Монахиня Елизавета (Сеньчукова)
История человечества в целом трагична. Рушатся под ударами войн, стихий, болезней и времени целые государства. Стираются с лица земли творения человеческого духа. Исчезают народы. Смертен каждый человек. Только сама жизнь имеет значение — правы экзистенциалисты! — потому что смерть каждый раз обнуляет ее. Был человек — и нет. Хорошо, если есть кому вспомнить его, а иначе даже следа не останется, лишь груда костей. Жизнь и смерть связаны между собой, образуют единый Уроборос, и нет силы, которая заставила бы эту змею прекратить пожирать саму себя и дала бы смысл этому бесконечному движению из небытия в небытие.
Или есть?
Весь сюжет, связанный с рождением Девы Марии — преодоление смерти. Иоаким и Анна, праведные и любящие люди, должны были уйти из мира, оставив после себя разве что недвижимость для непрямых наследников — детей у них не было, учеными и писателями они не были, память человеческая коротка, а до изобретения фото и видео оставалось около двух тысяч лет. Пожилая чета, не прославленная ни чудесами, ни знатностью рода (потомков у царя Давида было несчитано), они были настолько маленькими людьми, что священник Иерусалимского храма был уверен: Сам Бог их не замечает, ибо зачем смотреть на то, что станет горсткой праха, что навсегда заберет смерть?
Встреча Иоакима и Анны у Золотых ворот. Икона второй четверти XVI века из собрания Псковского музея-заповедника
Философ Альбер Камю сравнивал жизнь человека с трудом Сизифа, обреченного целую вечность в аду выполнять бессмысленную работу — катить огромный камень в гору. Это очень похоже на такое пустое существование, когда от человека не остается ничего. Камю предлагает человеку увидеть смысл именно в этом камне, в самой жизни, как бы нелепа она ни была.
Неплохой вариант решения проблемы, если рассматривать ее с позиции самого Сизифа. Но Иоаким и Анна хотели иметь значение в глазах Божьих, поэтому они взывают к Богу и просят их закинуть этот бестолковый камень подальше, а им дать настоящий смысл, единственный — продолжение жизни.
Без этого смысла их горе всепоглощающе, мрачно, как самая долгая ночь (вспомните, как плачут бесплодные жены в Ветхом Завете).
Они даже не просят освободить их из самого ада — неизбежной смерти, самой смертности, этой родовой болезни человечества. Они и не предполагали, что это возможно!
Но происходит необыкновенное, немыслимое, нарушающее казавшиеся незыблемыми законы природы. Эхом из недалекого будущего доносится разрушение цепей ада: Бог обещает Иоакиму и Анне ребенка, дочку. Анна узнает, что в ее Дочери прославятся все народы. Счастливой матери еще предстоит узнать, что Чадо ее станет одной из первых, кого не сможет проглотить смерть.
Одна из икон праздника включает в себя изображение Девы Марии, попирающей ногой змея — да-да, ту самую змею, врага рода человеческого, саму смерть, поедающую и обессмысливающую все живое.
И с этого дня, после самой долгой ночи отчаяния и оплакивания бессмысленности, день начинает удлиняться, чтобы, наконец, наступил вечный светлый День Солнца Правды — Христа — Логоса — Смысла.