Он не хочет становиться предателем
Марина Солотова
Я познакомилась с Павликом, когда ему было 2 года. Очень активный, коммуникабельный, смышленый, сообразительный мальчишка. Рано заговорил, никого не боялся и не стеснялся, был с родителями на всех наших посиделках с гитарой.
Когда Павлику исполнилось 7 лет, его папа полюбил другую женщину и ушел к ней жить насовсем. Папа у Павлика, несмотря на внезапно вспыхнувшую любовь, человек ответственный, и Павлика любить не перестал. Каждое утро он увозил сына на своей машине в школу, а потом привозил обратно. Забирал на выходные. Оплачивал все Павликины занятия, игрушки, одежду и так далее.
Заодно оплачивал съемную квартиру, в которой они когда-то жили вместе. Купил машину маме Павлика, возил сына в отпуск, катался с ним на велосипеде, ходил на родительские собрания и даже состоял в родительском комитете. Вместе с папой Павлик встречал из роддома новую папину жену с братиком.
Сегодня Павлику 16 лет. И он не хочет общаться с отцом. Не потому, что отец изменил свое отношение к нему.
Мама Павлика очень расстроилась, когда муж признался ей в том, что больше ее не любит и объявил о разводе. А кто бы не расстроился? Пережить предательство человека, который клялся в любви и обещал «быть вместе в горе и радости, пока смерть не разлучит нас», очень трудно, порой на это требуются годы. И очень важно, чтобы был источник, из которого можно черпать на это силы. Чаще всего таким источником становятся дети. И мамы, превращаясь в вампиров, опустошают этот источник до самого дна.
«Вот если бы у нас был папа…» – говорила мама Павлику, когда в квартире перегорала лампочка. «Ну конечно, папе некогда сводить тебя к врачу, у него же теперь другой сын», – говорила мама Павлику, когда ей надо было уйти на встречу, а папа был в командировке. «Ну что, тетя Наташа готовит вкуснее?» – спрашивала мама Павлика, когда он возвращался домой после проведенного у папы выходного. «Привыкай, ты теперь единственный мужчина в моей жизни» – внушала мама Павлику, когда он нес пакет из магазина. «А ты не спросил у папы, мог он с тобой вдвоем на море съездить, без тети Наташи и ее сына?» – встречала мама загоревшего счастливого Павлика после отдыха. И Павлик перестал быть счастливым. Он очень любит маму. Он не хочет, чтобы мама плакала. Он понимает, что мама несчастна, и виноват в этом папа. Он и папу любит тоже, но не знает, как сказать об этом маме, чтобы она не обиделась. Он не хочет становиться предателем.
Чтобы сделать больно, надо ударить по ребенку
В последний раз я видела Павлика 3 года назад. Я не узнала мальчишку. Он стал замкнутым, разучился радоваться, ему трудно общаться даже со сверстниками. И, наверное, мама очень удивится, если узнает, что такие кардинальные изменения – результат не развода, а ее, маминого, поведения.
Я не оправдываю пап, которые уходят к другим женщинам. Конечно, развод – это очень плохо. Я понимаю женщин, которые оказались брошены. И тех, которые сами уходят от недостатка любви, внимания, денег, понимания, помощи, тоже понимаю, потому что не от хорошей жизни. Но использовать детей в качестве инструмента для манипуляций и жилетки для слез нельзя. Одинаково плохо и то, и другое.
Ребенок не готов к этой роли. Он не хочет выбирать между двумя близкими и любимыми людьми. И не должен выбирать, потому что эти люди обязаны обо всем договориться.
Да, я знаю, что договариваться трудно. Часто – очень трудно. Часто – почти невозможно. Потому что обида, потому что очень хочется сделать человеку больно за украденные годы, потому что все хорошее забывается, как и не было. Чтобы сделать больно, надо ударить по больному. Больное – это ребенок. Живой. Который появился именно благодаря тому хорошему, которое забылось, как и не было.
Я сейчас не о тех отцах, которые не отцы на самом деле. Не об алкоголиках и наркоманах, не о тех, кто забывает о ребенке еще до развода, и не о тех, кто скрывается от алиментов или берет справку, что получает 4000 рублей в месяц. Такие «отцы» – особая тема. Я о тех, которые готовы уделять ребенку внимание, жить с ним одной жизнью и цивилизованно выстраивать те самые «высокие» отношения с матерью сына или дочери. Их много. В последние годы медленно, но верно растет количество отцов, желающих остаться после развода с ребенком. И это чаще всего – то еще испытание для обеих сторон.
Картина Игоря Морски
Так получилось, что на прошлой неделе мне дважды пришлось столкнуться с практически одинаковыми историями. Оксана обратилась ко мне за консультацией, Юля кричала о помощи в фейсбуке. У обеих сыновья, 11 и 12 лет. Оксана сейчас в стадии развода, и отец настаивает на том, чтобы сын остался с ним. Юля воспитывала сына с отчимом с 3 лет, а теперь он решил уехать жить к отцу, у которого тоже семья. И категорически разные подходы!
«Приползет, никому он там не нужен!»
Оксану, конечно, очень тревожит то, что сын останется с папой. Но она понимает, что тянуть мальчишку в разные стороны нельзя. И что родной папа – это не катастрофа, а очень даже правильно по отношению к взрослеющему парню. Поэтому она нашла в себе силы договариваться с отцом, который, к слову, слышать не хотел ни о каких переговорах.
И два взрослых человека все детально обсудили и решили: в какой школе сын будет учиться, в каком бассейне заниматься, кто будет ходить на собрания в школу, как ведут себя родители, если ребенок заболел или его поведение резко изменилось, как часто сын будет встречаться с мамой, с кем он проводит каникулы… на самом деле список вопросов с маминой стороны составил 3 страницы формата А4.
А потом еще 2 страницы вопросов написал папа. Оставался вопрос, который с папой не обсуждается – чем мама будет занимать свое время, которое она раньше без остатка посвящала сыну. Но и на него нашлись ответы…
У Юли все сложнее. Затянувшийся на годы конфликт с отцом ребенка, в котором ни одна из сторон не хочет идти на заключение мира. И это я понять могу, хотя и здесь единственный правильный выход – действовать по алгоритму, принятому Оксаной.
Меня испугало другое. Пост в ФБ набрал несколько сотен комментариев. И в основном это советы о том, как эффективнее воевать с бывшим мужем и ребенком: «Собирайте компромат на отца», «Поговорите с классным руководителем, пусть позвонит, пригрозит последствиями», «Вырос, принимаешь такие решения – ОК. Никаких намеков, что дверь открыта. Не звонить. Не интересоваться. Тайм-аут нужен. И если случится камбэк (возвращать никого насильно под крыло я не буду) – то на моих условиях. И одно из условий – еще один такой уход, и будешь жить самостоятельно. Так и быть – койка в квартире у тебя будет. И некая сумма денег – вот на нее питайся, покупай одежду и все такое. Смотри, как тебе лучше. Я мать, он – отец. Думай, сравнивай. Холодок был бы в плюс, хоть это тоже игра и манипулирование». Немалая часть комментариев – на тему «Потерпите. Скоро приползет, никому он там не нужен».
Не надо рубить ребенка пополам
То есть несколько сотен мам убеждены, что в подобной ситуации ребенок должен стать или оружием, или жертвой.
Да, можно отвадить отца на всю оставшуюся жизнь. Да, не исключено, что приползет – с пожизненными травмами. Да, в обоих случаях мама станет «победителем». А ребенок – проигравшим.
Порядочные люди в случае войны сначала эвакуируют детей, а потом начинают заряжать пушки. Мама, которая заинтересована в том, чтобы ее ребенок вырос сильным, счастливым и здоровым, не будет ждать, пока он «приползет». Она соберет все силы, сядет и начнет думать, где и с кем ребенку будет лучше. Что сможет дать сыну отец и насколько это важно. Как избежать детских травм в ситуации, которая и так травматична по сути своей. Она сможет разложить свои отношения с отцом ребенка и отношения ребенка с отцом в разные чемоданы и поставить эти чемоданы в разные шкафы. Она, как героиня известной Соломоновой притчи, не возьмет в руки меч, чтобы разрубить ребенка пополам…
Развод – это очень плохо. Это плохо для всех: супругов, бабушек и дедушек, друзей семьи. Но хуже всех при разводе детям. Им плохо, даже когда родители сумели договориться. А в противном случае – невыносимо. Детям должно быть хорошо…