Что лучше — горькая правда или сладкая ложь? Размышляет Ксения Туркова.
Начну как товарищ Дынин: когда я была маленькой, я тоже очень боялась уколов. Мама до сих пор с ужасом вспоминает сцены взятия штурмом моего безымянного пальца (анализ крови). Мне было уже лет 5, в поликлиничных очередях я от нечего делать блистала эрудицией и вообще производила впечатление весьма важной особы. Но пыточные инструменты в кабинете врача работали как оборотное зелье. Я начинала так кричать и извиваться, что посетители за дверью наверняка думали: участковый педиатр заодно изгоняет бесов.
Воспитатели детского сада долго с содроганием вспоминали, как гонялись за мной всем составом по этажам и коридорам, чтобы сделать укол под лопатку. Лопатку я тогда, кстати, отстояла — мне сделали укол, кажется, в предплечье, чтобы не было так страшно.
В конце августа, когда народ «сдает долги» по прививкам, я часто наблюдаю похожие сцены в местной детской поликлинике: дети заливаются слезами, а мамы трясут их за плечи и повторяют, как мантру: «Это не больно, говорю же тебе, это не больно…» И так бесконечно — дети плачут, мамы безуспешно убеждают. Убеждают, в общем-то, в неправде. Прививки делать неприятно, а брать кровь из пальца довольно болезненно. И каждый раз я задаю себе вопрос: а надо ли обманывать? Есть ли в этом хоть какой-то смысл?
Раньше я тоже зачем-то говорила сыну это «не больно». Ну просто так принято. Вроде реакции «Будь здоров!» на «Апчхи!» Сначала прокатывало: когда сын был совсем маленьким (сейчас ему три с половиной), он ничего не боялся. Потом дежурное заклинание работать перестало, и он стал точно так же плакать, кричать и убегать от процедурного кабинета по коридору со скоростью «Сапсана». И тогда я решилась на правду. «Слушай, — сказала я. — Это и правда больно, врать не буду. Я сама, когда была, как ты, ненавидела эти прививки. Представляешь, за мной весь детский сад гонялся?»
Кирилл захохотал, представив сцену погони. Я продолжила: «В общем, это неприятно. Но терпеть недолго — это я тебе точно говорю. Сосчитаешь до двух, в крайнем случае до трех — и все. Потерпишь?» И он согласился. А чтобы было не страшно, взял с собой большую плюшевую мышь. Сам подошел к процедурному кабинету с картой, вошел и сел на кушетку. С бледным от ужаса лицом сказал срывающимся голосом: «Вы мне только помажете руку спиртом?»
Я шепнула: «Помни, считаем до двух». Потом он все-таки немного поплакал, но в два счета врач честно, как я и обещала, уложился. И мне кажется, в следующий раз страха будет еще меньше, потому что теперь точно ясна перспектива и понятно, сколько надо терпеть.
Многие говорят: не надо обманывать, чтобы не подорвать авторитет родителей, потом доверять не будет. Но мне кажется, что дело не в этом. Стольким из нас родители повторяют это бесконечное «небудетбольно»? Не думаю, что это сказалось на наших с ними отношениях каким-то фатальным образом.
В этом обещании, что боли не будет, мне видится прообраз тех многочисленных бессмысленных фраз, которые мы часто произносим, успокаивая друг друга.
«У тебя все будет хорошо, вот увидишь»
«Ты точно найдешь свою любовь, может, этой весной уже замуж выйдешь!»
«Да не слушай ты никого, твой ребенок самый умный»
«Посмотри в зеркало: ты в сто раз красивее, чем она»
«Ты самый умный, просто тебя не ценят, а ты им докажешь, что круче всех»
Я это вовсе не к тому, что люблю слышать «Все будет хреново» вместо «Все будет хорошо».
Я к тому, что вместо этих пустых фраз гораздо лучше произносить что-то осмысленное, давать конкретный совет. Это сложнее и требует больших усилий, чем словесные реакции, похожие на условный рефлекс. Но это действенней!
«Да, хорошо сразу не будет, ничего быстро не наладится, но надо подождать. А может быть, и вовсе никогда не будет так, как ты хочешь, но и это на самом деле не так страшно».
А иначе слушаешь-слушаешь эти установки на «хорошо», готовишься (в глубине души, как говорится, где-то очень глубоко) в назначенные сроки сделать карьеру/заработать денег/родить ребенка/найти любовь, а потом вдруг чувствуешь боль, которую отрицали.
Наверное, лучше с детства учиться считать хотя бы до двух.