас начнут спрашивать: «Ах, как же так, неужели Любочка не поступила?»
Особенно, как она понимала, ситуация была неприятна для нашего папы. Он, действительно, переживал: «Она потеряет год, а потом? Пойдет в цветочницы?» Поэтому Люба была мне благодарна, когда я ей сказала, что не расстроюсь, если она не будет сразу выбирать вуз. Правда, у меня была идея, что можно все же куда-то поступить, а не понравится — уйти. Но Люба отказалась и была права: такой уход все равно воспринимался бы как поражение.
Сейчас у нее ощущение, что она сделала свой выбор сама, без спешки и без ощущения, что ей не хватило времени на правильное решение.
И в конечном счете все это приняли, никто даже особо не удивлялся, за исключением, может быть, учительницы английского языка. Люба получила то ли 96, то ли 98 баллов по английскому, и Елена Ароновна ждала, что этот балл немедленно конвертируется в какие-то новые блестящие успехи.
Откуда этот стереотип, что не должно быть паузы между школой и вузом? Наверное, в сознании большинства людей с советским опытом есть представление об огромной ценности высшего образования, которое ни в коем случае нельзя откладывать. Но в современном мире появляются новые приоритеты.
Главное — чтобы человек обрел себя и был счастлив, а окончил ли он вуз, не так уж и важно. Кроме того, изменилось отношение так называемым рабочим профессиям. Когда-то их рассматривали как низкоквалифицированный труд и пугали им детей. А теперь они стали настолько сложны, технологичны и востребованы, что это отражается и на статусе, и на оплате. Повар в хорошем ресторане или грамотный сантехник могут сегодня зарабатывать больше, чем искусствовед или специалист по древним языкам.
«Бабушка переживала: “Ну пойди ты учиться хоть куда-нибудь!”»
Наталья Литкевич, 23 года, заместитель управляющего в сети Stars Coffee:
Наталья Литкевич
— Я все никак не могла определиться относительно своего будущего, и от этого было очень страшно. Возможно, из-за этого я недобрала баллов, и мне не хватило для поступления в Вышку на факультет дизайна. В этот момент я не огорчилась, а наоборот, обрадовалась: «Слава Богу, у меня будет время подумать».
Это такое счастье — немного отдохнуть, все взвесить. К тому же за школьные годы дико устаешь, и тяжело сразу снова прыгать в новую учебу.
Я очень боялась разговора с мамой. Позвонила и призналась, что недобрала один балл. Мама засуетилась, начала звонить в школу, пыталась как-то «решить вопрос», словно еще можно было что-то поправить. Она была явно расстроена, но не ругалась, не давила, не стыдила, и я ей безумно благодарна за это. Иначе был бы кошмар. Бабушка, правда, переживала и говорила: «Ну иди ты учиться хоть куда-нибудь!»
Все лето я занималась фотографией, у меня были заказы, но нужен был регулярный заработок, и я устроилась в магазин «Юникло». Там было много молодых людей, не сильно старше меня. Кто-то из них разочаровался в учебе и бросил, кто-то отучился на юриста, но не стал работать по специальности. Мне было интересно общаться, я ощущала себя частью команды, но все же, по совету подруги, решила попробовать в «Старбакс».
Оказалось, что это абсолютно мое. Начинала я с должности бариста, делала кофе и во всем слушалась менеджеров.
Не было ни обиды, ни каких-то там социальных комплексов из-за того, что я типа обслуживающий персонал. Наоборот, хотелось все сделать как можно быстрее, красивее и лучше. Кроме того, я снимала фотографии, монтировала видео и вела рабочие соцсети, которые даже директорам показывали.
Наряду с работой я усердно готовилась к новому поступлению и, наверное, прошла бы, но мне попалось по литературе то единственное произведение, которого я не знала. Я положила билет, развернулась и ушла. Решила, что это была моя последняя попытка поступить на дизайн.
Через год в «Старбаксе» меня повысили до менеджера, а сейчас я заместитель управляющего и, может быть, пойду еще выше.
Если человек выбрал профессию, которая ему близка, и он не заставляет себя ходить через силу, это же классно.
Три года в «Старбаксе», и ни разу не было мысли уйти. Сейчас сеть сменила название, но по сути там ничего не поменялось, те же отношения, те же симпатичные люди и возможности роста.
Я не отказалась от мысли продолжить образование, но не знаю, в какой сфере. Вдруг стала привлекать работа в банке, хотя мне и самой это удивительно, я же всю жизнь не выпускала из рук фотоаппарат и терпеть не могла математику. А теперь сижу и решаю математические примеры. Может быть, пойду со временем в совсем новую область.
«Засунешь ребенка в вуз, а потом он всю жизнь будет тебя винить»
Мария Волгуш, мама Натальи:
— Первые два года после того, как Тата окончила школу, были для меня сущим мучением. Мне казалось, что гордиться своим ребенком можно, только если он поступил в престижный вуз. Тяжело было слышать от других родителей «а мой-то в Вышке», «а мой-то в МГУ». И пока я так комплексовала, выяснилось: моя дочь сделала карьеру в «Старбаксе», прошла путь от бариста до управленца.
Когда ее повысили в третий раз и я увидела, как грамотно она работает с персоналом, как легко ей с людьми, поняла, что этого навыка ей не дало бы ни одно доступное на тот момент высшее образование.
А то ведь засунешь ребенка в вуз после школы, он отучится с внутренним сопротивлением, да так и закончит его ни с чем. И потом всю жизнь будет тебя винить.
У меня словно глаза открылись. Я обернулась на собственный опыт, и мне стало стыдно: до такой степени не суметь провести аналогию между собственной жизнью и жизнью своей дочери! Себе-то я разрешила искать собственную дорогу.
Сразу после школы я пошла в медучилище на фельдшера, собиралась работать по профессии, но родила дочь, и пришлось эти желания оставить. Чтобы прокормить себя и ее, я должна была найти более высокооплачиваемую работу, а для этого получить дополнительное образование. Пошла на психологию менеджмента — это дало возможность использовать фельдшерский диплом и иметь сокращенный вариант второго высшего. Фактически я стала специалистом по кадрам, и мне это нравилось.
Но, когда моему младшему исполнилось три года, я стала вновь искать себя — к счастью, муж дал мне такую возможность. Посещала вебинары по профориентации, читала книги в жанре «Найди себя», на это ушло пять лет. Наконец я осознала, что хочу только одного: работать с деревом. И пошла в столярную школу.
Сказать, что мои близкие удивились, — это ничего не сказать. И лишь теперь, видя мой цех и мои разделочные доски, они привыкли к мысли, что я — столяр и состоялась в этой профессии.
Поразительно, что я напрочь забыла про этот опыт, когда речь зашла о Тате, хотя всегда внимательно присматривалась к своим детям, потому что твердо уверена: человек уже в пять-семь лет проявляет свои особенности и таланты. Задача родителя — помочь ему в этом и не давить.
То, что моя дочь успешно работает, это ведь в каком-то смысле тоже учеба.
Правда, у вуза есть важная роль — он создает базу, задает некоторую структуру. Ну что ж, может быть, она со временем куда-то поступит.
Самые сильные переживания здесь доставляет твоя собственная семья. Круче моей мамы никто не спросит: «Ну? И куда мы все-таки будем поступать?» Натиск подруг и знакомых еще как-то можно отбить, а тут теряешься. Ничего не приходит в голову, кроме как: «Она сама решит, я ей полностью доверяю».
Фото: pexels.com